Да, кстати, мы еще не сообщили моей сестре, а тем более семье, что встречаемся.

— Я думаю, что данное слово слишком слабо описывает мою сестру, но да, продолжай...

— Когда сегодня Чери присоединилась к нам за обедом, то я не сообразил и представил ей Стейси, как твою сестру...

— Вот дерьмо. Теперь она все знает?

— Ага. — Мэддокс смотрит на часы на стене. — И она придет к нам сегодня на ужин. Минут через пятнадцать.

— Она вынесет мозг нам обоим.

— Эй, я получил уже свою порцию на работе. Так что, теперь твоя очередь. Разве не помогло то, что перед этим я отсосал тебе?

— Мне нужно гораздо больше, чем минет, чтобы подготовиться к общению с сестрой.

— Возможно, позже я позволю тебе трахнуть меня.

Пока я стою с открытым ртом, Мэддокс идет в спальню. Мои ноги заплетаются, когда я спешу за ним. Когда я достигаю двери, Мэддокс уже натянул на себя джинсы и надевает рубашку.

— Сейчас у нас нет на это времени, — указывает он на очевидное. — Твоя сестра вот-вот будет здесь.

— Но... Ты...

— Прежде чем ты начнешь засыпать меня вопросами, скажу: да, я уверен, нет, я не буду переживать, и я знаю, что ты остановишься, если вдруг мне что-то не понравится.

Я не знал, что сказать. От мысли, что я смогу трахнуть Мэддокса, мой только что опустошенный член, снова восстал. Но затем эти мысли начинают грузом давить мне на грудь, и я начинаю задаваться вопросом: что я вообще делаю рядом с Мэддоксом? Быть для кого-то первым — это большая ответственность. Черт, мой первый раз был таким херовым, что воспоминания о нем отпечатались навсегда.

Я, как и мой парень из колледжа, был девственником, и оказался недостаточно подготовленным. Мне было больно. Чертовски. И теперь, даже с огромным количеством смазки, мне трудно выступать в этой роли в сексе.

Что, если Мэддоксу это тоже не понравится?

Он подходит ко мне и обнимает за талию.

— Зачем переживать по этому поводу прямо сейчас?

— С чего ты взял, что я переживаю?

— Думаешь, я не вижу по тебе? Ты же смог прочитать меня с первой минуты нашего знакомства.

Вместо ответа я накрываю губами его губы. Мэддокс стонет и отвечает на поцелуй. Наши языки сплетаются воедино, и мы падаем на кровать, прижимаясь друг к другу.

Я отрываюсь от его рта и перемещаюсь к его щетинистой щеке и шее.

— Наверное, мне стоит побриться, — говорит он.

— Нет. Мне нравится жесткость.

— Мы сейчас о моей щетине или о твоих предпочтениях в сексе?

Я рычу.

— Есть так много вещей, который я бы хотел сотворить с тобой прямо сейчас, но не буду.

Мэддокс запрокидывает голову, а я губами ласкаю его шею.

— Сейчас у нас нет на это времени, — повторяет Мэддокс.

— Ты мне нужен.

Не секс с ним. Не минет от него. А именно он.

Мы продолжаем целоваться, не в состоянии наиграться, подобно подросткам, пока таймер на духовке не прозвенел на всю квартиру, и не раздался стук в дверь.

— Я же тебя предупреждал, — говорит Мэддокс, пытаясь восстановить дыхание, — теперь она подумает, что мы трахались. Взгляни на свой прикид.

Я поднимаюсь с кровати и бросаю взгляд на отражение в зеркале над комодом. Мэддокс прав. Щеки красные, волосы растрепаны, а губы распухли... Дерьмо.

— Ты открывай дверь. А я займусь духовкой.

— Договорились. — Мэддокс поправляет одежду и совершает манипуляции, чтобы Стейси не заметила, что у него эрекция.

Я делаю все возможное, чтобы пригладить свои волосы и выглядеть нормально, прежде чем достать чесночный хлеб из духовки.

— У тебя большие проблемы. — Голос моей сестры доносится из прихожей.

— Что ты собираешься сделать? Побить меня? — спрашиваю я, продолжая стоять к ней спиной.

— О, этого не потребуется. Я сделала кое-что покруче.

— Привет, Дэймон, сладкий, — произносит до боли знакомый голос.

Я оборачиваюсь и вижу людей, которых давно не видел. Не потому, что я их избегаю, а потому, что слишком занят, чтобы доехать до Лонг-Айленда.

— Мама. Папа.

Вот черт!

Мэддокс протискивается мимо неожиданно большого количества народа и почесывает голову.

— Думаю, я приготовил недостаточно.

— Это останется вам на завтра. Мы идем ужинать в ресторан, — сообщает моя сестра. — Маме и папе не терпится поближе познакомиться с Мэддоксом.

Другими словами, им не терпится устроить допрос с пристрастием.

Стейси блеснула своей фирменной улыбкой. Это символ ее триумфа, ее мстительности и самодовольства. Никто не в состоянии подставить меня так, как моя сестра.

Всего десять дней, и вот как все закончится. Мои родители – отличные люди, но, как и Стейси, они могут быть слишком дотошными. Это тяжело вынести потенциальным бойфрендам. Если Мэддокс выдержит этот удар, то его уже ничто не напугает.

ГЛАВА 17

Мэддокс

Это серьезный шаг. Хотя, если быть откровенным, Дэймон уже знаком с моими родителями.

Я боюсь опростоволоситься. Мне хочется понравиться его семье. Не как друг Стейси, а в качестве бойфренда их сына.

Эм, бойфренд. Впервые я думаю о нас в таком русле. Жду, когда меня накроет паника, но ее нет. Гляньте-ка, какой я взрослый засранец.

— Привет, — пропевает Стейси девушке-администратору в ресторане, — сегодня днем я бронировала столик на девять человек на фамилию Кинг.

— Девять? — в один голос переспрашиваем мы с Дэймоном.

— Дэвидсоны тоже будут, — пояснила мама Дэймона.

Я перевожу взгляд на Дэймона, чтобы подтвердить свои догадки, и вижу, как он бледнеет. Вот что. Эрик и его семья тоже придут на ужин. Просто блеск.

— Остальная часть вашей компании уже на месте, — оповестила администратор.

Вообще красота.

Пока нас провожают к столику, я беру Дэймона за руку.

— Ты в порядке? — интересуюсь я.

— Да. — Он явно лжет. Я сжимаю его руку, но он её одергивает.

Гребаный Эрик.

— Прости за то, что сейчас произойдет, — шепчет мне Дэймон.

Я представить не мог, что он имеет в виду, пока Эрик и его брат Джулиан не вскакивают со своих мест, как только видят нас. Джулиан направляется к Стейси и обнимает ее.

Эрик же приближается к Дэймону.

— Привет, братишка. — Они обмениваются рукопожатием и обнимаются. Мои руки сжимаются в кулаки. Я не понимаю, для чего Дэймон так заискивает перед ним.

Затем Эрик подходит ко мне и протягивает руку. Если бы не умоляющие глаза Дэймона, я бы послал этого придурка к чертям. Поэтому я веду себя примерно и отвечаю на рукопожатие.

— Рад видеть тебя снова, Мэддокс. — Тон Эрика настолько же искренний, как у политиков, разбрасывающихся предвыборными обещаниями.

— Взаимно.

Ублюдок.

— Привет! — восклицает Джулиан и тоже пожимает мою руку. — Ты перебрал всех телочек, или что?

Я вежливо улыбаюсь, хотя горю желанием врезать обоим братьям Дэвидсонам как следует. Хотя и знаю, что Джулиан этого не заслужил. Несколько раз, когда мы пересекались, он вел себя как нормальный парень.

— Это тебя Стейси надоумила?

— Она предложила десять баксов, если я это произнесу. И я решил потратить деньги в баре. — Джулиан поворачивается к Стейси. — Оставляю его тебе, женщина.

Стейси закатывает глаза и протягивает ему двадцатку.

— Купи мне тоже выпить.

— И мне! — кричу я ему вслед.

— Я думаю, нам тоже стоит выпить, — говорит Эрик Дэймону, похлопывая того по груди.

— О’кей, пойдем.

Я тяжело вздыхаю и сажусь рядом со Стейси. Я остаюсь с ней, и с родителями Дэймона и Эрика. Повернувшись к своей, как я считал, лучшей подруге, я шепчу так, чтобы это слышала только она:

— Я тебя ненавижу.

Стейси наклоняется и целует меня в щеку.

— Я тоже тебя люблю.

— Так это и есть новый бойфренд? — интересуется миссис Дэвидсон.

— Да, новый бойфренд, о котором Дэймон молчал, — отвечает мама Дэймона. Она прожигает меня зелеными глазами, которые Дэймон явно унаследовал от нее. — Мы узнали об этом от Стейси.