Зеленые глаза Хэсса останавливаются на мне на какую-то долю секунды. Я опускаю голову и смотрю на облупленную поцарапанную парту. Я знаю, о чем он. Вчера пришлось поверить мне.

– Наша планета огромна и в ней таится много загадок. Одна из них – это священные земли, места, в которых таится энергия, сила, равной которой ничего нет. Эта сила питает нас. Она дает людям защиту. Наш город является её центром. Таких земель десять, и они разбросаны по всему земному шару.  Чтобы этой силой не смогли завладеть маги, колдуны или нечисть, её необходимо защищать. Для выполнения этой задачи когда-то давно старейшины приняли решение наделить способностями рыцарей верховного совета: скоростью, реакцией и силовым полем. В войне с магами и колдунами рыцари победили, но позабыли, за что сражались. Они чувствовали мощь и захотели сами владеть ею, этой силой, подчиняя себе всё вокруг. В итоге брат пошел против брата, использовав свою силу против себя самих. Это была бойня.  На других священных землях тоже бушевали восстания. От тысячи рыцарей осталось меньше половины. Священный совет и старейшины видели всё это. Они приняли решение. Мечи, которыми владели рыцари, перестали наносить своим противникам раны, и лишь один приказ человека, с чистым и доблестным сердцем, остановил бойню. Священный совет был строг. Воины были наказаны за то, что использовали способности против самих себя. Их разделили на кланы, и старейшины наложили чары. Теперь дети рыцарей, достигшие семнадцати лет, наследуют силу родителя и приходят к ним на замену охранять и защищать священную землю во имя своего доброго имени и чести. Так продолжается уже несколько веков. Так было и будет всегда.

Наступает тишина. Я задумчиво смотрю в окно. Поразительно. Я не слышала раньше ничего подобного. Это было похоже на легенду и если бы я не знала, что это правда, то не поверила в неё.

– Постойте, но…что же получается…это – проклятье? – Арэд вопросительно смотрит на Хэсса.

Теперь я понимаю, что меня смутило в последних словах Тома Хэсса. Не мне одной это не понравилось: Лэр, сидя боком, нахмурившись, смотрит на тренера, а Эрил не отводит от него пристального взгляда.

– Выходит, что так, – соглашается Том . – Это всё, что я могу вам рассказать. Прошло очень много времени. Что-то терялось, забывалось, придумывалось, и сейчас мы знаем то, что дошло до нас, – Том улыбается. – Когда мне было семнадцать, и я услышал эту историю от своего тренера, я пришел в такое негодование, что меня просто выгнали из класса. Кто-то пытался убежать от этого, но как говорится, от судьбы не убежишь. В семье, где один родитель рыцарь, лишь первенец наследует его силу. Например, ты Хэйд, и твоя сестра Дана. В семье, где оба родителя рыцари, первые три ребенка приходят им на замену. Раньше клан состоял из рыцарей разного возраста, и это было не совсем удобно, ведь согласитесь, лучше общаться со сверстниками, чем со взрослыми людьми. Так что, считайте, что вам повезло, вы, ребятки, почти одного возраста. А что касается проклятья, то мы можем осуждать наших предков, но уже ничего не изменится. С другой стороны, мы не владеем всеми подробностями, и кто знает, как бы мы сами поступили, если бы жили в те времена? Я считал раньше, что точно не так. Но я усвоил одно: никогда не доверяйте магам, ведь тот, кто владеет магией – злой человек, в большинстве случаев, и ни к чему хорошему это не приведёт. После того, как начались гонения на всякую волшебную тварь, магов и ведьм, рыцарям пришлось скрыть свои способности. Это я и вам посоветую сделать. Если вы не уверенны в друге или близком человеке, то лучше молчите. Людям необязательно знать, кто живет среди них. Ведь иногда их реакция на это может сделать вам больно и разрушить вашу жизнь, либо вы разрушите их жизнь.

Хэсс сжимает губы и смотрит на пол. Должно быть, он испытал это на себе. Я это почувствовала.

– А я могу задать вопрос? – спрашивает Дейн через пару секунд.

– Да, конечно. Вы можете спрашивать все, что угодно.

– Мы ведь сейчас воины. Когда же мы станем рыцарями?

– Да, точно, – поддакивает Лэр.

Хэсс улыбается:

– Я буду тренировать вас на протяжении четырех недель, начиная с завтрашнего дня. Потом у вас будет посвящение в рыцари, после чего вы получите оружие и доспехи.

– Доспехи? – у Шейны от ужаса расширились глаза. – Но они же огромные! Как мы будем их носить?

– Не беспокойтесь, мисс Хейм, это не те громоздкие панцири, которые рыцари носили в четырнадцатых – пятнадцатых веках, – успокаивает девушку Хэсс. – Это нечто другое, и об этом я не буду вам говорить сегодня, – Том с загадочным видом смотрит на нас. – Это все, что я хотел рассказать вам. Если нет вопросов, то завтра я жду вас в то же время здесь. Будем развивать ваше силовое поле.

Мы прощаемся с Томом и выходим в коридор. Риф идет впереди нас и останавливается в конце коридора у окна.

– Как вам история Хэсса?– интересуется Нейлин.

– Меня больше всего волнуют доспехи, – выдыхает Шейна. – Как я буду ходить в латах?

– Да ладно тебе. Том сказал, что у нас будут особенные доспехи, и я ему верю. Ты же не находила у своей мамы латы, верно? – говорит Эрил.

– Эй, девчонки, как насчет того, чтобы отметить наш первый урок с тренером в кафе? – предлагает Дейн, улыбаясь. – Мы, парни, угощаем, идет?

– А это отличная идея! – восклицает Нейлин.

– Идет, идет, – Лэр треплет Дейна за волосы, а Арэд дает ему подзатыльник и бросается вниз по лестнице,  потому что Дейн решил догнать его и дать сдачи.

– В общем, встречаемся у кафе «Нарцисс» в шесть вечера, да? – уточняет Нейлин.

– Тогда пойдемте быстрее, нужно успеть собраться! – Шейна ускоряет шаг.

Мы проходим мимо Рифа и спускаемся вниз по ступеням.

– Райлен.

Я останавливаюсь. Мне показалось, или я действительно только что услышала голос Рифа, произнесший мое имя.

– Райлен, ты идешь? – Оборачивается Эрил.

– Я сейчас подойду, –  я кидаю Эрил ключи от своей машины. – Держи. Подожди меня там, ладно?

Эрил кивает и спускается вниз. Шаги постепенно стихают, и я слышу, как захлопнулась дверь. Я медленно разворачиваюсь. Риф стоит, оперевшись о подоконник, и смотрит в пол, замерев, словно статуя. Боже, где моя гордость? Я и оборачиваться не была обязана.

– Людям присуще такое чувство, как сожаление.

Голос Рифа заставляет меня поймать его взгляд. Я замираю, нахмурившись. Боль врезается в меня, словно бешеный ветер. Грустные голубые глаза пристально смотрят на меня, а лицо лишилось своей маски. Сейчас передо мной стоит совсем другой человек, не бесчувственный, каким он бывает обычно. Неужели это и правда Риф? После паузы он продолжает.

– Это чувство съедает тебя изнутри, начиная с сердца, так как оно все чувствует и вряд ли заставит тебя забыть тот или может быть те поступки, которые ты совершил сейчас или совершишь в будущем.

Вместо мимолетной неловкости я начинаю испытывать удовлетворение. Уголки губ тронулись, еще немного и я бы улыбнулась, но лучше оттянуть этот момент, и насладиться речью парня. Ведь такое я от него вряд ли еще когда-нибудь услышу.

– Я думал, что мне будет все равно. Удивительно, как я ошибся!

Я невольно снова ловлю его взгляд. Парень улыбается.. Дурак. Он издевается надо мной. Надо было не останавливаться и уходить сразу. Плевать, что он сожалеет. Мне это не нужно. Я разворачиваюсь и начинаю спускаться.

– Прости меня.

 Его последние слова эхом звучат у меня в голове. На секунду я.

– Да не унижайся ты так, – слова вырываются сами собой, и мне все равно, если они грубо звучат. – Хотя знаешь, то, что ты чувствуешь сейчас, доставляет мне удовольствие. И если вспомнить, то ты извиняешься передо мной второй раз. Смотри, как бы это не вошло у тебя в привычку.

– Первый раз вряд ли можно считать. Ты же мне тогда не ответила.

– А если я и сейчас не отвечу?

Парень хмыкает. На лице появляется подобие улыбки.

– Ты что, решила, что я и дальше буду просить у тебя прощение? Я разочарую тебя. Этого больше не будет.