На всём пути нашего следования мы встречали много телег, какие-то из них тащили быки, какие-то люди.

– А это что такое? – удивлённо спросил Туман, когда мы приехали на очередную небольшую поляну.

На поляне стоял небольшой сарай, жилой домик и несколько небольших чанов возле него, камни, какие-то трубы и много нарубленных дров. Чуть дальше небольшие бесформенные кучи железа или каких-то, пока непонятных, мне, деталей. Мы выгрузились из багги и стали с интересом всё это рассматривать.

– Кузьма, а тут что? – спросил я, показав рукой на всё это нагромождение.

– А тут алюминий авиационный переплавляют.

– Алюминий?

– Ну да, с аэродрома небольшие куски возят, и тут плавят – как само собой разумеющееся, сказал он. – У алюминия температура плавления 660 градусов всего, обычный костёр от 800 до 1000 градусов. В земле сделали колодец, обложили камнями, разжигаем внутри огонь, туда емкость с нарезанными кусками алюминия, накрываем сверху всё это большим камнем – он показал нам на тут же лежащий камень в форме блина. – Вот он и плавится потихоньку. Потом вот этими рычагами – указал на небольшую треногу на колёсиках, – вытаскиваем емкость и льём в формы. Это если кратко – Кузьма пожал плечами. – А там раскатывай его как хочешь, и делай что надо, в формы лей, например. Те же самые ложки, вилки, ножи. Он же обрабатывается очень легко. Да и на холодную гнётся хорошо. Он, конечно, не весь плавится, да и шлаков много, но что-то получается. Был бы уголь, газ, или другое топливо, было бы лучше. Чан можно было бы больше сделать и большие объёмы производить.

– Охренеть! – удивленно произнес Туман, оглядывая нехитрое и даже примитивное производство.

– А чего вы так удивляетесь-то? – засмеялся Кузьма. – Там этих железок на аэродроме тонны.

У меня в голове тут же щёлкнуло. Я посмотрел на Тумана, а он у меня.

– Ты тоже об этом подумал? – спросил он у меня.

– Ага, – улыбнувшись, ответил я. – тонны алюминия прикинь?

– Вы о чём мужики? – спросил Няма.

– Да о том – немного возбуждённо ответил ему я, – что алюминий много где можно использовать. И если на этом их аэродроме – я ткнул пальцем в Кузьму, – его достаточно много, то грузи его на баржи и вези к нам на переплавку.

– Во бабла-то будет – хихикнул Кирпич. – Осталось только найти пункты приема цветных металлов!

– Млять, точно! – выпалил Слива. – Если уж тут его кое-как переплавляют, то у нас тем более смогут.

Вот это сюрприз.

Как же это мы, вчера, про это не подумали, когда нам Кузьма с Потеряшкой про аэродром свой рассказывали! Да и арканит, до кучи. Мля, мы же на золотую жилу встали, на жилищу, я бы сказал.

– Вот что, Валер – обратился я к нему. – Давай-ка, мы с завтрашней поездкой домой пока повременим.

– Почему?

– Первое. Собрание на пару часов затянется, наверняка.

– Ну да.

– Второе. Сетки видишь лежат? – кивнул я на небольшие куски металлических сеток, с мелкими ячейками. Скорее всего, их тоже с аэродрома привезли.

– Вижу.

– Дай задание тем мужикам на берегу, пусть они сделают лотки из неё, как у золотодобытчиков. Небольшие такие.

– Зачем это? – недоверчиво покосился на меня Туман, а остальные ребята стояли рядом и с интересом грели уши.

– Порода, Валер, епт. Под фортом порода, только её надо просеять. Зачем нам отсюда с пустыми руками идти домой? Завтра, после собрания, народ найдём, пусть они на своих лодках вёдрами или что там у них породу со дна добывают и просеивают. Кристаллы арканита крупнее, песок сквозь сетку весь уйдёт, кристаллы останутся.

– Точно, млять! – ошарашено развел руками Туман. – Дохрена намыть смогут. В мешки, и с собой, на наш завод. Там профессор уже пусть разбирается. А перед этим заплывём на аэродром и наберём с собой кусков алюминия. Инструмент есть, порежем.

– Вот это уже деловой подход! – засмеялся я.

От открывшихся перспектив у меня аж дыхание перехватило.

Алюминий, куча арканита.

Конечно, было ещё непонятно, что там за порода и получится из неё «пластилин» или нет? Но попробовать можно. Пару мешков намоем, профессору покажем, если всё хорошо, то развернём тут добычу. А алюминий? Ну, если его там действительно много, то мы можем просто его возить и продавать на переплавку. Уж ему-то применение у нас в Таусе точно найдут. Мебель, окна, просто алюминиевые листы различных размеров, практически любую деталь можно будет отлить, диски на тачки, да и на машины можно будет кое-какие кузовные детали делать. Те, что не требуют сложного производства.

Да его много где можно применить! Понятно, что кое-где надо будет другие добавки добавлять, очищать от шлаков, ну с этим уже, думаю, наши литейщики сами разберутся. Заводы сразу прибыли начнут другие получать, а те, кому они будут поставлять слитки алюминия, начнут выдавать совершенно другую продукцию, что тоже есть гуд.

– Саша, приём – зашипела у меня рация голосом Клёпы, который, с некоторыми нашими ребятами в этот момент был в большом форте, хотя Туман уже несколько минут назад отдал им команду покинуть его и прибыть всем на десантный катер. Ночевать в форте нашим ребятам точно не стоит. На катере спокойней, непонятно, какой фортель местные могут выкинуть.

– На связи.

– Тут местные мяса хотят.

– А я тут при чём?

– Нельзя всех животных под нож – испуганно сказал Кузьма, – завтра чего жрать будем?

Клёпа не услышав Кузьму и продолжил.

– Да тут бабы местные нас окружили, мы еле на катер прорвались. Говорят, дети голодают, молока и мяса по несколько месяцев не видели.

– Взрослые, скорее всего, тоже – тихо произнёс Туман.

– Только мы видели количество животных, – снова Клёпа – там на всех точно не хватит. Тебе решать. Они говорят, что если бандитов убили, жрать давайте.

Охренеть. И чего делать?

– Ну так чё, Саш? – не дождавшись от меня ответа, снова спросил Клёпа.

– Ща, Клёп, будь на связи. Вы где сейчас?

– В катере около форта, отошли от него. Венецианцы эти пока боятся в лодки прыгать и плыть на остров. Мы же расстреливали всех подряд.

– Будь на связи – повторил я и посмотрел на стоявших возле меня ребят. – Ну? Ваши предложения?

– Нельзя всех под нож – твердо сказал Кузьма.

– Может, половину? – предложил я.

– А потом что? – спросил Кузьма. – Молока будет меньше, сейчас наедятся все разок, а потом?

– Значит, делаем так – немного подумав, сказал я. – Пусть всех доят и всё молоко детям. Кузьма, проследить. А чтобы было честно – бери наши катера и вези детей сюда, можешь несколько мамаш с ними отправить для контроля. Да, скорее всего, так и надо сделать. Туман.

– Здесь.

– Дока сюда, пусть нормы скажет. Большинство давно уже жирную пищу наверняка не видели, пусть он нормы скажет местным, не то наедятся на свою голову, а нам завтра тут арканит мыть надо будет. И найдите несколько больших казанов, наверняка такие есть тут где-то, пусть они похлёбки какой наварят. Конечно, всех не накормят, но хоть основной массе хватит.

Туман кивнул и, отойдя в сторону, взялся за рацию.

– Наших всех потом на катер – крикнул я ему вдогонку. – Пусть они тут сами рулят. Кузьма, поставь тут людей, чтобы всех животных не зарезали от жадности. Мы привезём еды через несколько дней. Но ты прав, всех валить нельзя. Сейчас все возвращаемся на катер и отходим от берега. Риф, один багги на острове оставь, второй – на борт.

– Зачем?

– Алюминий на катер ты на себе будешь с аэродрома таскать?

– Точно, не подумал.

Затем связался с Клёпой и сказал ему о нашем решении.

Вернувшись на берег, увидели, что местные мужики уже разгрузили катер, и теперь сидели на берегу в окружении ящиков и различных стройматериалов, отдыхали. Кузьма тут же запрыгнул на водник и умчался к форту. Следом за ним, ушли и оба маленьких катера. Третий, с Клёпой на борту, возвращается в большой форт. Среди местных мужиков сидели несколько наших матросов и вели неторопливую беседу. Остановив багги, около большого количества ящиков, я вылез из машины, и подошёл к сидевшим людям.