Обилие палаток, расставленных в слабом подобии порядка, Андрея озадачило. Как озадачил и примыкающий практически вплотную к колючей проволоке лесной массив. Из него не то что выстрелить – доплюнуть можно было до окопов охранения.

Как потом оказалось, в этом лагере располагались только милицейские подразделения, Нацгвардия и оперативные группы СБУ. Убывающие в Киев коллеги пояснили, что представители ВС[28] Украины, посмотрев на этот лагерь, заявили: спасибо, нам не подходит, найдем себе другое место. И – уехали. Правда, недалеко, на окраину села Довгенькое, километрах в десяти от Изюма. Это тоже еще Харьковская область, но оттуда буквально через поле уже Донецкая земля…

Первый час пребывания на войне толком не запомнился: суета, попытки расположиться и наладить какой-то быт усугублялись очень поспешными сборами отъезжающих. Казалось, если бы не приказ командующего силами АТО в Донецкой области генерала Рудницкого построиться обеим группам – и прибывшим, и уезжающим, то последние рванули бы в Киев сразу, как только увидели приехавшую смену.

«Странно, они ведь здесь всего десять дней были» – удивился тогда Шевченко, чей срок ротации определили в две недели с возможным продлением.

Построившиеся напротив друг друга группы выглядели по-своему очень колоритно. Отъезжающие напоминали банду мародеров – тапочки, разномастные футболки, практически у всех десятидневная щетина. Кроме того, все щеголяли «офицерским загаром» – шеи и руки были характерно коричневыми, что выдавало длительное пребывание на свежем воздухе.

Приехавшие из Киева были одеты и обуты по уставу. Но некоторые, видимо, заранее испугавшись прибытия «на фронт», нацепили на себя бронежилеты. А Родина снабдила прибывших в зону боевых действий брониками 2-го класса, которые могут держать только нож и пулю из ПМ[29]. Были они, естественно, без пластин, веселенького бежевого цвета. Поэтому сотрудники, напялившие эти светленькие бронежилеты на защитный камуфляж, в окружении майской сочной зелени выглядели несколько нелепо.

– Смирно, – рявкнул Рудницкий, здоровенный дядька ростом под два метра, с багровым лицом и кулаками, в которых можно было спрятать буханку хлеба.

– Так, отъезжающие – вам спасибо за работу. Работали нормально, но надо было вас больше гонять. Чтоб не бухали и в лагере меньше шарились. Слышите, прибывшие? Нехер в лагере сидеть, все на блокпосты, работать по задержанным, в войска, в бой! Мне тут не нужны кабинетные сотрудники, у меня все будут воевать! – примерно так прозвучала краткая речь генерала, если убрать оттуда соединяющий мат.

– Теперь следующее… Сколько времени нужно на передачу дел и ознакомление с обстановкой? – обратился он к старшему отъезжающей группы подполковнику из АТЦ с позывным «Медведь». Тоже крупный был парень.

«Мародерский» строй заволновался.

– Да что там передавать… сами разберутся… да пять минут на все… – посыпались реплики.

АТЦэшник почесал затылок.

– Товарищ генерал, думаю, полчаса на все хватит. Народ опытный, быстро вникнут.

Рудницкий согласно кивнул.

– Ну, добро. Занимайтесь. А ты, Медведь, и ты, новый Медведь, – повернулся он к старшему прибывшей группы, – пошли ко мне, будем вопросы обсуждать.

Тут он пристально осмотрел фигуру нового старшего – молодого, среднего роста худощавого капитана из АТЦ.

– Хотя какой ты Медведь, так, медвежонок еще!

Под общий смех руководящая троица скрылась в штабном расположении.

Андрей с коллегами направились в большую палатку, которую занимала группа СБУ.

Условия внутри палатки были… никакие: земляной пол, вбитые в подпорки палатки гвозди в виде крючков для одежды, корявая деревянная полка для посуды и обшарпанный стол с двумя лавочками. Спать предполагалось на надувных матрасах, которых в достаточном количестве привезли тыловики СБУ.

Внутри суетились отъезжающие, спешно упаковывающие свои рюкзаки.

Вновь прибывшие насели на них с вопросами:

– Парни, хоть расскажите, что тут, как тут?

– А, сами все поймете. Мотайтесь на блокпосты, там много сепаров задерживают, есть с чем работать. Да и Рудницкий орет, если наши в лагере шарятся. Он вообще не понимает, чем мы занимаемся, поэтому пытается загнать всех в атакующие линии. Иначе грозится выслать обратно в Киев, – не переставая паковаться, наперебой сообщали офицеры.

– А разве это плохо? – усмехнулся Дима Кашник, опер из Главка «К»[30].

– Не плохо, что уедешь домой. Плохо, что Рудницкий сразу же звонит Крутову[31], а ты представь, какая пилюлина тебе прилетит, когда вернешься…

– Еще вот что, пацаны. Нас тут вторую ночь подряд обстреливают. Вы выучите, где наш окоп. В случае обстрела – бегом туда. От греха подальше. Да бегите быстрее, а то свет сразу вырубают, не дай бог свалитесь в какую-нибудь воронку, ноги поломаете.

– У нас два дня назад следак в больницу Изюмскую загремел – свалился в капонир[32] БТРа, сломал голень.

Шевченко переглянулся с коллегами:

– Что, во время обстрела?

– Да не, по пьянке. Синий был в умат. Пошел в сортир и заблудился – темень, а фонарик не взял.

– Сейчас в автобус сядем и сами как напьемся! Блин, как я замахался на этом Донбассе…

Отъезжающие собрали свои сумки и принялись прощаться.

– Парни, подождите. Ну, хоть карты какие-нибудь дайте, куда ездить, подскажите…

– Сами разберетесь, ничего сложного, – отмахиваясь на бегу, счастливые сотрудники выскочили из палатки.

Оставшиеся молча смотрели друг на друга.

– Какие-то они стремные… Всего десять суток тут были, а ведут себя как будто полгода…

– Поглядим, какие мы будем, – пробормотал один из атэцэшников, снимая с себя смешной бронежилет. – Я что-то не особо понял про обстрелы…

– Блин, вот уроды. Не могли хоть как-то ввести нас в курс… Что тут делать будем, где, с кем? Да даже элементарное – где сортир, как кормить будут. Самим узнавать? – возмущался Дима, опер из главка.

Андрей поднялся с матраса.

– Пошли по лагерю пройдемся, пока светло. Потом старший придет, глядишь, чего-то прояснит.

Втроем они вышли из палатки. Двое атэцэшников остались внутри – надувать себе матрасы и обустраивать спальные места.

– Вернетесь – расскажете, – напутствовали они.

Лагерь жил своей, пока непонятной жизнью. Где-то ревела техника, где-то натягивали очередную палатку. На краю расположения рычал экскаватор, выкапывая траншею.

Мимо офицеров постоянно пробегали бойцы в темно-синей форме – в лагере стояло несколько милицейских частей.

– Слышь, воин, – остановил одного пробегающего коллега Андрея из ДКР[33] Вадим. – Подскажи, где сортир здесь?

– А вон, за разрушенным зданием, – боец махнул рукой в сторону кирпичной развалины. – Есть еще с другой стороны лагеря, но туда пока дойдешь – ноги переломаешь. Да и там другие части стоят, нацики, – желающих хватает.

– Что, на весь лагерь два туалета? – удивился Андрей.

– Ну, еще генеральский есть. Но туда лучше не соваться. Нарветесь на Рудницкого – п. ц вам будет! – засмеялся солдат и убежал в неизвестном направлении.

– Дела, – протянул Вадим. – Так и до дизентерии недалеко.

Прогуливаясь, дошли до площадки боевой техники. Какого-то ограждения не было, поэтому внимание офицеров сразу привлек новый БТР-4, стоящий совершенно открыто. Никого рядом не наблюдалось, и Вадим с Димой сразу стали фотографироваться на телефоны.

Из бронетранспортера вылез чумазый парень, мельком взглянул на подошедших и стал вытирать руки тряпкой.

– Слышь, а ты на нем катаешься? – спросил Андрей.

– Ну, – кивнул парень.

– И как агрегат?

– Да как. Ходовая не ахти, коробка, бывает, выделывается, а так нормально. Боевой модуль отличный! Там стоит офигенный тепловизор, ночью мышь за километр видно.