Внезапно Айра МакКормак рванулся так, что медикап затрещал. Она бы испугалась, если бы не знала точно: эта конструкция выдержит и не такое. Отвернулась и сделала шаг к двери.

— Стой, женщина! — окликнул он её, — Стой! Ты должна знать по какой методике Йенссон создавал своих клонов. Как он делал их не просто нашими копиями, но идеальными представителями физического типа?

Гелена повернулась к нему:

— Ты будешь хохотать, но именно эту информацию Калле унёс с собой в могилу. Я примерно понимаю, что он делал, но как это осуществлялось технически и для меня загадка. Ни в одном файле нет никаких упоминаний методики. А что об этом говорит доктор Маронго?

Упоминание этого учёного внезапно сильно разозлило МакКормака.

— А что он мог нам сказать? Что Карл подключил его к проекту на поздней стадии, что он разрабатывал внесение изменений в генотип на уровне целостного организма, а не отдельной клетки, и ничего не знает о том, что и как делал Йенссон. Дался тебе этот Маронго! Бесполезный тип, которого не интересует ничего, кроме его науки, да и то постольку-поскольку. Я сделал его главой проекта, дал всё, что мог, но толку немного: то ли старый хрен потерял хватку, то ли её у него никогда не было.

Глаза Гелены хищно засверкали. Она сделала пару шагов в сторону медикапа, так, что из-за маленького размера каюты оказалась очень близко от МакКормака, нагнулась и прошипела ему в лицо:

— Ты и его тоже похитил, придурок? Похитил и захотел, чтобы он на тебя работал? Где только таких наивных шпионов делают? Разве ты не знаешь, что учёные — те же певчие пташки? В неволе только тупые канарейки поют и совершенно никто не размножается. Я так поняла: твой новый проект провалился? Этого и следовало ожидать. У меня один вопрос: зачем оно тебе? Ты не получил от Калле нечто, что он обещал?

О, если бы Айра МакКормак мог сейчас встать, он бы придушил Гелену на месте. Это было видно по его горящим ненавистью глазам. К счастью, все его движения ограничивали стенки медикапа. Не в силах сделать то, что он желал, бывший главный шпион Содружества ответил словами, которые были похожи на рычание дикого зверя:

— Я ничего не получил от твоего проклятого мужа! Ни я, и никто другой! Мы с Софферсоном пробили этот проект, уговорили всех, и зачем? Сколько он нам всего обещал! Ткани для замены больных органов! Сыворотки для полного омоложения! Лекарства ото всех болезней! А этому идиоту Кричевски вообще ребёнка его крови! Наследничка! Как будто не понимал, что это невозможно: клона не удастся выдать на обычного человека. Ему верили высшие чины Содружества, а он врал им в лицо. Никто не получил обещанного. Он только брал! А когда мы потребовали своё, он стал нас шантажировать!

— И вы его убили, — подвела черту Гелена, — Хватит, МакКормак. Мне неинтересны эти подробности. Я уже всё поняла. Вы убрали Калле и отбили затраченные деньги на распродаже живых людей. Гнусно, конечно, но что делать. Вопрос был закрыт. Зачем поднимать его снова? Зачем этот новый проект?

Казалось, последнее эмоциональное выступление выпило все силы МакКормака. Он теперь лежал тихо и губы его посинели. С трудом ему удалось произнести:

— Позови врача, Гелена Ригел. А так ничего и не узнаешь.

Гели не пришлось даже вставать со стула. Кто-то за стеной услышал слова старика: дверь распахнулась и в каюту вошёл Алан. Щёлкнул какими-то клавишами, вывел на дисплей несколько кривых, поменял в гнёздах медикапа ампулы и бутылочки с препаратами и произнёс, ни к кому не обращаясь:

— Скоро ему станет лучше. Организм очень изношен, видимо, этот господин злоупотреблял далеко не безопасными препаратами: тонизирующими, усиливающими сократимость мышц, увеличивающими сердечный выброс. Он и так чудом сохранял работоспособность, другой на его месте уже давно лежал бы парализованным. Но то, что произошло сегодня, поставило этого человека на грань жизни и смерти. Я сказал, что ему станет лучше? Всё верно. Но ненадолго. Изношенность всех тканей, а особенно мозговой, такова, что он может умереть в любой момент. И это в лучшем случае. Потому что, на мой взгляд, полный паралич при сохранённом сознании — ещё хуже.

В помутневших глазах Айры мелькнул самый настоящий ужас. Он спросил:

— Ты врач, парень? Как такое возможно?

Ал ответил с достоинством:

— Я не врач, поскольку у меня нет диплома. Но я прошёл весь курс наук за медицинский институт и работал, заменяя врача на нашей базе последние три года. Там дипломов ни с кого не спрашивали. У меня большой опыт работы с медикапом, я могу поставить диагноз по результатам обследования и умею делать несложные операции. Так что представьте себе, что я помощник врача — фельдшер.

— Я понял, — отозвался МакКормак, — Ты в этом разбираешься и сказал всё честно. По-твоему я сейчас умру?

Юноша затряс своими практически белыми волосами.

— Я такого не говорил. Сейчас вам станет лучше. Вообще, пока вы лежите в медикапе, опасность умереть или быть парализованным минимальна. Приборы следят за состоянием здоровья и не дадут ему резко ухудшиться. Но вы же не можете провести здесь жизнь. Вам захочется встать, действовать. А тут я никаких гарантий не дам. Без постоянной поддерживающей терапии развязка может наступить в любое время от любой причины.

— Да, порадовал ты меня, парень. Хотя… Лечащий врач давно предупреждал, но я не верил. Чувствовал себя неплохо и полагал, что и дальше так будет. Мне не так уж много лет, всего-то восемьдесят шесть.

Гели удивилась. Её старший брат Квентин был немногим моложе, но то, как он выглядел в сравнении и МакКормаком… Просто небо и земля! Видимо, этот тип и впрямь не щадил свой организм, насилуя его и заставляя многократно прыгать выше головы с помощью не разрешённых к употреблению средств. Ну что ж, он теперь пожинал плоды такого отношения. Ничего удивительного, что Айра МакКормак мечтал о физических и психических возможностях мальчиков-клонов для себя. Только… Взрослого человека не переделать. Можно было понять это на примере проекта Калле. Зачем же он взялся повторять собственные ошибки?

Надо было продолжить разговор, но, может, сделать это позже? Сейчас Гели предпочла бы побеседовать со Стивом Маронго, тот должен был знать если не всё, то основные моменты. К тому же он не настроен против неё. Они, как бывшие коллеги, скорее могут найти общий язык.

Она ласково обратилась к Алану:

— Ал, скажи, тебе сейчас обязательно находиться здесь и следить за состоянием нашего пленника?

— Желательно, — ответил юноша, — После переохлаждения и кислородного голодания он совсем плох. Я даже подумываю об интенсиве. Но принять такое решение может только врач.

— Врачи здесь есть, — буркнул Айра, — Доктор Смелянская, доктор Китс и доктор Аюба. Можешь проконсультироваться с ними, парень. Я буду очень тебе признателен, если ты не дашь мне умереть в ближайшие несколько дней.

Гели направилась к выходу со словами:

— Я пришлю кого-то из этих людей. Позаботься о нашем пленнике, Ал, он нам ещё не всё рассказал. И позови Феликса. Пусть на всякий случай вас будет двое. Если что сломается, он починит.

Вслед ей полетело:

— Не волнуйтесь, госпожа Гелена, всё будет в лучшем виде.

Гели шла от МакКормака с тяжёлым сердцем. Всё что сказал ей этот старый интриган, не оказалось новостью, но только подтвердило самые чёрные опасения. Калле лгал ей с самого начала. Из двоих сестёр выбрал её, потому что такую заучку легче водить за нос. Ведь научными результатами Гели он мог пользоваться и не вступая в брак, а вот до денег корпорации Ригел мог дотянуться только по семейным каналам. То-то его при жизни так сильно недолюбливал Квентин и обожал Деннис, а после смерти у обоих это отношение внезапно переменилось на диаметрально противоположное.

Ей вдруг стало так противно, что чуть не стошнило. К счастью, сейчас ей было на кого опереться.

В коридоре её подхватил Ариэль и, услышав, что ей нужно в жилой блок к Стиву Маронго, повёл уже разведанным путём. Не прошло и пары минут, как они уже стояли у тяжёлой двери нужного сектора и пытались по переговорному устройству вызвать доктора для Айры МакКормака.