Если честно, слышать его голос я перестала практически сразу. Руки мимо воли потянулись к невероятному сокровищу. Темно-коричневый переплет, серебристое теснение по углам и на корешке, витиеватые буквы на обложке — это не книга для меня, а настоящее сокровище.

— Держи уже, — расхохотался библиотекарь. — А то ведь с таким маниакальным блеском в глаза и с руками оторвешь.

Даже думать не хочу, как я в это момент выгляжу. Похоже, что происходящее сейчас больше всего смахивает на сценку из мультфильма, где диснеевские персонажи видят вожделенное и недостижимое сокровище, которое вот-вот окажется в их загребущих лапках.

— Благодарю! — выдохнула я, обнимая подарок. Было до слез приятно понимать, что не все забыли о моем дне рождения, и даже подарок был подготовлен.

Глаза заволокло слезами, а горло сдавил ком. Как же объяснить словами то, что творится в моей душе.

Резко поднявшись на ноги, я порывисто обняла Геннадия Тимофеевича и шепнула сдавленным голосом:

— Вы даже не представляете, что для меня это означает и как я благодарна.

— Ну что ты, девочка, — погладив по голове, протянул мужчина, бережно меня отстраняя. — Хватит сырость разводить, давай пить чай. Кстати, а что тебя привело ко мне в такую рань? — мастерски перевел он тему разговора.

Шмыгнув носом, я снова села в кресло, продолжая прижимать подарок к груди.

— Хотела узнать что-нибудь о Создателях. Может, есть какие-то древние хроники или легенды. Мне бы хоть немного деталей, чтоб сложить мозаику, а так… — пожала я плечами. — Совсем не понимаю, что происходит.

— Ты о безобразии, творящемся в нашем мире или во всех? — его взгляд мгновенно стал сосредоточенным и серьезным. — Что именно тебя интересует?

Отложив книгу в сторону, я с благодарной улыбкой приняла кружку с горячим янтарным напитком, над которым клубился парок.

— Все… — грустно протянула я, делая маленький глоточек. — Честно, даже спросить больше не у кого.

— Как это? — вскинув бровь, изумился он.

— Да, спросить-то я могу! Только вот, кто мне ответит? — насупилась обиженно и подула на чай. — Самое паршивое то, что я и не интересовалась нашей историей до этого момента. Не надо так укоризненно смотреть из-под хмурых бровей. Я помню, как мы обсуждали эту тему и теперь мне стыдно.

— Первый шаг уже сделан, — мягко проговорил он. — Ты поняла свою ошибку, а теперь давай, по существу. Веришь ли ты в то, что Создателей было несколько?

Вот преимущество нашего общения, Геннадий Тимофеевич никогда не давал четких ответов. Он заставлял меня думать и находить правильное решение, подсказывая и подбрасывая зацепки. Так процесс общения становился захватывающим и интересным. Я когда-то спросила его, почему именно так строится наш разговор, на что он мне ответил: 'Выход, найденный самостоятельно — запоминается на всю жизнь!'.

— Нет, — покачала я головой. — Есть большие сомнения на этот счет. А что знаете вы?

— Это, скорее всего, не знание, а вывод, сделанный мной из тех источников, которые были доступны.

— Прямых упоминаний нет?

— Нигде! А как ты пришла к подобному выводу?

— Ну… эм-м-м, подтолкнули, — уклончиво ответила я. Почему-то не хотелось говорить, как именно я узнала о Создателе, а обмануть не смогла.

— Забавно. Впрочем, какая разница. Интересно следующее, как другие не догадались об этом. Ведь так очевидно, сама посуди, сколько отличий ты видишь в структуре наших миров? Про население я вообще молчу!

Медленно усевшись в свое любимое кресло, он наклонился к журнальному столику и взял кружку с блюдцем. Длинные аристократические пальцы поддерживали фарфоровое произведение искусства с истинной грациозностью. В обществе Геннадия Тимофеевича, я всегда чувствовала себя деревенщиной, потому что его манеры и поведение были отточены вековыми устоями и канонами этикета.

— Хм, а ведь так и есть! — изумлению моему не было предела. Как я сама не поняла? Все расы населяющие миры были идентичны, да и уж совсем на чистоту — разницы в использовании своего источника я не видела. Что ведьмы, что демоны токи силы применяли идентично, отличия были лишь в том, откуда они черпались — это я по себе знаю. — Черт!

— Перестань ругаться! Это признак невоспитанности, — пожурил меня оппонент, довольно потягивая чаек. — Интересно другое, кто заставил нас думать, будто Создателей было несколько?

— Тот, кому это выгодно, — предположила я. — Только этого мы незнаем.

— Почему же? — пытливо вскинув бровь, библиотекарь посмотрел на меня и задумался. — Я уже давно задал себе это вопрос и пришел к определенному выводу. Ты же знаешь, что в истории есть период смуты и четкое упоминание…

— Хм, о Создателе, который восстановил равновесие?

— Именно, — подтвердил Геннадий Тимофеевич. — Есть определенные подозрения, что именно тогда над всем населением ментально поработали.

— Зачем?

— А ты как считаешь?

— Не знаю, — растеряно ответила я. — Какой смысл? Или…

— Договаривай.

— Ну, может, чтобы укрепить силу Совета, сформировав определенную последовательность?

— Возможно, — кивнул он. — А может, чтоб закрыть дорогу к определенным знаниям. Магические расы до смуты были намного сильнее, чем сейчас, об этом можно судить по древним записям. Которых, к слову, осталось совсем мало, а вот сведений о Создателях вообще нет. Такое ощущение, словно кто-то умышленно подретушировал историю до смуты и забрал с собой часть знаний и навыков, подменим плоским наброском.

От предположений высказанных Геннадием Тимофеевичем стало страшно. Будто могильным холодом окутало, голову сдавили стальные тиски, а внутренние органы отозвались тупой, тянущей болью.

— Ты тоже это чувствуешь? — сквозь зубы спросил он, сжав челюсти так, что на скулах заходили желваки. — Мерзкое ощущение и чем ближе я подбираюсь к разгадке, тем оно становится невыносимее.

— Да… — хрипло ответила я. — Похоже на блок в сознании.

— Ничего, сейчас пройдет. Только, странная вещь, меня это состояние убеждает в правильности выводов и нисколько не отпугивает. Пока…

Нет, я впервые вижу в его глазах такой маниакальный блеск. Он словно одержимый гениальной идеей профессор идет к цели, не ведая преград. Правда, я не отличаюсь задатками мазохиста, и переживать заново подобную гамму ощущений не очень-то и хочется.

— Вы, думаете, дальше будет только хуже? — спросила я тихо, с ужасом ожидая ответа.

Почему он мне все это рассказал? Что ожидает того, кто будет владеть подобными знаниями?

— Даже не сомневаюсь. О чем задумалась?

— Причина, по которой вы мне все рассказала? Зачем?

— Мне показалось, что пришло время, — устало высказался он. — Я чувствовал… Словом, тебе необходимы эти знания. Только объяснить причину я не смогу. Есть еще одно…

Задумчиво замолчав, он перевел взгляд за окно, отрешенно глядя на однообразный пейзаж. Хоть тело его и находилось здесь и сейчас, но мысли витали где-то очень далеко. Побеспокоить его я так и не решилась.

Тихонечко оставив в сторону опустевшую кружку, я провела пальцами по переплету книги, а по руке, будто теплая волна прошлась. Воспоминания всплыли в создании мимо воли, вытеснив прочие мысли.

Примерно год назад

За окном сгущались сумерки, приближая самое спокойное для меня время. Как стемнеет, я смогу тихонечко прошмыгнуть в нашу с Бертой комнату. Только разборок со вторым курсом мне не хватало. Можно подумать, что я много прошу — вернуться домой!!! Создатели, ну где же я так нагрешила?

Кто знал, что сегодня экзамены перенесут и вместо первого курса в этом злосчастном лекционном зале окажется второй. Черти недобитые!

Ехидная улыбочка расцвела на моих губах при одном только воспоминании, как демоницы чуть ли не насиловали своих сокурсников с преподавателем до кучи. Хотя нет, не все так уж и сопротивлялись, да и непонятно, кто больше расстроился, когда действие газа с сильным эффектом направленного афродизиака утратило свое действие.