Как девушке, прожившей часть своей жизни в небольшом украинском городке, Наде был присущ комплекс провинциальности. Вероятно, по этой причине она всегда старалась достичь чего-то большего. Как правило, чувство неудовлетворенности стимулировало ее на разные свершения. Возможно, это чувство она подсознательно переняла у родителей, которые вынуждены были оставить большой город в Западной Сибири, где Надя родилась, и переехать в маленький городок в Украине после увольнения папы из Советской армии.

После распада Советского Союза этот маленький городок на границе с Россией, где жила ее семья, стал постепенно приходить в упадок. Наде было семь лет, и она хорошо помнит, как тетя по телевизору объявила о том, что Советского Союза больше нет, а также слова дедушки с упреком в голосе: «Развалили Союз!». Тогда Надя не понимала, что все это значит. Осознание пришло позднее, вместе с плановыми отключениями света в определенные дни недели, когда уроки приходилось учить при свете свечи, а целые районы города погружались в кромешную темноту. Из всей семьи только у бабушки Нади всегда был свет, так как ее дом был подсоединен к линии электроснабжения детской больницы. У бабушки на стене висела старая газовая колонка, к которой она подносила со словами «отойди в сторонку, детка», зажженную спичку. Бабушка открывала одновременно газ и воду, и на кухне разряжался ужасный рев.

Жизнь становилась настолько мрачной, что люди, которые стремились чего-то достичь, стали постепенно покидать городок, который совсем недавно утопал в розах, а люди с гордостью говорили, что их кинопленка экспортируется в 30 стран мира. Неизменными оставались только памятник Ленину и Вечный огонь в память воинам, погибшим во Второй мировой войне. Однако и его в какой-то момент погасили из-за долгов. Семья Орловых переехала в Киев, сменив трехкомнатную квартиру на однокомнатную и начав новый этап жизни в столице Украины.

Надя успешно окончила киевскую школу с золотой медалью, затем факультет международной экономики со степенью бакалавра. В период учебы ей удалось получить стипендию одного из престижных немецких фондов DAAD на обучение в рамках магистерской программы в Германии. Молодость раскрывает любые двери. Одиночество развязывает руки для любого рода свершения. Она выехала на учебу за границу как одна из лучших студенток Украины на волне довольно успешных для украинской экономики лет сразу же после «Оранжевой революции». Надя всегда будет помнить это время эмоционального подъема и то, как она бегала домой менять мокрые сапоги, чтобы потом обратно вернуться на Майдан. Это была сильная энергия единства, которая питала изнутри, пробуждая от сна украинскую нацию.

Так же она всегда будет помнить, когда вечером возвращалась домой под дождем, вглядываясь в витрины открывающихся фешенебельных бутиков, окна уютных кафе, где словно голубки сидели влюбленные пары. По дороге пролетали дорогие иномарки. И этот лоск большого города пьянил и будоражил. Единственное желание, которое наполняло жизнь ее смыслом было уехать учиться заграницу. В этот же вечер она нашла в почтовом ящике пухленький желтый конверт с приглашением на учебу, который круто изменил всю ее жизнь.

– Вы слышали о последней новости? – донесся вдруг голос Эрики из кухни, пробуждая Надю от ее воспоминаний. – Сегодня сын нигерийского банкира был арестован в Детройте после попытки привести в действие взрывное устройство в самолете авиакомпании Northwest Airlines, следовавшем из Амстердама.

Надя перевела взгляд на Франка. В ее глазах читался явный страх и недоумение.

– Да, я слышал об этом, – отозвался Франк. – На борту самолета находились свыше 270 пассажиров! Подозреваемый заявил, что он действовал по указаниям террористической организации Аль-Каида.

Нет, Надя об этом ничего не слышала. Она смотрела недоумевающим взглядом на Франка. Через два дня она должна вылетать из Франкфурта в Детройт. «А что, если эти террористы опять захотят повторить неудавшуюся попытку. Почему именно Детройт?» – пронеслось у Нади в мыслях. Ей предстоит лететь свыше 9 часов через Атлантический океан. Так далеко она еще никогда не летала!

– Я не хотел тебя расстраивать, детка, – сказал Франк, видя страх в ее глазах. – Вероятно, после этого инцидента, контроль будет еще больше ужесточен. Не думай об этом.

Рождество пролетело быстро. И вот Надя уже стояла у калитки, прощаясь с Эрикой, милой и доброй женщиной. Они обнялись на прощание. Надя была сентиментальна и обычно при расставании всегда плакала. Но в этот раз у нее было легко и спокойно на душе. Она была уверена, что время пролетит быстро, и она вскоре вернется в свою тихую гавань в Германии. Сидя в машине, она махала рукой одиноко стоящей женской фигуре, которая все дальше и дальше отдалялась, пока не исчезла за горизонтом…

Осталось расставание с кошкой, которое было самым болезненным. Франк не питал к Лизе особых сантиментов. Она была полной ответственностью Нади, которая никак не могла простить себе, что оставляет ее на целых семь месяцев. При мыслях о кошке время по ощущению Нади растягивалось в целую вечность. Теперь она всегда будет помнить эти закрывающиеся скрипящие двери и маленький силуэт Лизы, скрывшийся за ней.

Франк отвез ее на вокзал. Расставаясь, Надя обняла его и поцеловала. Он казался ей самым близким и родным человеком. В момент расставания она почувствовала это остро, как никогда. Надя попыталась скрыть свои слезы, но они не переставая стекали ручьями по ее щекам. Франк побещал приехать к ней весной, на ее день рождения, чтобы вместе путешествовать в Северной Америке. Возможно, поехать в Канаду, которая находится на границе с Детройтом.

И вот Надя опять оказалась в поезде, следующем в аэропорт Франкфурта. На этот раз у нее был большой чемодан, и она летела в Детройт. Уже в кафе аэропорта, где она коротала время после прохождения контроля, ей позвонил Франк. Надя поняла, что этот звонок, как последний мостик, соединяет ее с такой знакомой, надежной прежней жизнью. Она долго не хотела заканчивать разговор, чтобы вновь не остаться наедине со своими страхами и ощущением брошенной Судьбой в неизвестное будущее. К ней вновь вернулись сомнения. Но она ясно осознавала, что это был Страх. Страх перед неизвестностью. Пришло время брать рифы.

«В конце концов, завтра – это другой день».

– Маргарет Митчелл,

„Унесенные ветром“

Вопрос о сантехнике, пардон. Первое впечатление Нади в Америке был американский унитаз в аэропорту Детройта – чудо инженерной мысли. Он был наполовину полон воды. Вначале она подумала, что только выехала из благополучной Германии, где все так слаженно работает, и вот тебе первое впечатление – засоренный унитаз. Она прошла дальше, открывая вторую дверь, третью… Все унитазы были засорены. Надя вдруг догадалась, что это, вероятно, американский стандарт. Американское ноу-хау. Она сначала проверила, работает ли он, спустив воду, которая сразу же набралась до половины. В некоторых случаях, должно быть, такие унитазы могут спровоцировать эффект глубинной бомбы с высоты птичьего полета, sorry.

Стоя в очереди на паспортный контроль, Надя себя неловко чувствовала, опасаясь, что ей начнут задавать массу неприятных вопросов. Как однажды пошутил ее знакомый, в США есть два разряда паспортного контроля – для граждан США и другой – «третий мир». Но, к ее удивлению, проверка прошла строго, но быстро. Надя взяла свой бездонный чемодан, словно чемодан Мэри Поппинс, и двинулась к выходу, волоча его из последних сил. Мишель уже ждала Надю с табличкой «Надя Орлова», что очень ей польстило. Надя сразу же себя почувствовала важной бизнес-леди. Впервые ее встречали с табличкой, где было написано большими буквами ее имя. Впрочем, Наде табличка была не нужна, так как она сразу узнала Мишель и бросилась к ней. Еще, будучи в Германии, она добавила Мишель в друзья на Facebook. Любопытство, должно быть, движущая сила его процветания. Мишель оказалась приветливой миловидной блондинкой, которая сразу же расположила Надю к себе своей простотой и общительностью. Надю поразили ее белоснежные зубы. Тогда она еще не знала, что есть лазерное отбеливание, и белизна зубов не всегда связана с их здоровьем. Надя немного даже смутилась, что ее зубы не такие снежно-белые, как у Мишель, или той американки, которая проверяла ее документы при въезде в США. „Ах, с чего начинается родина“, – вздохнула Надя, вспоминая, как в советское время все старались сделать золотые зубы. Это было что-то типа престижа.