Вела Аля себя так, словно не было вчера, между нами, разговора о её брате. Словно его вообще не было. А я тут по какой-то праздной причине нахожусь. Приехала к родне погостить от нечего делать.

— Магаин! — радостно выкрикнул Ваня, услышав знакомое и любимое слово, захлопал при этом в ладошки.

— Ваня не ездит на коляске. Любит гулять ножками или на руках. — усадила сына на соседний стул и потянулась за тарелкой с кашей.

— Всё равно поедем. — угрожающе заявила Аля.

— Да. — согласилась, даже улыбнулась.

Я рассудила так, что худой мир мне сейчас куда важней, чем добрая и открытая война. В любом случае на данный момент нам с Иваном деваться некуда, и в Москве, кажется, опаснее, чем тут.

Я покормила сына и исполнила просьбу Евгения, поела сама. Впервые за долгое время после голодовки было сложно запихать в себя больше, чем половину круассана и тарелку овсяной каши. Даже кофе допить я не смогла. После завтрака вернулись с Ваней в детскую, потому что наши вещи были именно тут. Пяти минут мне хватило, чтобы понять, собиралась я очень хреново. Лёгких вещей у сына практически не было. Какие-то кофты с начёсом и тёплые трико, а те немногие футболки и лёгкие штанишки что были давно в стирке. Даже пижама, в которой выходи́ли к завтраку пришла в негодность.

— Действительно, придётся ехать за покупками, иначе тебя совершенно не в чём вывести к заливу. — глядя на ворохи бесполезных в таком климате вещей.

— Магаин! Дём! — Ваня, сидевший до этой фразы с машинкой, всё бросил и вскочил с ковра, готовый нестись сейчас хоть куда.

Засиделся в четырёх стенах за эти ужасные дни и ведь последней нормальной прогулкой был поход в зоопарк с Антоном. Наш последний счастливый день вместе всей семьёй, а вечером он уехал по делам и не вернулся…

— Сейчас пойдём, сначала нужно переодеться. — остановила сына, отмахнувшись от воспоминаний, вгоняющих в тоску тем, что это всего лишь воспоминания и они не повторятся.

Когда мы уже собрались с Ваней, к нам заглянула Алина. Она была одета в лёгкое белое платье и с солнцезащитными очками на половину лица, что вовсе не смутило сына, он даже ей улыбнулся.

— Готовы? Вот, возьми. — Аля, дружелюбно протянула и мне солнцезащитные очки.

— Спасибо, я куплю себе, а эти верну. — сразу же надела их и как же это прекрасно, скрыться за зеркальным стеклом.

Оно дарило невероятное чувство защищённости и закрытости, словно душа теперь за щитом, а не нараспашку. Такая мелочь, а словно гора с плеча свалилась и я выдохнула спокойно.

— Ерунда, — махнула рукой и поманила к себе Ваню, — Нас Шура уже ждёт. Пойдём малышочек! — Аля повела Ваню за собой, а я пошла за ними.

Признаться честно, Илья, пытавший меня нашатырным спиртом возле кладбища, вызывал больше доверия, и я расстроилась, узнав, что с нами будет Шурик. Но всё расстройство по этому поводу сожрала жара, и я немедля усадила Ваню в детское кресло, сев в машину за этим Шуриком. Наверное, если бы ни шикарный автомобиль с хорошим климат-контролем мы бы не смогли находиться с сыном на такой жаре. Она меня убивала даже за минуту пути от дома до машины, а вот кому-то развязывала язык.

— Не обращай внимания на Женю, он просто любит всё контролировать, ты плохого не жди от нас. А то я смотрю ты на завтраке поднапряглась так с больницей. — с милой улыбкой произнесла Алина с переднего, даже не глядя в мою сторону.

— Гхм. — Шура кашлянул и вот он-то на неё пристально посмотрел, отвлекаясь от идеальной дороги.

Очень любопытный жест и вообще… Женя…

— Почему ты называешь отца по имени? — уровень моей настороженности был максимальным словно у берлоги с медведем стою и готова стрелять.

Но я могла бы не спрашивать, не подавать вида, притвориться, что не заметила такую оговорку, но тогда мою скрытность заметила бы Алина.

— Для тебя ведь он Женя. — весело парировала Аля.

— Ну да. Конечно. Мы можем заехать куда-то, где есть детская одежда? В Москве холодно, а я была не в себе, набирая тёплые вещи.

— Понимаю. Мы в торговый центр едем, там всё и сразу купим, есть детский игровой центр, Ванюшу туда определим, а сами кофейку выпьем и посплетничаем. — Алина была довольна и не заметила моего притворного согласия.

В торговом центре так же было прохладно, я хотела быстро купить всё необходимое и вернуться на виллу, чувствуя всё ещё слабость. Но Алина первым делом потащила нас с Ваней в отдел с золотом.

— Выбирай что хочешь, я оплачу! — задорно заявила она, а я поймала себя на мысли, что не могу считать её сестрой Антона.

Я даже Ромой Антона считать не могу. Всё равно что соль сахаром называть, два разных вкуса и люди разные.

— Спасибо. — не стала отказываться, с Ваней на руках любовались украшениями как произведением искусства не более, но и выбирать ничего не стала по итогу, сославшись на то, что мне ничего не понравилось.

— Тебе тоже нужна одежда легче. На втором этаже есть классный бутик, там такие платья, ммм, закачаешься. — схватив меня за руку, Аля потащила к лифтам.

— Нам бы в детский? Тут есть? — при всей Ваниной любви к походам по магазинам я знала, что он скоро заскучает без детских игрушек и вкусностей вроде мармелада и сока в коробочках.

Собственно, именно за этим он и любит ходить в магазин.

— Конечно. Ну давай тогда в детский, потом за шмотками. — согласилась Аля, нажав кнопку нужного нам этажа.

— А у тебя, точней у вас, есть ещё родственники? — интересовалась вроде мимолётно, следя за руками сына, чтобы не заляпал зеркальный лифт.

— Да можно сказать, что и нет. По маминой линии два алкаша каких-то, так, седьмая вода на киселе, а родители отца умерли я ещё малая была. Какая-то есть родня, но неблизкая, мы не общаемся. А у тебя?

— Только Ваня. И мать ещё, но у нас сложные отношения из-за отчима. — промямлила зачем-то, хотя можно было смело говорить, что только сын у меня.

— Не общаетесь? — нахмурившись, уточнила Аля.

— Редко. А чем ваша семья занимается? Вы тут же не просто так живёте? Какое-то дело есть?

— Есть. — ответила Аля, сменяя тон голоса на недружелюбный.

— Какой? — я, напротив, ещё и мило улыбнулась.

Наше общение было пропитано любезной фальшью, от которой тошнило, а мне ещё и стыдно было перед сыном, что он при всём этом присутствует, хотя и не замечает корча рожицы своему отражению.

— А какой бизнес был у Ромы? — она специально надавила на больное и наблюдала за моей реакцией.

— Аптечный. Сеть аптек. Я работала на него, так и познакомились… — и эти воспоминания бередили то, что даже не начинало затягиваться.

— Это семейный бизнес его ещё дед начинал, — мы вышли из лифта и Алина взяла меня под руку, делая вид, что между нами всё окей, хотя обе понимали, что это даже не худой мир, — Рома, переродившись в Антона, не стал ничего менять, как я посмотрю. — процедила сквозь зубы и на этом наша беседа о семье была закончена.

Ваня увидел яркие игрушки и отпустив мою руку понёсся в сторону детского магазина, занимавшего практически весь этаж. Следующий час мы с Алиной только и делали, что следили за ним, а я, ещё глядя одним глазом, успевала накидать в тележку необходимой одежды, питания и прочих мелочей для сына.

После такого детского марш-броска мы решили перевести дух в ресторанчике на этом же этаже с детской комнатой. Ваня, только съев несколько ложек супа, убежал покорять горки и качели.

— Не переживай, за ним хорошо присмотрят. — попыталась меня успокоить Алина и вернуть к общению с ней, а не выглядыванием Вани. — Это тебе. — она поставила передо мной пакет.

— Что это?

— Подарок. Я знала, что сама ты ничего не выберешь. Открой. — взглядом Аля указала на пакет, ей само́й явно хотелось, чтобы я поскорей узнала, что там.

В серебристой коробочке на кожаной подушке чёрного цвета лежал золотой верблюд. Он был уже нанизан на кордовую цепь, глазами у него были два крошечных сапфира.