Я останавливаюсь на полпути к двери. Что, если он не поверит мне?

Ебать, это риск, на который я готов пойти. Я не собираюсь сидеть сложа руки, как в случае с Эриком, гадая, что сделал неправильно и как мог это исправить. Не сейчас, когда это было случайной ошибкой.

Необходимость спасти то, что есть у меня и Мэддокса, подстегивает меня вперед, но к тому времени, как я добираюсь до его квартиры, уверенности поубавилось. Стук в дверь эхом отдается в маленьком коридоре, и во мне крепнет желание трусливо сбежать. Это совсем не кажется жутким, когда Мэддокс так и не открывает дверь.

Только после трех минут отчаянного стука становится ясно, что Мэддокс либо игнорирует меня, либо его нет дома.

Надеясь на первый вариант, я опускаюсь на задницу и прижимаюсь спиной к двери.

— Я не знаю, слышишь ли ты меня, — говорю я, — и дома ли ты вообще. Но хочу, чтобы ты знал, я не позволю тебе убежать от этого. От нас. Это недоразумение.

Я глубоко вдыхаю.

— Я больше не могу играть в мяч, но впервые после травмы я с нетерпением смотрю в будущее. После выпуска. Я смогу помогать спортсменам, подающим надежды, следовать их мечте, и буду жить спортом через них. Если бы не ты, я бы никогда не увидел это под таким углом. Продолжал бы смотреть на свое будущее, как на наказание за то, что я не слушал подсказки своего тела, будучи слаб и недостаточно хорош. Ты сделал меня вновь счастливым и заставил осознать, что лишь потому, что бейсбол для меня закончен, не означает, что закончилась и вся моя жизнь. Ты дал мне уверенность, Мэдди. И я люблю тебя за это. Наверное, я напугал тебя еще больше, используя слово «люблю», но это правда. Я влюблен в тебя, а это значит, я готов ждать вечно, чтобы ты догнал меня в этом. Мы будем двигаться в твоем темпе. Я просто хочу быть с тобой.

Я ударяюсь затылком в дверь и закрываю глаза. Он не собирается открывать.

— Его нет дома, — говорит пожилой голос.

Открыв глаза, я вижу соседку, о которой говорил Мэддокс. Она стоит в дверном проеме своей квартиры.

— Нет? — Я разговаривал с дверью? Отлично. Просто здорово. — Вы знаете, где он?

— Нет. Он громко хлопал дверью и бормотал, я вышла посмотреть, что происходит. Он пробубнил извинения и убежал.

— Спасибо, миссис Джейкобс.

— Он тебя простит, милый. Ссорятся и лучшие из лучших. Мы с мужем ругались до самой его смерти.

— М-м-м... хорошо.

— Пусть он сам придет к тебе.

Кивнув, я поднимаюсь на ноги. Выйдя на улицу, я не знаю, куда податься, так что отравляюсь домой и делаю единственное, что возможно в данной ситуации.

Надеюсь...

ГЛАВА 23

Мэддокс

Кловер-Вейл, штат Пенсильвания, это последнее место, где я думал очутиться. Но серьезно ударив по своему банковскому счету и потратив больше трех сотен баксов за прогулку на Uber, я все же здесь.

Когда я приехал было уже поздно, поэтому родители не смогли устроить мне допрос, по какой причине я прикатил домой на выходные.

Пять лет назад я сбежал от своих проблем, и теперь вернулся к тому, с чего начал — снова убегал. Интересно, еще через пять лет мне придется притащить девицу на свадьбу Дэймона и притвориться, что я снова натурал?

Свадьба Дэймона… Нет, я бы умер, увидев, как он выходит замуж за другого чувака.

Мой разум любит играть со мной. Сначала я кричал на Дэймона за то, что он действовал за моей спиной, ища квартиры, теперь же, остыв, я думаю о том, что Дэймон и правда не хотел снимать жилье для нас, он просто смотрел. Мой взбешенный мозг велел бежать домой к маме и выключить телефон, и теперь я лежу здесь, гадая, какого хера я делаю.

Пытаюсь выкинуть из памяти лицо Дэймона после того, как сказал, что люблю Стейси, будто это означало, что я не люблю его. Это совсем не то, что я имел в виду. Стейси для меня как член семьи, и поэтому я позволял ей совать свой нос в мои дела. Но когда это сделал Дэймон, я не увидел ничего, кроме аналогичных проблем с Честити, с которыми я ни за что не хотел иметь дел снова.

Дэймон совсем не такой, как моя бывшая, но я все равно разбил ему сердце.

Да что за херня со мной?

Я убегаю от лучшего, что со мной когда-либо случалось, из-за идиотских подростковых отношений, в которых был таким трусом, что не смог положить им конец. Почему я не хотел ранить чувства Честити, но не испытал никаких угрызений совести прошлой ночью, сказав Дэймону, что не хочу отношений с ним.

Это полная фигня, потому что я хочу. Я хочу Дэймона больше, чем кого или чего-либо.

Так какого хрена мне так трудно отпустить прошлое и позволить этим отношениям случиться?

«Потому что ты боишься снова оказаться в ловушке».

Я думал, что Дэймон никогда не поступит так со мной, но потом эти списки...

Ну и что? То, что он просматривал списки, не означает, что он принуждал меня переехать к нему. Он же не приставил пистолет к моей голове и не выдвигал никаких ультиматумов. Он буквально искал место, где мы могли бы жить вдвоём, потому что хочет быть со мной.

Это чудовищно.

Бля, какой же я идиот.

Я уже собираюсь забить на сон, но вздрагиваю, когда появляется мама, и понимаю, что, должно быть, все-таки вырубился. Вся моя подушка в слюнях, и уходит целая минута на то, чтобы понять: я дома, а не в Нью-Йорке.

— Думаю, ты уже выспался, — говорит мама.

— Выспался? Такое ощущение, что я вообще не спал.

— Время утренней дойки.

Я набрасываю подушку на лицо.

— У нас нет коров и некого доить. Мы живем не на ферме.

— С тем, как ты говоришь о том, какие мы деревенщины, я иногда сомневаюсь.

— Мама, — хнычу я.

— О-о-о, он включает подростка. — Мама садится на край кровати.— Колись. От кого ты бежишь на этот раз, от мальчика или девочки?

Я приподнимаюсь на локтях, и подушка сползает с моего лица.

— Папа сказал тебе?

— Что ты не гей? Да. А еще сказал, что мой будущий зять никуда не годится.

— Дэймон тебе нравится больше, чем родной сын. Признай это.

— Ну, он проявил свои манеры. Выкладывай. Что ты натворил, чтобы рассердить его? — спрашивает она.

Из меня вырывается очередной стон.

— Я не хочу обсуждать это. И с чего ты взяла, что дело в нем?

— Ну, раз уж ты не собираешься говорить об этом, у тебя гость внизу.

Дэймон здесь?

Я впопыхах вылезаю из постели, весь помятый, как и моя одежда. Громыхаю по лестнице как слон. При виде меня Дэймон поднимается с дивана, прячет руки в карманы и виновато опускает голову.

Я ненавижу то, что оставил его в подвешенном состоянии, я обещал, что никогда так не поступлю. Я сказал ему, что не буду таким, как Эрик, но все равно закрылся от него.

Блядь.

Бросившись к Дэймону я буквально сбиваю его с ног и впиваюсь поцелуем в губы. Он слегка покачнулся под моим натиском, но тут же обхватил руками мою талию, жадно отвечая на поцелуй.

Этим поцелуем я пытаюсь выразить все чувства, что испытываю к нему: все, что хочу сказать, потому что не уверен, смогу ли признать это вслух. Я люблю его. Это чистая правда, но сама мысль о том, чтобы озвучить это, заставляет стены вокруг меня сжиматься, как и всегда. Но, я напоминаю себе, что это Дэймон, и все сомнения, клаустрофобия, тревога, желание убежать полностью испаряются.

Если я сосредоточусь на Дэймоне, а не на словах «любовь и навсегда», я перестану сходить с ума. Я хочу это. Все.

Мама прочистила горло, и я отступил.

— Позволю вам, ребята, обсудить это наедине, — говорит она.

Она уходит и Дэймон поворачивается ко мне.

— Вообще я снова ожидал криков, и возможно даже обвинений в преследовании, ну, или «я больше никогда не хочу тебя видеть», но поцелуй?

— Как ты узнал, что я здесь? — спрашиваю я.

— Приложение отслеживания на твоем телефоне, — отвечает он. Стоит мне открыть рот, он ухмыляется: — Шутка!

Я легонько толкаю его.

— Я планировал дать тебе остыть и немного пространства, но я — это я. Названивал всем подряд, чтобы узнать… где ты. Когда выяснил, что ты здесь, то сказал себе держаться подальше. Если ты убежал в Пенсильввнию, должно быть, что-то и правда не так. Но ты должен знать, что я не делал того, что ты думаешь.