— Боже мой, не дай натуралу сделать что-то такое, что сделает его похожим на девушку, — пробормотал он.

Отовсюду на нас направлены заинтересованные, любопытные и осуждающие взгляды. Эммет был не единственным человеком, который отвернулся от меня, когда Честити растрепала всем, что я гей.

— Может, постараешься выглядеть так, будто тебе это нравится? — шепчет Дэймон, глядя в мое нахмуренное лицо. — У нас зрители.

— Я ненавижу танцевать.

— Конечно, так и есть.

Я обманываю. На самом деле я очень даже не против потанцевать, просто ненавижу делать это тогда, когда мы находимся под прицелом глаз и под потоком осуждений. Всем интересно, почему я приехал домой, зачем я явился на свадьбу Честити, а некоторые, наверняка, рассуждают о том, какого хрена я притащил сюда Дэймона. Но больше всего тревожит то, что мне нравится прижиматься к нему сильнее, чем это должно быть по душе натуралу.

Мой взгляд блуждает по залу, устремляясь куда угодно, но не на Дэймона. Потому что взгляды толпы меня беспокоят не так, как волнует он.

— Разве не ты занимаешься маркетингом, — усмехается он, — ты же хочешь, чтобы все купились? А ты как-то не эффективно нас продаешь!

Он обхватывает руками мою голову, вынуждая меня смотреть прямо в глаза. Я же молча умоляю его ослабить хватку, потому что его прекрасные зеленые глаза заставляют меня думать о том, о чем я не должен думать.

Все, как в моем сне.

Мне приятно чувствовать его руки и тело.

И его проклятые губы, на которые я не могу перестать смотреть.

— Это короткая песня, — прошептал Дэймон, — поэтому тебе нужно совсем ненадолго притвориться, что я тебе нравлюсь.

Притвориться, конечно, не проблема. Притворится, что это не так, – вот проблема.

Мои глаза снова останавливаются на его губах, и он ловит мой взгляд.

— Мэддокс...

Я не осознаю, что мы сближаемся, пока мой рот не соприкасается с его губами, и я поглощаю его дыхание. Мое имя на его губах стирает последнюю грань отрицания.

А если он поцелует меня в ответ? Я совсем запутался.

ГЛАВА 6

Дэймон

Его рот властный и очень убедительный. Я удивлюсь, если такой напор не отзовется у меня между ног. Его язык нетерпеливо разводит мои губы, и стон застывает у меня в горле. Наши тела продолжают двигаться под композицию Эда Ширана, пока я растворяюсь в нашем фальшивом поцелуе.

Все это просто игра.

Я вынужден постоянно повторять себе эти слова, потому что получаю неподдельное удовольствие. Просто это невероятно хорошо, чтобы быть неправдой. Уверен, Мэддокс уже почувствовал, как мой член упирается ему в бедро. Пытаясь немного отступить назад, потому что это неловко, я ощущаю, что не единственный, кто увлекся. Стояк между нами не только мой.

В тот самый момент, когда Мэддокс осознает, что у него тоже встал, он отстраняется. Его глаза распахнулись от удивления, но губы приоткрыты от желания. Он тут же стряхивает с лица шокированное выражение.

— Ты был прав. Все пялились на нас. И я решил дать им то, чего они хотят.

Я понимающе кивнул и сделал шаг назад.

— Хочешь сбежать отсюда? — спросил он. — У меня нет больше никаких причин здесь задерживаться. Я сделал то, что должен был.

Я снова просто кивнул. Похоже, поцелуй с Мэддоксом лишил меня дара речи.

Мэддокс устремляется прямо к выходу, даже не попрощавшись с молодоженами. Или со своими друзьями. Не знаю, в курсе ли он, что абсолютно все провожают нас глазами. Я ловлю хмурый взгляд Уилла перед тем как выскользнуть за дверь. Не понимая, что это значит.

— Мэдди, подожди, — окликаю я, пытаясь догнать Мэддокса, так как он движется значительно быстрее меня.

Он подходит к своей машине и неожиданно застывает.

— Черт, я превысил лимит алкоголя. Думаю, нам лучше вызвать такси.

Он отказывается смотреть в мою сторону, ничего из того, что я могу сказать или сделать, не повлияет на ситуацию. Поэтому я стою в нескольких метрах, засунув руки в карманы, и стараюсь смотреть куда угодно, но только не на него.

— «Убер» будет через несколько минут, — говорит он и садится на обочине неподалеку от своей машины.

— Хорошо.

— Блядь! Прости меня.

— За что? — Я приземляюсь рядом с ним, но стараюсь держать дистанцию.

— За поцелуй.

— Это часть постановки. Хотя не уверен, что язык был столь необходим, — говорю я, и понимаю, что мой юмор сейчас не уместен. — Но, возможно, именно это позволило тебе свалить с мероприятия.

— Это не было просто частью… — произнес он, качая головой. — Хотя, что я говорю, да, это просто часть игры, так что извини.

Между нами воцарилось молчание, и я просто разглядываю улицу. Что же мне теперь делать? Сказать: «Эй, это нормально, что у тебя эрекция от поцелуя с парнем, такое случается сплошь и рядом. Это ничего не значит»? Не думаю, что сработает. Все-таки сон – это одно, а этот поцелуй...

— Правда, прости, — снова заговорил Мэддокс, — Честити выходит замуж, и в моей голове все смешалось после возвращения сюда...

— Ты не обязан мне ничего объяснять.

Хотя я желал услышать, что он скажет, но это было правда не мое дело. Я понятия не имею, что сказать, чтобы успокоить его, да и нуждается ли он в том, чтобы я его успокаивал.

— Ты ведь приедешь домой и скажешь Стейси, что я полный дурак, не так ли?

— Она в курсе. В принципе, она меня об этом предупредила.

Мэддокс ухмыляется.

— Статистика такова. Послушай этот сон, поцелуй... это все...

Сигнал автомобиля заставляет нас обоих подпрыгнуть на месте.

— А вот и наше такси, — говорю я.

— И правда, — бормочет он.

Наш бедный таксист всячески пытается быть дружелюбным и завести разговор, но получает от нас лишь односложные ответы. Когда мы добираемся до места, Мэддокс выскакивает из машины и подходит к входной двери раньше, чем я покидаю такси.

Мэддокс застывает в дверях.

— Еще довольно рано, — шепчет он, — и мои родители, скорее всего, не спят, так что...

— Нужно притвориться, что между нами все отлично. Я понимаю.

Мы не успеваем сделать и пары шагов, как его мама выходит из кухни.

— Мальчики, вы рано вернулись.

— Ну да, — бормочет Мэддокс. — Мы просто поздравили молодых и ушли.

— Ну, тогда идемте, посидим на заднем дворе, разведем костер и выпьем пива.

— Самые крутые родители на свете, — отмечаю я.

— Нам нужно сначала переодеться, — колеблется Мэддокс.

Он направляется к лестнице.

— Дэймон, — прошептала его мама и, обернувшись, я вижу, как она манит меня пальцем.

— Что-то не так? — интересуюсь я, поглядывая на лестницу, по которой поднимается Мэддокс, даже не оглядываясь на нас.

— С ним все в порядке? Он выглядит расстроенным. Что-то произошло? Просто в этом городе еще осталось несколько человек, которые до сих пор живут в каменном веке. Хотя большинство жителей вполне толерантны. Но все-таки есть кучка гомофобов.

Ну, Ваш сын поцеловал меня, что Вам не покажется странным, потому что Вы думаете, что он гей. И этот поцелуй его взволновал. Конечно, я не могу этого сказать.

— Было несколько косых взглядов. Но ничего страшного, уверяю Вас.

— Вы поссорились?

Не совсем. Может быть? Я реально не понимал, что происходит в его голове. Если не считать панику. Но может он винит меня в поцелуе.

— Нет.

Не уверен, что был достаточно убедителен.

— Ну ладно, ребята. Ты главное проследи за тем, чтобы вы присоединились к нам во дворе. Не стоит ему оставался со своими мыслями в комнате. Это так на него похоже.

— Хорошо, мы скоро спустимся.

Когда я вхожу в спальню, Мэддокс роется в своем чемодане в поисках теплых вещей. Несмотря на то, что он на мгновение застыл, затем продолжает делать вид, что не замечает моего присутствия.

Не говоря ни слова, я хватаю свою сумку и достаю оттуда теплую рубашку с длинными рукавами.

— Мы можем не спускаться к родителям, если у тебя нет желания, — произносит Мэддокс.