— Твои ушки. — Хватает зубами мочку и слегка тянет.

— Нос, — добавляет Чарльз, целуя кончик.

— Твои глаза. — Я закрываю их, когда он целует каждое веко.

— Твой дерзкий ротик. — Его он тоже нежно целует.

— Я могла бы делать это весь день, — хихикаю я в ответ.

Я слышу звук мобильного телефона.

— Тебе лучше ответить, — говорю я, еще раз целуя его.

— Да пошли они, — бормочет он, прежде чем снова поцеловать меня.

— Это, наверное, Купидон. Я сбежала от него. — Я пытаюсь сказать это невинным тоном, будто на самом деле не хотела сбегать.

Чарльз лезет в карман и достает телефон.

— Я поймал ее, — говорит он, отвечая. Через секунду снова говорит: — Нет. Подожди. Котенок, хочешь что-нибудь поесть?

Не так давно он кормил меня завтраком, но мысль о том, что он снова накормит меня, очень соблазнительна.

— Ячменное ризотто? Может, бутылку шампанского?

Он повторяет заказ Купидону, а затем бросает телефон на стол.

— Ты его разобьешь, — предупреждаю я, хватая телефон, чтобы проверить. Когда прикасаюсь к экрану, в качестве заставки появляется мое лицо. Похоже на фотографию меня со вчерашнего вечера. На мне ошейник, волосы разметались по красным простыням, большой палец Чарльза прижат к моим губам, будто он пробует их мягкость.

— Ты установил мою фотографию в качестве заставки?

— Теперь ты всегда рядом со мной.

Он поднимает меня на руки и несет на диван, сажая к себе на колени.

— Почему, когда я работала здесь, ты обращался со мной, словно с идиоткой? — неожиданно для себя спрашиваю я.

— Ты думала, что я считаю тебя идиоткой? — спрашивает он, потрясенный моим вопросом.

— Ты давал мне самые глупые поручения и следил за каждым шагом! Что я должна была думать?

— Если бы я давал тебе большие проекты, ты была бы далеко от меня — вне казино, вне моей досягаемости. Я хотел, чтобы ты была рядом со мной. Я потратил кучу времени на то, чтобы придумать, чем тебе заняться здесь, — он обводит рукой свой кабинет, — чем действительно работал.

Моя горечь тут же улетучивается. Похоже, с ним многое происходит именно так, и я не могу заставить себя усомниться в этом. Обычно я подвергаю сомнению все в своей жизни и смотрю на это со всех сторон. Но сейчас просто буду наслаждаться этим.

— Тогда, почему бы тебе не притянуть меня как можно ближе сейчас? — Я перемещаюсь, и теперь сижу на его коленях не боком, а седлаю их. Не хочу, чтобы он протестовал, поэтому захватываю его губы в крепком поцелуе, как это делает он. Внезапно раздается стук в дверь.

— Котенок. Помнишь, я говорил, что буду ласкать тебя до четырех оргазмов? Потому что ты близка к этому.

Я сползаю с его колен и плюхаюсь на диван, делая вид, что дуюсь, но он просто смеется, пока идет к двери. Открывает ее, берет у кого-то поднос и снова закрывает.

Поставив поднос на стол перед диваном, он открывает шампанское, наполняет бокал и протягивает мне. Я выпиваю, а потом ставлю бокал обратно на стол. Чарльз снимает крышку с тарелки и садится на диван рядом со мной.

— Оседлай меня снова.

Я ни секунды не колеблюсь и забираюсь к нему на колени. Он медленно кормит меня, прерываясь на поцелуи. Все кажется таким идеальным, что я просто должна спросить то, что у меня на уме. В конце концов, он сказал, что я могу спросить его о чем угодно.

— У тебя были другие сабы? — Я знаю, он говорил, что никогда не надевал ни на кого ошейник, но ревность — мерзкая сука. Я так быстро ухватилась за то, что со мной он другой. Хочу удержать это.

Он секунду колеблется, и мое сердце замирает. Должно быть, это написано на моем лице, потому что Чарльз, наконец, отвечает:

— Никогда. Ни одной.

— Не надо говорить это, чтобы мне стало легче, — шепчу я, глядя на него сквозь ресницы, не желая смотреть ему в глаза.

Он обхватывает мое лицо, заставляя посмотреть на него.

— Я колебался, потому что не знал, как ответить. Да, я играл раньше, но прошло уже много лет, и никогда я не делал этого здесь. Кроме того, я никогда не делал это с одним и тем же партнером дважды. Я не хотел говорить тебе, потому что… ну, не хочу слышать о твоих партнерах, которые были у тебя до меня. От этой мысли мне хочется выкопать в пустыне еще несколько ям. Я не хотел, чтобы ты чувствовала это. С тех пор, как я увидел тебя, никого не было, и до этого еще долгое время.

Черт. Чувствую, что влюбляюсь в этого мужчину, и просто позволяю себе это. Я тоже хочу его успокоить.

— Кроме тебя никого нет, — говорю ему я, и он улыбается мне своей редкой улыбкой. Он для меня первый, кроме одного ужасного поцелуя в семнадцать лет. А я для него нет.

— Чего ты хочешь, котенок? Ты можешь лежать здесь на диване, пока я работаю, или я могу отвести тебя в комнату. Я установил на твой телефон приложение для электронных книг, если хочешь почитать.

— Хочу остаться здесь.

Подняв с колен, он усаживает меня на диван. Подходит к своему столу, хватает мой телефон и возвращает его мне.

— Веди себя хорошо, котенок. — Он возвращается к работе, пока я пью шампанское и играю на телефоне, синхронизирую его и просматриваю книги, которые я заказала и которые пришли. Когда он не смотрит на меня, я фотографирую его и ставлю на заставку. Время от времени он задает мне вопросы о работе, но следующее, что я помню — он поднимает меня на руки.

— Ты заснула. Я отнесу тебя в наш номер.

Я замечаю, что мои туфли разбросаны по полу.

— Ты не можешь нести меня через казино.

— Все в порядке. Лифт прямо за дверью, и я понесу тебя куда захочу и когда захочу.

— Но все увидят.

— Они уже видели, как мы целовались в тот вечер в баре, и как я привез тебя сюда после аукциона.

— Ага, но они могут подумать, что…

— Не говори ничего. Верь мне. Они знают. Я никогда раньше так не поступал.

От его слов мне становится тепло. Вот оно снова. Я другая. Он другой для меня, со мной.

Вскоре он укладывает меня голой в кровать и приковывает мое запястье к одному из столбиков.

— Ты уходишь?

— Меня не будет совсем недолго. Спи, и когда я вернусь домой, разбужу тебя так, что ты никогда не забудешь.

— Но что, если мне понадобиться встать до того, как ты вернешься? — Я дергаю манжету, чтобы показать, что мне не выбраться.

— Если я увижу, что ты проснулась, буду здесь через несколько минут.

— Увидишь, что я проснулась? — Я слышу шок в своем голосе.

— Я всегда смотрю на тебя.

— Но это значит…

— Что сегодня утром ты играла со своей киской, и мне пришлось смотреть, как ты стонала мое имя, пока я разговаривал по телефону с десятью людьми? Да, я видел. Тебе повезло, что я забыл предупредить: только я могу заставлять тебя кончать. Сделаешь это еще раз, и я отшлепаю твою задницу.

Не могу найти слов для ответа. Я должна злиться и беситься, что он наблюдает за мной, но чувствую лишь покой.

— Спи, котенок, — шепчет он. Что я и делаю.

Чарльз

Я выхожу из кабинета после последней встречи и направляюсь домой. Не знаю, был ли когда-нибудь так рад возвращению домой. Зная, что меня ждет Мэнди, я не могу добраться туда достаточно быстро. На самом деле, раньше я избегал дома. Там никогда никого не было, и хотя тишина была спасением, после встречи с Мэнди я жаждал, чтобы она была там. После нашей первой встречи я вернулся домой и просто сидел, думая о ней.

Я наблюдал за ней по камерам все время, пока был на совещаниях. Она выглядела так, будто начала просыпаться, так что я решил, что мне пора домой, нужно позаботиться о ней. От мысли о том, что сейчас она там, ждет меня, мое сердце бьется немного быстрее и придает моему шагу упругости. Я не могу не чувствовать, как на моем лице появляется улыбка. Не помню, когда меня в последний раз что-то так волновало.

Когда подхожу к лифту, открываются двери и появляется Купидон. Он смотрит на меня всего секунду, потом тоже улыбается. После этого я перестаю улыбаться, не желая подливать масла в огонь.