— Я думаю, что болезнь подтолкнула ее к мыслям о том, что это необходимо. А как твои родители отнеслись к этому?

На некоторое время Мэддокс погрузился в раздумья.

— Не думаю, что они в восторге от того, как все повернулось. Чери обескуражила нас всех, предварительно не обсудив это с ними. Но отец сказал, что я не должен держать зла на них троих. Тогда я признался ему, что никогда не был геем, чтобы посмотреть сможет ли он не обижаться на меня.

— Как ты решился?

Мэддокс пожал плечами.

— Мне показалось, время самое подходящее.

— Ты уверен, что хочешь провести эти несколько дней со мной? Ты можешь провести их с Чери, чтобы укрепить вашу связь и так далее. Мы могли бы увидеться с тобой на следующей неделе, когда она уедет. Я сделал такое предложение только потому, что твой диван мне показался не слишком удобным.

— Я уверен. Кроме того, выбирая между времяпрепровождением с женщиной, которую я едва знаю, и с которой меня связывает только ДНК, и тем, чтобы делить постель с по-настоящему горячим парнем, исследуя свою новообретенную страсть к сосанию члена, выбор очевиден.

Рядом с нами раздается громкое хихиканье, ошеломившее нас, мы оборачиваемся и видим удивленную и немного шокированную официантку.

— Черт побери, — прошипел Мэддокс себе под нос.

— Возьмите, — говорю я. Я вкладываю свою кредитную карточку в кармашек для чека в счете и протягиваю его официантке. Когда она удаляется, я смеюсь. — Я серьезно, детка. Может, тебе стоит научиться смотреть по сторонам, прежде чем говорить столь грязные вещи?

— Не хочешь вернуться ко мне на квартиру, чтобы я мог выражаться так, как хочу?

— Как бы заманчиво это ни звучало, я правда должен вернуться домой, чтобы заняться учебой. Если я посвящу этому день, то смогу уделить тебе внимание вечером.

— Договорились, но как я целый день должен жить с этим? — Мэддокс хватает меня за руку и кладет себе между ног под столом.

Резко втянув воздух, я чувствую, как мой член начинает наливаться.

— Зашибись, спасибо, теперь по твоей вине я буду в таком же состоянии.

— Обращайтесь.

— Сейчас ты дразнишься, но помни, что следующие три дня ты в моей власти.

***

Прошло больше трех дней. Если быть точнее, почти неделя. Оказалось, что у Чери плохая реакция на испытываемый препарат, поэтому ей пришлось задержаться в городе дольше, чем планировалось.

Мэддокс в моей постели по ночам – это здорово, и я бы не жаловался, если бы не одно «но»...

— Если бы я знал, что буду вынужден смотреть эту ерунду, я бы не пригласил тебя пожить, — заявляю я.

— Тише.

Я понимаю, он просит меня быть потише не просто так.

Без шуток, но этот парень – фанат кулинарных шоу. Я, конечно, знал, что он любит готовить, но если мне придется посмотреть это еще хоть раз, то я выколю себе глаза ножом для чистки овощей. Я узнал о существовании такого ножа именно благодаря тому, что вынужден смотреть кулинарные программы. Я и так довольно редко бываю дома. Неужели я заслуживаю такие пытки?

Мы сидим, прижавшись бедрами другу к другу и закинув ноги на кофейный столик. Из одежды на нас только трусы. Я понимаю, что не должен жаловаться. Я возвращаюсь домой, где меня ждет сексуальный парень, который, если я, конечно, вернусь до того, как он вырубится, жаждет сосать мой член. И все, что от меня требуется, это немного посмотреть шоу о приготовлении еды.

— Существует масса вариантов применения козьего сыра в блюдах, чтобы дополнить их вкус. — Парень в телевизоре вещает о том, когда и где использовать козий сыр; в такие моменты я ощущаю себя Форрестом Гампом, которому Бубба перечисляет многочисленные виды креветок.

Пристрелите меня. Пожалуйста.

Хватит. Я не могу больше это смотреть.

Я приподнимаю руку и словно невзначай обнимаю Мэддокса за плечи, как будто это то, что я и хотел сделать, но на самом деле моя цель – это пульт рядом с ним. Я не могу допустить, чтобы Мэддокс догадался о моих намерениях.

Он сжимает мое бедро рукой. Мы официально встречаемся всего неделю, но я уже знаю, что значит этот жест. Мы можем пошалить после того, как программа закончится.

Я поглаживаю его по руке вверх-вниз, каждый раз становясь чуточку ближе к пульту. Я делаю глубокий вдох и задерживаю дыхание, снова опуская руку. Я почти дотягиваюсь до пульта. Слегка наклоняюсь, чтобы...

Мэддокс легонько шлепает меня по руке.

— Я прекрасно знаю, что ты задумал. Даже не пытайся, Дик, — говорит Мэддокс, не отрывая взгляда от экрана.

Притворившись, что не понимаю, о чем он говорит, я наклоняюсь, чтобы коснуться губами его шеи.

— Зачем тебе это?

Он вздрагивает, ощущая мое дыхание на своей коже.

— Из нас двоих я единственный, кто умеет готовить, так что то, что я черпаю идеи из таких шоу, выгодно в первую очередь тебе, так как наши ужины станут более разнообразными.

— На хрен ужин. Я хотел бы насытиться кое-чем другим.

Мэддокс смеется, но тут же замолкает, когда я толкаю его на диван и забираюсь сверху. Если мне не удалось переключить канал, то хотя бы развлекусь, пока Мэддокс смотрит свое дурацкое шоу о стряпне.

Я веду носом по его шее, спускаясь к груди, осыпая его торс нежными, но жадными поцелуями.

Мэддокс стонет, когда я облизываю сосок и посасываю, заставляя его затвердеть.

— Хорошо, уговорил. К черту ужин.

Я ухмыляюсь и переключаюсь на его губы. Не могу представить никакого другого места, где я бы я хотел сейчас быть, кроме как здесь. Возможно, могло бы быть лучше без кулинарных шоу, если бы я мог...

Мои руки находятся над его головой, рядом с...

Мэддокс уворачивается от моего поцелуя.

— Вот ублюдок!

Между нами завязывается борьба за пульт. Я упираюсь локтем в его грудь и вытягиваюсь над Мэддоксом, чтобы достигнуть заветной цели, но он начинает щекотать меня под ребрами, из-за чего я дергаюсь и чуть не падаю с дивана.

Мэддокс начинает ржать, но я возвращаюсь и снова прижимаю его к дивану. Я еле сдерживаю собственный смех, когда вижу, как Мэддокс извивается подо мной, стараясь продвинуться выше, чтобы отвоевать пульт.

— Ты с легкостью можешь уступить мне его, — со смешком говорю я. — Ты все равно уже не смотришь телевизор.

— Теперь это стало делом принципа. Ты не можешь вот так просто прийти и взять его.

— Телевизор мой, значит, мне решать.

— Я начал смотреть его первым.

— Тебе что, пять лет?

Несмотря на то, что между нами происходит нечто похожее на первую ссору, мы продолжаем смеяться и возбуждаемся. Что прекрасно видно сквозь тонкую ткань наших трусов.

— Мы уже говорили о моей незрелости, когда только познакомились, помнишь? — напоминает Мэддокс.

— Мэдди, малыш, детка. Можно я посмотрю бейсбольный матч?

Он стонет и откидывает голову на диван, признавая поражение.

— Даже я в курсе, что нельзя вставать между тобой и бейсболом.

— Бог мой, за это я должен тебя поцеловать.

— Если мне придется вынести целых девять иннингов, ты обязан сделать больше, чем просто поцеловать.

Я двигаю своими бедрами и еле сдерживаю стон, когда наши члены соприкасаются.

— Там, должно быть, осталось не больше трех подач, и я могу делать несколько дел одновременно. Я могу смотреть матч и дрочить тебе.

Его дыхание учащается, и я продолжаю тереться.

— Докажи.

— С удовольствием.

Я переключаю на спортивный канал, но не слежу за матчем ни секунды. Оказывается, мне плевать на бейсбол.

***

Три дня пребывания у меня перетекли в шесть, а потом в девять. У Чери все еще были проблемы с переносимостью препарата, и это было хреново, но жить вместе с Мэддоксом было просто офигенно.

Это играло нам на руку, потому что у меня было мало времени для встреч, и не живи Мэддокс у меня, я бы его практически не видел. Из девяти ночей, что он ночевал у меня, мы провели в объятиях друг друга всего четыре.