Я не заметила, откуда появилась женщина средних лет, она стала говорить с девушкой на своем языке, та немного еще поспорила, но уступила, что я поняла по многочисленным утвердительным кивкам головы. Женщина попросила у нас прощения и удалилась, а девушка повернулась к нам с виноватым видом и сказала:

– Извините за мою настырность, это было очень невежливо с моей стороны. Мы не будем добавлять чеснок в ваше блюдо. Что еще будете есть?

Каждый сделал свой заказ, и девушка удалилась, пообещав быстро все принести.

– И что на нее нашло? – удивлялась мать, когда мы остались в кругу семьи.

– Дорогая, они просто хотели подать тебе традиционное блюдо без всяких изменений в рецепте.

– А может они просто подогревают еду, не готовят ее? – выдал свою версию Паша.

– Остроумно, братец! – не смогла сдержаться я.

Больше мы не перемолвились ни словом, пока не принесли наш заказ. Все пахло очень аппетитно. Изрядно проголодавшись, мы накинулись на блюда. Даже маленький Тема, довольно привередливый в еде, уминал ложку за ложкой. И только мама сохраняла невозмутимый вид с надменным видом разрезая еду, и долго смакуя каждый кусочек во рту. На нас то и дело поглядывали с соседних столиков, обсуждая что-то. Мне эти взгляды доставляли небольшой дискомфорт, что несколько отравляло вкус пищи. Утолив голод, я все острее стала замечать, как нас обсуждают. Мне казалось, что город был довольно посещаемый, чтобы иностранцы местным жителям были в диковинку, то ли мы настолько выделялись из общей массы?

– Где мы остановимся? – спросила я маму, чтобы как-то разрядить, создавшееся внутри меня напряжение.

Мама не спеша, прожевала очередной кусок мяса. Только потом подняла на меня глаза и с напускной улыбкой ответила:

– Дорогая, еще рано думать о ночлеге. Впереди длинный и, очень надеюсь, что плодотворный день. Мы еще успеем обойти несколько знаменитых архитектурных памятников, подышать воздухом нового для нас города.

– Ага, чесночным! – вставил свои пять копеек Паша.

Отец и Тема хихикнули в ответ на шутку сына, чему тот был очень рад.

– Жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее в четырех стенах за страницами очередной сказки,– невозмутимо продолжала мама, будто бы не слышала саркастического высказывания сына и смех, последовавший за этим. Мне, как педагогу…

– Бывшему педагогу, – протянул нараспев Паша

– Как педагогу – еще раз повторила мама, – непременно хочется попасть сегодня в музей румынской школы. Там невероятное собрание книг.

– Ага, специально для тех, кто не знает румынского языка, – засмеялся Паша. Его тут же поддержал Тема, не столько из-за самой шутки, сколько из-за привычки потакать брату, как ближайшему образцу для подражания. Отец тоже невольно улыбнулся. Мы с мамой сохраняли невозмутимость.

– Как раз для таких, как мы, есть что почитать. Там хранится первая русскоязычная библия, напечатанная Федоровым.

– Милая, ты и нашу-то библию не считала до дыр, стоит себе на полке шкафа никем не тронутая, – сказал папа, но тут же осекся от брошенного на него грозного взгляда.

– Также непременно посетим музей на Ратушной площади. Каждый из вас сможет найти там для себя небольшой сувенир, я не поскуплюсь приобрести его для вас, – она улыбнулась собственному величию. Гордая тем, что может позволить себе разбрасываться деньгами. Мама никогда не могла удержаться от упоминания о своих финансовых успехах. Братья дружно захлопали в ладоши. Думаю, Паша воспользуется случаем выбрать что-нибудь подороже, и больше напоминающее очередной гаджет, чем магнитик на память.

После сытного обеда, хоть и немного запоздалого, мы поднялись, отряхнулись. Паша повел Тему в уборную комнату, дорогу к которой услужливо показала нам та самая девушка спорившая с мамой. Мама пошла туда же подкрасить губы. Она любила яркий красный цвет помады, который очень подходил к ее волевому темпераменту. Мы с папой остались наедине. Повисло гробовое молчание – что он, что я были не особо словоохотливы. В это время к нам подошла официантка, которая только что отвела остальных в уборную, и начала с нами беседу, оглядываясь по сторонам. Думаю, она боялась возвращения нашей «добытчицы», и старалась рассказать нам что-то до ее прихода. Искренность и тревога в глазах девушки не давала мне повода усомниться в ее добрых намерениях, поэтому я постаралась внимательно выслушать ее, пусть она и говорила с ужасным акцентом.

– Вы должны меня выслушать. Извините, что я вот так навязываюсь. Я беспокоюсь. Столько детей… Жалко, если… Как бы вам объяснить, вы ведь совсем мне не поверите.

– Откуда вы так хорошо знаете наш язык? – вмешался папа.

– О, язык. У нас есть русский. Он научил нас, – она не стала вдаваться в подробности и заговорила о самой сути. – Вы не должны быть на улице после темноты, хм, захода солнца, – уточнила она. – Это опасно! И вы должны взять с собой чеснок!

В этот момент она схватила мою руку, смотря мне прямо в глаза. Первая моя реакция на неожиданное прикосновение была отпихнуть руку незнакомой мне девушки, но она крепко сжала мое запястье. Я напряглась. Девушка раскрыла мне ладонь и вложила другой рукой дольки чеснока. Я опустила голову, чтобы взглянуть на них. Там было 5 головок. Она сжала мою ладонь со странным сувениром и с одобрением улыбнулась. Я кивнула и вымолвила слова благодарности. Девушка повернулась на отца и с еще большей мольбой в голосе попросила не задерживаться, добавив, что мы можем найти приют в этом же здании. После этого она развернулась и убежала на кухню.

Я посмотрела на отца. Мне была интересна его реакция. Он пожал плечами.

– Они здесь странные. Верят в свои бредни. Только не бойся ничего, это всего лишь глупые сказки. Легенды. Может потому что местные жители в них так верят, Румыния остается одной из самых посещаемых иностранцами стран. – Он посмотрел на мой сжатый кулак и добавил: – это можешь выкинуть, она не видит. Нечего таскаться по городу с дольками чеснока в руке.

– Не могут же они себя так вести из-за каких-то легенд… – предположила я.

– Только не говори, что веришь в это! Возможно, их поведение вызвано стремлением обернуть сказку былью, привлечь больший поток иностранцев.

Я отвернулась, чтобы показать, что разговор закончен, тем более к нам приближались остальные члены семьи. Я вспоминала выражение лица этой девушки. Она была искренна. Не думаю, что можно так претворяться. Незаметно для окружающих, я положила дольки чеснока в карман джинс и взяла со стола свою книгу. После этого я поднялась, готовая к бесконечным скитаниям по достопримечательностям этого города до самой темноты.

– Алена, ты какая-то загадочная сегодня… – оценивающим взглядом прошлась по мне мама.

Было удивительно уже то, что она заметила во мне какие-то перемены. Возможно события ночи и рассказы местных жителей не могли не отложиться в закромах моего подсознания и теперь озадаченность с легким оттенком страха проступают на лице слишком явно для взгляда окружающих.

– Пошла бы подрумянилась!

На этом ее забота была закончена. А я уже начала беспокоиться, что в ней просыпается материнский инстинкт, но, видимо, это было невозможно. Зато брошенная ею фраза не могла остаться незамеченной для моего старшего брата. Подтрунивание надо мной являлась главной и, наверное, основной миссией его существования.

–Она всегда бледная амеба! Подстать своей любимой героине.

– Замолкни! – пыталась прервать я издевательства брата.

– Что такая злая, Эдварда своего не дождалась? Не беспокойся, ты даже для него будешь слишком бесцветной!

Я больше не стала вестись на его приколы, и пошла следом за родителями, взяв Тему за руку. Малыш внимательно на меня посмотрел, не забывая перебирать ногами, и изрек:

– Не слушай Пашу, он шутит. Ты очень красивая!

Я не смогла не улыбнуться. Несмотря на влияние брата, он оставался самым милым ребенком, которого мне приходилось видеть. Его комплимент стоил для меня тысячи других, потому что Тема еще не умел врать, а от его нежного голоска тепло расплывалось по всему телу.