Несколько тягучих минут, мы просто буравили друг друга тяжелым взглядом. Во мне все кипело, и пространство вокруг нас просто-таки искрилось от скопившейся энергии.
Я ждала, ждала его выпада и даже не надеялась на то, что он отступит.
— Это ты за себя говоришь или по себе судишь?
Ох, мать моя ведьма, я ему сейчас глаза повыцарапываю! Вот эти самые, наглые и холодные сине-голубые глаза.
— Напыщенный идиот! Возомнил, что все вокруг тебя только вращается. Да ты никому и нафиг не нужен… — выпалила я, на одном дыхании и от ужаса, сказанного вслух, у меня в ушах зашумело.
— Ах, ну да! Самюэль куда заманчивее, чем я. Вот он-то тебе нужен, а я так, чтоб скучный вечерок скоротать. Когда именно пришло это осознание, не тогда ли, когда с моей семьей познакомилась?
— Это ты к чему?
— Да так, обдумывал твои поступки… пытался найти оправдания, но нет их.
— А над своим подумать не хочешь? Или как всегда, окружающие виноваты, только не ты.
— Отнюдь. Хотя, если захочешь, можешь заходить ночью, скрашу одино…
Звонкая пощечина прервала наигранную веселость парня, и только красная отметина от моей ладони осталась красоваться на его лице.
Хотела отвесить ему какую-нибудь колкость, но сразу не нашла подходящих слов. За что он так со мной? Даже объясниться не дал…
— Истеричка!
Констатация факта окончательно добила меня, а он взглядом опалил с головы до ног и брезгливо сплюнул на землю.
Да, этим Майкл еще больше подлил масла в огонь, разжигаемый его словами. Я и так еле сдерживалась, но дальше контролировать тьму просто не могла.
На мгновение закрыла глаза, чтоб перевести дыхание, а открыв их — растерялась. Меня, а точнее нас окутывала тягучая чернота, липкая и пробирающая до дрожи. Не было ни свечения звезд, как в зале Совета, ни огня, ни яркой дымки, только вязкая, гнетущая чернота.
Испугалась. Да, я испугалась до дрожи в коленках! Себя, своей силы и того, что не смогу удержаться и причиню зло окружающим… ему. По удивленному лицу демона, стоящего напротив, поняла: глазки у меня сейчас «фирменные». Вот на них он и залип, а меня больше тревожила мысль: как себя контролировать?
Гр-р-р-р, как же сложно совладать с эмоциями. Особенно, когда главный раздражитель и катализатор бурной реакции сейчас смотрит на меня изучающим взглядом.
— Майкл, уйди! — ничего другого я просто не смогла выговорить.
Тьма забурлила и закачалась. Если честно, я до конца не была уверенна, что парень вообще видел ее или хоть немного понимал, что творится вокруг.
— С чего ты взяла…
— Уйди!!! — рыкнула я, сдерживаясь практически на грани. — Я не могу тебя видеть!
— Аналогично, — пожал он плечами и резко развернувшись, зашагал прочь.
Что произошло? Почему все так складывается? — на эти вопросы я ответить не могла, разве что создатели играют нашими судьбами, и только что была их очередная злая шутка.
Да, легко утешать себя подобным образом, не видя за собой погрешностей, буквально минуту назад вменяла в вину это Майклу, а сама такая же.
Тупо глядя в спину уходящему парню, мне до боли хотелось что-нибудь крикнуть ему в след, остановить его и поговорить, но я прекрасно осознавала — это все бесполезно! Пока…
Закрыв глаза, нервно сжала кулаки и как бабуля в свое время учила, подняла руку вверх и громко проговорила:
— Ну и… с тем плащом!
Выдохнула и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, побрела, куда глаза глядят. А глядели они в сторону столовой и моей любимой соратницы.
Да-да, я иду на промысел!
— Дора! — позвала тихо, добравшись до здания столовой и взлетев к окнам третьего этажа. — Открой…
Что-то никакой реакции не последовало и пришлось постучаться. Мало ли, может, она меня не слышит. Ну не могла же Дора сменить комнату, в которой прожила уже много лет?
— Дорогая, встречай гостей! — пропела я, чтоб убедиться точно.
— Я никого не жду и гостей, тем более! — ответили мне громко и шторки на окошке плотно задернули.
— Как пошла …?
Офигеть! Она меня игнорирует или не узнала. Другого объяснения нет или…
Да ну нет! Ей же фикус передали, хотя, может записочка так и не дошла до адресата?
— Я кушать хочу-у-у-у-у, — жалобно протянула и поскреблась в окошко. — Неужели тебе совсем меня не жалко?
— Ни капельки! — уже не так уверенно ответили мне.
— «Эх, жизнь моя — жестянка! Да ну ее в болото! Живу я как поганка, а мне летать, а мне летать, а мне летать охота!», — запела я, перемежая слова шуточными всхлипами.
— Нет у тебя ни стыда, ни совести! — просветила меня Дора, отдергивая штору и включая свет. — Где тебя черти носили?
— Ну, скотина рогатая! — выругалась я, от всей души надеясь, что Майкл сейчас самозабвенно икает.
— Дана… — возмутилась женщина, и рот ладонью прикрыла, от удивления, про округлившиеся до невозможности глаза — вообще молчу.
— Дора, простишь неблагодарную? — взмолилась я. — Письмо тебе написала, но Майкл не удосужился его передать.
— Эмм-м, так это ты на него?
— Ну, уж точно не на тебя, — хохотнула я и смущенно улыбнулась. — А как там мой цветочек?
— Заморила ты его. Еще бы немного и совсем бы погиб, — пожурила меня Дора, открывая створку окна. — Залетай.
— А меня тут покормят? — спросила я, присев на окошко. — Мм-м-м, а чем так вкусно пахнет?
— Вползай, чудо в перьях, — крепко обняв за плечи, Дора поцеловала меня в щеку и прижала к широкой груди. — Я так переживала, когда ты пропала. И у кого мне было спрашивать, куда на этот раз тебя понесло? Даночка, наказание ты мое, во что ты на этот раз вляпалась?
— У-у-у-у, — протянула я грустно, с трудом сдерживая слезы. Эх, нельзя меня жалеть, сразу в тряпку превращаюсь, а когда не с кем сопли распускать — плакать как-то и не хочется. — Куда я только не вляпалась.
— А ты знаешь, что пожилым женщинам нельзя волноваться? Это очень вредно для здоровья! — просветила меня Дора, выпуская из объятий и позволяя проскользнуть в комнату.
Квартиры у персонала Академии и преподавательского состава — разительно отличались от студенческого жилья. Нормальные по меркам земного мира, двухкомнатные апартаменты. С отдельным санузлом и большой ванной комнатой, даже кухня своя была, хотя и надобности в ней не было. Да, особенно, если учесть, что ниже, на первом этаже есть столовая.
— Мебель успела переставить? — удивленно протянула я, заметив, что мой любимый мягкий диван поменял местоположение.
Доре не занимать эстетического вкуса. Вся квартира была выдержана в классическом стиле, даже гардины на окнах и те представляли собой произведение искусства. Я никогда не уставала восхищаться ее талантами, а она смущенно краснела от моих незатейливых комплиментов.
— И торшер новый… — задумчиво сказала я, так, как бы, между прочим. — Давно?
— Вчера абажур дошила. Знаешь, а ведь именно ты мне дарила эту ткань. Что, уже и не помнишь? — залившись румянцем, ответила она, плотнее запахивая полы домашнего халата.
— Какая же ты талантливая и руки у тебя — золотые! — без тени иронии проговорила я и, скинув с ног кроссовки, отпихнула их к стене, чтоб не пачкали персиковый ковер, лежащий на полу гостиной. — То был, кусок материла, который не представлял никакой ценности, а это теперь вещь, в которую вложили кусочек души.
— Ты мне лапшу не вешай! Давай, рассказывай, где была и что делала. Вижу, что на сердце у тебя тяжело. Кто постараться успел?
— Эх, а можно сначала хотя бы чаю, а то так кушать хочется, что переночевать негде! — взмолилась я, понимая — живой не уйти, пока все в подробностях не расскажу.
— Ну, раз негде, тогда я тебя накормлю и спать уложу. Ты же любишь тот диван? — улыбаясь, кивнула она на большой бежевый диван, с шоколадного цвета вставками по обивке и дубовыми накладками на подлокотниках.
— А можно понаглеть?
— Хм, слушаю и уже боюсь. Будешь пирог с яблоками?
— Буду, а что еще есть? Дора, а можно мне у тебя пару дней пожить? — попросила я, пока не передумала.
