– А он там руки моет… – Тимофеев кивнул в сторону ванной.
– Да что не так-то? Я тоже сейчас пойду руки мыть, – удивился Лев.
– Это ладно, – сказал примирительно Тимофеев, потом покряхтел и спросил: – Она его интересует вообще? – он повёл бровью. – Или он так и будет учебники читать?
– Да ты что от него хочешь-то? Ты тут вроде должен мораль блюсти на правах брата…
Тимофеев вздохнул:
– Тяжело с вами… Это, конечно, я Аньку в обиду не дам, убью, если что…
– Ну, вот…
– Что вот?
– Вот и видно, что убьёшь…
Тимофеев напрягся лицом, обдумывая что-то. Потом добавил:
– Не всё ж время учебники читать.
– Аня-то что говорит?
– Ничего не говорит… Балдеет от него, – Тимофеев сделал непонимающее лицо, выпучив глаза, и недоверчиво посмотрел в сторону ванной.
– Ну и всё!.. – подытожил Лев.
Тимофеев вздохнул и пошёл к пельменям.
Явился Штольский и, закатав рукава джемпера, сел за стол в позе истукана.
В кухне повисла тишина. Тимофеев старательно помешивал пельмени. Штольский не менее старательно изображал статую.
Потом он вдруг вскочил и снова ушел в ванную.
– Анютка, – подошёл опять Тимофеев, оглядываясь на дверь ванной, – после их посиделок выходит с помадой на губах… – он многозначительно посмотрел на Лёву.
– Ну и что?!
– А красится она только здесь, – Тимофеев вытянул руку в сторону просторной прихожей, Лев повернул голову и увидел косметический столик в конце коридора из кухни.
– Ну?..
– Абагян, ты же не дурак? У тебя девушка есть? – Тимофеев подсел вплотную ко Льву, подвинув стул, и опять выставил руку в сторону столика в прихожей. – Она красит губы, идёт с ним в свою комнату, выходит… – Тимофеев окончательно придвинулся к нему, – помада на месте… – он поднял одну бровь.
– Да почему ты недоволен-то?
– Лёва!.. – зашипел Тимофеев. – Почти два месяца, почти каждый день по шесть-семь часов они вместе! Она к нему неровно дышит уже давно, иначе я бы и не заикнулся тебе тогда… Я хочу понять, что у них там?.. Спроси у него ты!
– Да ты что! Не буду я расспрашивать… Их и так все достали…
– Может, он этот… гей?
Лев положил голову на руку и затрясся над столом от смеха, потом поднял красное лицо:
– Нет, успокойся, только не Штольский!
– Ну, не знаю… – и Тимофеев побежал спасать убегающие пельмени.
В кухню вплыл Штольский, зависнув у дверного косяка. Он поводил взглядом по стенам, как будто его одолевала какая-то мука, потом спросил:
– Александр Вениаминыч, что там с пельменями?..
– Скоро, садись, чего торчишь?! – пробурчал Тимофеев.
Штольский проследовал к кухонному шкафу с посудой и стал доставать тарелки. Хозяин дома удивлённо вытаращился на него.
– Помочь… надо?.. – завис Гена с тарелками в руках.
– Ну, давай…
Лев на всякий случай занял место между ними у раковины и стал мыть руки прямо на кухне, кося глазами то на одного, то на другого.
– Как у тебя со спортом сейчас? – решил он разрядить обстановку.
– Да как… никак… – начал невнятно Тимофеев, – с самбо завязал тогда ещё, как тебе говорил. Всё-таки первое место на региональных, на память что-то осталось… Дальше точно уже нельзя было продолжать, ну, ты знаешь…
– В зал тебе можно же ходить… – поддержал Лев.
– Ой-й-й, – скривился Тимофеев, – я не могу, это отупляет… Просто железо туда-сюда таскать… Это не для меня. Мне цель нужна.
– Может, другой вид спорта подобрать?..
– А-а… – прокряхтел он безнадёжно, – посмотрим, пока не знаю. Отец сказал учиться, надо экзамены сдать… Давайте тарелки, готово!..
Лев кивнул Штольскому. Тот опасливо приблизился с тарелками к Тимофееву и стал относить на стол каждую, наполненную пельменями. Лев посчитал, что это прогресс в их общении.
Рассевшись за круглым столом, они сначала ели молча. Но пельмени способны согреть не только рот и желудок. Постепенно лица у всех порозовели, и появилась некоторая ленца в работе челюстей. Тимофеев окинул гостей настороженным взглядом и выдавил из себя порциями:
– Я… спросить… хотел… Ксюша там… ни с кем… не встречается сейчас? – он посмотрел на Лёву.
– Бикис? Ни с кем! – уверенно ответил Штольский и принял вид хозяина положения.
Тимофеев медленно перевёл на него взгляд и потом обратился снова ко Льву: – И что, можно как-то…
– Подкатить, чтоб наверняка? – уточнил Штольский.
Тимофеев нахмурился:
– Да… – он взглянул опять только на Льва, хотя тот удивлённо молчал.
– Есть одна зацепочка… – Штольский многозначительно поднял бровь.
– Ка-ка-я? – медленно спросил Тимофеев у Лёвы.
Лев молча переводил взгляд с одного на другого, ему казалось, что он присутствует при разговоре двух гроссмейстеров, которые обсуждают предстоящий матч, не желая выдавать друг другу секретные ходы.
– Деньги нужны! – высказал Штольский, сияя.
– Тебе? Сколько? – заинтересовался Тимофеев, переведя на него взгляд.
Штольский оторопело посмотрел на Льва.
Тот, зная привычку Штольского недоговаривать, надеясь на сообразительность присутствующих, попросил:
– Ген, ты скажи просто всё, что знаешь, только разборчиво, ладно?
Штольский обмяк, и Лев понял, что сейчас он больше всего хочет разразиться тирадой о недоумках, поэтому он ещё раз тихо его попросил:
– Гена, просто скажи…
– В январе будет два концерта Блэк-энд-рэд… – постарался Штольский.
Лев и Тимофеев переглянулись.
– И? – уточнил Тимофеев. – Ты хочешь туда пойти? Тогда ты скажешь? Ты хоть знаешь, сколько стоит один билет на них?!
– Саш, подожди, – Лев положил перед ним руку на стол, – не торопи его… там не то… Он сейчас всё расскажет, да, Ген?
Штольский растопырил глаза от возмущения, но это было понятно только Льву, поэтому он придвинул Штольскому свою тарелку с пельменями, заметив, что свои тот уже доел. Гена молча зажевал возмущение пельменями и продолжил:
– Именно потому, что билеты столько стоят, это заинтересует Бикис! – Штольский бешено вращал глазами. – Она же… на всё, что блестит… как эта…
– Сорока, – подсказал Лев.
– Да! – продолжал растопыривать глаза Штольский. – На это и лови, – он облегчённо обмяк и повернул взгляд к Тимофееву.
Тот что-то обмозговывал.
– Ты уверен, что это сработает?.. Ей нравится их музыка, она говорила? Что ещё? Цветы, подарки…
– Сто процентов – сработает! – снова начал вращать глазами Штольский и накинулся на Лёвины пельмени. – Музыка ей не нравится, она престиж любит в любом проявлении. Если все ломятся на Блэк-энд-рэд, то будь уверен, – она это оценит.
– Может, ей что-то ещё нравится? Конфеты… Она с Анькой тут раньше ела, когда они дружили.
– Конфеты?.. – скис Штольский. – Не… ну если их лопают звёзды со сцены, тогда конечно. Ну или на крайняк, если они стоят прям как вселенная, тогда – да! Цветы – забудь, только если позлить подружек, чтоб позавидовали… А так… ноги вытрет. Один на один не дари.
