Они не были магами, поэтому могли отдать мне всего лишь свои жизни. Жизненную силу, что клубилась в их несовершенных и уязвимых телах. А я пересеку черту, которую клялась самой себе не пересекать никогда. И стану Темным Целителем.

Когда я снова открыла глаза, поняла, что все еще нахожусь там, где убила группу зачистки, возле ямы с трупами несчастных людей, ставших жертвами чьего-то гнусного эксперимента. На моих руках была кровь, хотя я руками не убивала. Это была кровь Стрелка, я помнила, как коснулась его раны ладонью, как переполнявшая меня сила хлынула в едва живое тело. А дальше…

— Роми! — он смотрел на меня, живой и здоровый, впервые назвав по имени и глядя без злости или желания убить. Наверное, сказывается слабость и близость смерти. Я внутренне хмыкнула несвойственной мне мысли, но и только. Не хотелось думать, вспоминать, да и жить тоже, в общем, не хотелось.

Я смело встретила взгляд Пса, затем отстранилась от него, давая ему возможность подняться. Не поддерживала, это было не нужно. Стрелок легко перетек в сидячее положение, все еще сверля меня внимательным взглядом. Что он там хотел увидеть? Страх, раскаяние, жажду причинять боль? Ни одна из перечисленных мыслей не зародила в душе дрожь предвкушения. Значит, все осталось прежним. Только я стала убийцей, воспользовавшись силой, призванной исцелять.

— Роми! — повторил Стрелок, и попытался коснуться моего лица. Я с отвращением отстранилась, все еще помня невесомые касания незнакомца, обрекшего меня на нелёгкий выбор. Сила, почуяв чужого, заклубилась во мне сиянием тьмы, в предвкушении ожидая его действий. Но я знала, что Пес не нападёт. Не теперь, когда в нем столько разделённой со мной силы. Это могло сдержать кого угодно. Не захочет же он атаковать часть самого себя? Какое-то время я в безопасности хотя бы от него.

— Роми! — Стрелок почти кричал, пытаясь привлечь мое внимание, и я вздрогнула, отбрасывая лишние мысли.

— Что тебе нужно? — я обернулась к нему, стараясь вести себя привычно — вежливо и отстраненно. Я знаю, что он знает. Ведь мои жертвы живописной кучкой валялись совсем рядом с нами. И все же, мне было важно делать вид, что все, как и прежде. Я такая же, как и была раньше.

— Пойдем отсюда, девочка, — мягко произнес Пес.

— Да, нужно идти, — растерянно шепнула я.

Я встала, и на этот раз у меня не было сил оттолкнуть его руку, придерживающую меня. Качнулась, почти прильнув к Псу, недовольная проявленной слабостью. Меня тут же подхватили на руки.

— Нет, ты ранен! — вяло запротестовала я, чувствуя, как силы меня оставляют, а голос дрожит.

— Я здоров как горан, благодаря тебе, — тихо добавил Пес и направился прочь от ямы с невинными жертвами, прочь от мертвых, которых я приговорила.

А дальше была бешеная скорость, с которой Стрелок удалялся от проклятого места, словно в тумане до меня доносились голоса кэпа и Морана. Где же Курт? Будто в бреду, поняла, что его уже нет в живых. Очнулась спустя несколько часов, на подлете к базе. Я лежала в приоткрытом мэдексе, рядом с еще четырьмя живыми по моим ощущениям, людьми. Со мной находился Пес. Помещение выглядело стерильным и полностью изолированным. Где-то в стороне суетились люди в защитных костюмах.

— Где мы? — хриплым после долгого сна голосом поинтересовалась я.

— Летим домой. Нас встретят недалеко от базы.

Домой…Где он теперь, мой дом?

В голове вертелось столько вопросов, но почему-то не было сил и желания их озвучить. Просто лежать и смотреть в белоснежный потолок, прислушиваться к гулу из машинного отделения. И делать вид, что не замечаю, что Пес по-прежнему не сводит с меня взгляд, словно клеймит им.

— Ты все еще слаба. Отдохни, — Стрелок выглядел чем-то озабоченным и хмурым.

Мэдекс мигнул, и я снова погрузилась в тревожный, но исцеляющий сон.

— Как только ты не вышел на связь, я приказал отправить за вами спасательную группу и начал расследование. Прежде всего, кто именно поставил перед вами задачу лететь на Менгу и, особенно, кто в последнее время курировал тот сектор.

Ордан Рейс, младший каган стоял перед иллюминатором, демонстрирующим изображение космоса. Его руки с побелевшими от напряжения костяшками покоились на спинке кресла. Посетитель стоял перед разделявшим их столом, заложив руки за спину, демонстративно соблюдая устав.

— Вольно, Стрелок, — сжав зубы, проскрежетал эмиссар.

— Как они? — Пес, по-своему восприняв команду, расслабленно упал в стоящее рядом кресло.

— Плохо. Если бы тебе не пришло в голову их вырубить, сейчас бы перед нами были два трупа с выжженными мозгами. Кэп и парень будут в порядке. Жаль, второго мальца. Не могу поверить! Тебе повезло.

— Не повезло, — Пес с горькой усмешкой отрицательно помотал головой, — я, как и остальные Псы, был одержим. И жаждал крови.

— Ты кого-то убил? — вкрадчиво спросил эмиссар.

— Нет, но не потому что не хотел. Просто, Крохе удалось меня переиграть.

— Думаю, что в глубине души ты не слишком этому сопротивлялся, — понимающе усмехнулся Рейс, мысленно отстраняясь от воспоминаний Стрелка, которые ему пришлось просмотреть, чтобы сложить картину произошедшего.

Стрелок же вспомнил, как лежал перед Роми со скованными за спиной руками и прислушивался к стуку ее сердца, ее тихому дыханию, вдыхал ее запах, улавливая в нем нотки страха, сожаления и азарта. И снова почувствовал себя извращенцем, когда понял, что реакция его тела на эти воспоминания ничем не отличалась от реакции во время происходящего. Тогда это его чрезвычайно бесило. Сейчас же…

Он постоянно прокручивал в голове свои действия, то, как он вел себя с соратниками и то, как он обращался с девушкой. Без сомнения, он был виноват и вирус не мог оправдать то, какое возбуждение он испытал, держа целительницу в объятиях, как сжимая ее теплую шею, с бьющейся перепуганной пташкой жилкой, хотел осыпать ее поцелуями, спуститься ниже и… дать волю тому темному и жуткому, что всегда было его частью. Тому, что каждый Пес старался контролировать с малых лет. Нет, он не хотел ее убить, и Стрелок вынужден был признать это хотя бы перед самим собой. Отыметь, трахнуть, жёстко, грязно, так, чтобы она никогда не забыла времени, проведённого в его объятиях. Он бы подарил ей наслаждение, заставил кричать его имя, смотреть на себя со страстью, а не с холодной вежливой отстранённостью, так бесившей его все время, что он ее знал.

— Ансар, я тебя не узнаю, — усмешка, скользнувшая по губам эмиссара, взбесила Пса, но он себя сдержал. Это было нетрудно. По сравнению с тем, как он сдерживал себя рядом с Роми, язвительность эмиссара не могла вывести его из себя.

— Да, твой хваленый самоконтроль в действии. Я всегда ему завидовал. Думаю, попади я с вами на ту планету, малышка не ушла бы от меня так легко.

Эмиссар еще не договорил, как Пес в мгновение преодолев разделявший их стол, сбил того с ног и повалил на пол.

— Не смей даже думать о ней! — в голосе Пса послышались рычащие нотки, и эмиссар подумал о том, что кажется, нащупал ту ниточку, за которую ни при каких обстоятельствах нельзя дергать, если не хочешь сдохнуть прямо сейчас на этом полу.

— Ансар! — прохрипел Рейс, сдерживая руки Пса, сдавившие его горло, пытаясь пробиться к сознанию Стрелка, которого сам неосторожно спровоцировал. Зато теперь он понял, насколько тяжело им будет справиться со съехавшими с катушек Псами, сметающими любые преграды на пути к желаемому. И хорошо, что едва спасатели доставили команду на борт, их изолировали. Ансар силен, к тому же, целительница постаралась на славу, практически выдернув Пса с того света. Но в любой момент он может стать неуправляемым. Эта проверка оказалась полезна для установления границ его самоконтроля. И как же странно, что границы исчезали, едва речь заходила о его невольной слабости. Но сейчас у них не должно быть никаких слабостей. Это опасно, прежде всего, для самой девушки, которая была явно не готова ответить на внезапные чувства Пса.