– Так,– разрушил не только мое блаженное состояние Виктор.– Сейчас будет поворот, но не простой. Там река убыстряется. Весла держим крепче. И как только его пройдем, можно будет остановиться на ночлег. Все понятно?

– Понятно,– оживились все одновременно, почувствовав волнение от предстоящего испытания.

– Дети!– дал последнее указание гид.– Крепче держимся за ручки. Не хотелось бы вас ловить, как рыбу для ухи.

– Ничего себе сравнение,– возмутилась от обиды за потомство Саша, но все же приняла необходимые меры, скомандовав.– Так. Сели возле меня и держимся.

Ребята в один миг оказались рядом с матерью, выполнив в точности все ее указания.

Показался поворот, а вместе с ним стала ощутимой и скорость, с которой наши катамараны полетели, словно расправив подводные крылья. Руки мои вздулись от напряженных мышц.

– Ой, мамочки,– послышался голос сестры.– Я боюсь. Я хо-о-о-чу до-о-о-о-мой.

Ее крик поглотил шум воды, которая бурлила под нами, напоминая кипящий чайник. Стараясь выложиться на сто процентов, мы прилагали усилия, чтобы удержаться на плаву и не перевернуться. Поворот становился все ближе и ближе. И вот настал момент, когда мы миновали его. Река снова раскинулась перед нами не только своей широтой, но и долготой. Но то, что еще предстало перед моим взором, стало полной неожиданностью. И «это» очень быстро приближалось к нам, вернее, мы к нему, вместе с осознанием неизбежности столкновения.

– А-а-а,– оглушило «это» лес ором, в примеси слов которых, я даже распознала парочку матерных.

– А-а-а,– отозвались на его призыв и мы (причем, все, без исключения и с применением тех же филологических оборотов речи).

Но наша своеобразная «перекличка» не возымела действия на исход события, и оно свершилось. Мы, ведомые неуправляемым течением, с размаху налетели на вперед плывущий катамаран, организовав на реке ДТП. Почувствовав удар спереди, я в тот же миг почувствовала его и сзади. И если от первого я еще удержалась, то второй выбил меня «из седла». Вода накрыла меня с головой, но тут же, благодаря спасательному жилету, вытолкнула на поверхность. Меня окружали различные предметы и сумки, проплывающие мимо. Барахтающиеся люди и голос Виктора, который приказным тоном выкрикивал указания плыть к берегу. И, кажется, его услышали все, потому что суета, вдруг, прекратилась, а начался простой заплыв, с применением различных стилей. Кто-то воспользовался стилем «кроль», кто-то «брасс», а кто-то простым народным, «по-собачьи».

Я огляделась, чтобы удостовериться, что все друзья рядом. Все были на месте и даже больше. Из воды, недалеко от меня, торчали головы, кого бы вы думали? Ну, конечно, же, незабвенных, как страшный сон, Ирины и ее мамы Софочки.

Глава 4.

Выбравшись на берег, мы, в большинстве (исключив Мишку, Наталью и, естественно, Софочку) вынуждены были снова вернуться в воду, чтобы спасти те остатки нашего багажа, который не утонул. Виктор, Сергей Анатольевич и еще какой-то молодой человек, тащили к берегу три катамарана, разговаривая на ходу.

– Гришан, вы как здесь очутились?– возмущался Виктор, похоже, обращаясь к мистеру «икс».– Вы же еще утром отплыли. По времени мы не должны были вас догнать.

– Это все она,– с горечью в голосе ответил ему тот самый Гришан, а я догадалась о ком шла речь,– Сначала им адреналин подавай, а потом «обойдем по берегу». Вот и пришлось пешим ходом обходить этот участок. А этой,– молодой человек вскинул из-под воды руку, указывающую на берег, где стояла Софочка.– Еще и кофе захотелось, сваренного на костре! Так нам с Серегой пришлось костер разводить и кофе ей варить. А, заодно, и кашу с тушенкой. У нее, видите ли: «..этот божественный напиток разжигает аппетит».

– Взял бы, да отказался,– отреагировал наивный Виктор.

– Ей откажешь, как же,– усмехнулся Григорий.– Сейчас выйдем, и ты сам все поймешь.

Сергей Анатольевич тянул лямку катамарана молча, не дополняя и не останавливая рассказа их гида. Но я, будучи знакомой с героиней повествования, легко могла угадать его мысли, вплоть до последнего, самого едкого и неприличного слова.

Наконец, процедура по отлову мешков и рюкзаков пришла к завершению, и мы, мокрые и злые, выбрав открытую для солнца поляну (потому что переодеться было не во что, а высохнуть как-то было нужно), подсчитывали убытки. Убытки оказались ошеломляющими. Всплыли в основном те рюкзаки, которые были набиты чем-то легким, в основном из одежды и снаряжения. Из продуктов нам удалось спасти только овощи и несколько бутылок с крупами, сахаром и двумя кральками «Краковской» колбасы, случайно затесавшимися между баклажанами, луком, помидорами и морковкой (видимо, чье-то «НЗ»). Все остальное, в результате сортировки по наименованиям перед отплытием, покинуло этот бренный мир, затонув в темных водах негостеприимной реки.

– Что будем делать?-уперев руки в бока, спросила Света, когда мы, встав кругом, сверху вниз, рассматривали наши разворошенные запасы.

– Я бы уточнил вопрос,– вставил Алексей.– Не что будем делать, а что будем жрать? Этого нам не хватит.

Все согласились. Нет, никто ничего не произнес, но то, что согласились, мне стало понятно по тишине, последовавшей за Лешиным высказыванием.

– Бестолочи. Изверги. Чуть не утопили меня. Не умеете рулить, не беритесь,– взвыла сиреной Софочка, театрально заламывая руки над головой.– А теперь еще и оставили без еды. Как же я выживу в этой глуши. Я же погибну с голоду. Где мой кофе. Подайте мне мой кофе.

– Замолчи,– громко прикрикнула на нее Ирина, проявив характер, в отличие от нас.– Хватит уже думать только о себе. Среди нас дети. Мы о них должны позаботиться в первую очередь.

– Ты меня,– начала задыхаться Софочка, никак не ожидавшая такой выходки от послушной дочери.– Ты меня, ты меня совсем не любишь и не жалеешь. Надо же. Я несчастная мать. Я вырастила эгоистку!

– Это ты эгоистка. И это ты никого не любишь и не жалеешь, кроме себя,– прорвало терпение Ирины, смело и дерзко смотрящей в глаза матери.– Ни меня, никого либо. С друзьями поссорила. Сережу замучила. Все. Хватит. Я устала от тебя и твоего самодурства. Не могу больше. Доберемся до дома, сразу же распишемся с Сережей, и все вместе отпразднуем это событие, а тебя не позовем. Сиди одна и любуйся на свое отражение в зеркале, потому что кроме него, тебя никто выдержать не может. Поняла?

И Ирина, отвернувшись, побежала в лес. Судя по характерному движению руки, она на бегу утирала слезы, которые и хотела скрыть от нас, спрятавшись за зеленью кустарника.

– Неблагодарная дочь!– не дошел до Софочки смысл сказанного Ириной, что меня совсем не удивило.– Я тебе жизнь посвятила. А ты. Неблагодарная! Еще чего придумала. Распишутся они. Только через мой труп!

Сергей Анатольевич, сверкнув на женщину глазами, поскрипел, плотно сжатой, челюстью:

– А что? Это идея. Самое то время и самое то место. Прикопаем тело или просто веточками закидаем. Пусть дикие звери полакомятся. А мы будем жить в покое и в радости.

Я едва не задохнулась от неожиданности, на время забыв, как вдыхается и как выдыхается воздух, потому что никак не ожидала такого от следователя, который отличался от нас не только умом и сообразительностью, но и холодным и расчетливым подходом к любому вопросу.

– Серег, ты чего?– прошептал Алексей, по лицу которого тенью скользнул страх.– Ты это. Ты серьезно?

– Ик,– икнула Света.

– Жестко,– подал голос Виктор.– Таких групп у меня еще не было. Травку покуривали, алкоголь ведрами уничтожали, но вот чтобы убийство, такого не было.

– Всегда что-то бывает в первый раз,– не сводя пристального взгляда с Софочки, от которого я почувствовала, как покрываюсь мурашками, проронил Сергей Анатольевич.– Надеюсь, вас она тоже достала и вы меня не сдадите полиции?

– Ты сам полиция,– машинально ответил ему растерянный Иван, оглядывая нас.– Но, если надо, то не сдадим, конечно.

– М-да,– не смолчала и Саша, проявляя внешне сдержанность и равнодушие, но при этом прижимая со всей силы к себе Мишу и Наташу.– Как говорится, на каждую Медузу Горгону найдется свой Персей.