Девочка указательным пальцем призвала к молчанию и крадучись стала подступать к дереву. Она прислонила ухо к коре и постучала по ней кулаком. Ее лицо в дымке пара обернулось к друзьям полное восторга. Потом она застучала по стволу в разных местах, прислушиваясь.

— Оно полое! Там за корой пространство, — сказала она и отступила назад. — Вот вам склеп!

Все подошли к дереву и стали проверять его, стуча кулаками.

— Лил, ты просто гений! — воскликнул Пиус. — Как догадалась?

— Совенок натолкнул меня на мысль.

— Он тоже годами лежал в дереве, — сказала Джозиз. — Круто!

— И просто, — поразился Крочик.

— Эл, а ты мог бы… ну, то есть проверить? Заглянуть… вдруг туда попадает свет из щелки. — Пиус неуверенно подбирал слова, обдумывая просьбу.

Дети посмотрели на Элберта, который, кажется, пришел в ужас от этой идеи, но все-таки не дал Пиусу взять свои слова назад. Он приблизился к дереву, приготовился, словно перед прыжком в воду, и бережно погрузил голову в ствол дерева, но сразу же отпрянул; сдерживая руками возглас, он закивал головой.

— Я иду за лопатами, — произнесла Лил.

— Подожди, — остановила ее сестра. — Что, Элберт?

— Там человек, — проговорил тот.

— Ты видел?

— Там есть свет, — кивнул Элберт. — Я увидел затылок человека, он сидит, весь как-то скрючившись.

— Еще повезло, что затылок, — сказал Крочик.

После этих слов Элберт отошел от дерева, и все ребята тоже отступили подальше.

— Дождемся темноты, — сказала Джозиз. — Что вы на меня уставились? Не привлекать же внимание, разгуливая по отелю с телом.

Они действительно решили дождаться темноты, но разгуливать с телом в любом случае казалось неправильно. Необходим был приличный план. Возникла идея по тоннелям отвезти его в Западный Пашехон, но в итоге они не захотели устраивать там погребение, чтобы не олицетворять это место с чем-то подобным. Возле домика смотрителя ребята приглядели удобную тележку, они предположили, что смогут отвезти тело в порт, но эта идея также получила отказ, не из-за связи с домом Крочика, просто сама мысль о четырех детях, катящих по ночным улицам тележку с телом, являлась безумием, дети бы за это, пожалуй, и взялись, зато проблемы бы возникли со случайными полицейскими, оказавшимися во время дежурства на пути процессии.

В поздние часы, когда сестрам Прелтит впору было прикинуться спящими, вооруженные фонариками и лопатами, с рулонами ковровых дорожек и одной большой портьерой (эти богатства раздобылись в коридорах отеля, где пропажу при появляющихся и исчезающих этажах заметить было бы наглостью), а также с тележкой Роя, на которую все сгрудилось, ребята отправились к старому дубу. У них до сих пор не появилось плана, что делать с телом. В нужном месте они свернули с дорожки и провезли тележку через кусты, те пропустили ее так же легко, как самих детей.

Прорубание дыры в дереве приберегли на крайний случай, прикинув, что лучше не оставлять на нем следов. У самого ствола земля отличалась более привычной тяжестью, Пиус с Крочиком приступили к работе, Джозиз и Лилил светили им фонариками. Элберт стоял на стороже, он наблюдал за двумя силуэтами, разрывающими лопатами землю среди облаков пара, с чувством сообщничества.

Вокруг быстро образовывались земляные насыпи, под деревом разворачивался подкоп. Мальчики, похоже, не собирались отдавать лопаты, оба уже спокойно стояли в приличной яме. Неожиданно оттуда, куда они подбирались, вылезла нога. Ее как раз хорошо осветила Лил, когда та просто выпала из дерева в разрытое пространство. Все вздрогнули и продолжили в том же духе, теперь мальчики обходили не только корни, но и ногу. Потом произошло что-то вроде оползня, и из земли торчали уже две ноги, обутые в кожаные ботинки большого размера. Ребята расчистили место и потянули за них. Земля снова поползла, тело постепенно проваливалось в яму. Уже с помощью Лил под светом фонариков в руках Джозиз и взглядом державшегося на расстоянии Элберта они полностью вытащили его из-под дерева на поверхность.

Это был мужчина крепкого телосложения, широкий в плечах, но невысокого роста, в черном костюме с футболкой. Когда дети отчищали его от земли, Джозиз напомнила, как у всех по спинам бежали мурашки при одной мысли о спрятанном возле дуба теле, а сейчас они спокойно чистят его.

— Ну не так уж спокойно, — отозвался Крочик.

— Конечно, она-то сидит себе на корточках и светит фонариками, — сказала Лил.

— Кто-то ведь должен, — ответила Джозиз.

Крочик достал из кармана платок и смахнул землю с лица мужчины. Джозиз посветила ему, и ребята, наконец, потеряли дар речи. Человек, тело которого они только что вытянули наружу, невероятно походил на Патвина. Как и совенок, он находился в каком-то необычном состоянии, было ясно, что он мертв, но тело не разлагалось. Смерть словно настигла его минуту назад, выражение лица застыло то ли в боли, то ли в злобе, будто стеклянные глаза оставались приоткрытыми. Но что-то странное еще было с его кожей, она была желтой, а на руках и шее проступали золотистые венки. Это жутковатое лицо, напоминавшее Патвина, в то же время обезображенное, вселяло в Пиуса неприятное чувство неестественности. На время он даже забыл, что смотрит на убийцу своих родителей.

— Без сомнений, это Риксил, — прервала молчание Джозиз.

— Да, чуть-чуть изменить внешность — вылитый Патвин, — сказала Лил. — И все же давайте убедимся.

— Согласен, — сказал Пиус.

Они стали расстегивать пиджак, потом распахнули его и как-то неуверенно, с неохотой взялись за футболку. Они попробовали дотянуть ворот до плеча, но ничего не вышло, тогда Крочик перочинным ножом сделал надрез на ткани. Желтая грудь с плечом оголились, и ребята увидели татуировку, о которой им рассказывал Хорифелд. В нескольких местах вокруг головы волка на коже открывались страшные шрамы (возможно, от тщетных попыток избавиться от татуировки). Кроме того оголенная часть тела оказалась изуродована рубцами.

— А вот на лице шрамов нет, — сказала Джозиз, — он что-то сделал с ними.

— Завернем его в ковры, — предложил Крочик и направился к тележке, добавив: — Нужно проверить его карманы.

— Вам не кажется, что у него что-то не так с горлом? — произнесла Лил.

— По-моему, у него и с остальным не лучше, — сказала Джозиз, подсвечивая Пиусу, когда тот осматривал карманы пиджака и брюк, но он ничего не обнаружил, то есть даже чего-нибудь незначительного.

— Ну-ка, Джоз, посвети сюда или лучше дай мне фонарик, — забрала у сестры один фонарик Лил и принялась обследовать горло мертвеца.

— Чем ты занимаешься? — шепотом спросил Крочик, подтаскивая рулон ковровой дорожки. Все тут же подхватили приглушенную речь.

— Она считает, у него что-то не так с горлом, — объяснила Джозиз.

— У него и со всем остальным…

— Да нет, здесь что-то есть, — настаивала Лил, направляя луч света под разными углами. — Мне показалось, когда мы тянули за воротник, что-то высунулось.

— Может, у него сломана шея? — предположил Пиус.

— Да, может, это кость выпирала? — поддержал Крочик.

— Какая мерзость, это ужасно! — скривилась Джозиз. — Но ведь его убили заклинанием. Или что, потом еще шею сломали?

— Может, это мы сломали ему шею, когда вытаскивали из дерева? — решил Пиус.

— Вполне возможно, — нагнулся к телу Крочик.

— Непохоже, — возразила Лил. — Я думаю, просто у него в горле что-то застряло.

— Что застряло? — спросили ребята, приблизившись.

— Не имею понятия, но нужно это достать.

— Каким образом? — удивилась ее сестра.

— Вам нужен для этого скальпель, доктор? — шутливо произнес Крочик, протягивая ей перочинный нож.

— Кожа очень твердая, как броня, — проговорила Лил, тыкая пальцем в шею. — Резать будет затруднительно. Да и как-то неприятно.

— Неужели! — всплеснула руками Джозиз. — Небеса разверзлись, на тебя снизошло озарение!

— Ладно, давайте попробуем открыть ему рот, — не слушая сестру, деловым тоном произнесла Лил.