– Возможно… Возможно, ты могла бы обвинить ее? Браслет-то у нас!

– Если вынесен приговор, с ним уже ничего не сделаешь. Я хорошо это знаю. Королеве Доре не дали и шанса на оправдание.

«Она всегда ненавидела тебя. Она всегда лгала, глядя тебе в лицо. Александрия едва терпела тебя, и при первой же возможности погрузила тебя в ад…» – Думая об этом, девушка едва сдерживала в себе вой, полный горечи и бессилия.

– Я помогу тебе, ты веришь? – спросил Гавлон. – Отум, ты должна быть сильной. Мы придумаем, как сбежать. А теперь помолчи.

Она покорно помолчала несколько минут.

– Черт, ничего не выходит! – выругался маг.

– А что вы делаете?

– Я пытаюсь извлечь хоть что-то похожее на музыку.

– С помощью чего? – удивилась Отум. – Не говорите только, что с помощью браслета?

Девушка представила, как Гавлон водит легким браслетом, висящим у него на грязном большом пальце, по каменному полу, и закатила глаза.

– Подождите, – пробурчала она, наклоняясь к дырке, – сейчас я кину вам шпильку для волос.

– У тебя все время была она, и ты молчала? – выпалил Гавлон.

Она передала ему шпильку, и маг, зажав между пальцами уже ее, попытался с ее помощью выстукивать какую-то мелодию. Отум не особо надеялась на успех. Она села на пол, прижав голову к коленям, и уставилась в одну точку. Она уже не могла плакать, у нее не осталось слез. Она думала о своей матери, о сестре, отце, женихе, о том, что теперь она совсем одна. Ей хотелось убить себя, чтобы не испытывать этой боли.

Но Отум знала, что Галатея не одобрила бы этого. Ее мать была по-настоящему несгибаемой, и Отум должна была хотя бы попытаться соответствовать ей.

Ее мать хотела бы, чтобы Отум отомстила.

«Я клянусь, если я выберусь, я найду способ стать сильной, – решила Отум. – Я клянусь, я заставлю Александрию испытать мучения в сотню крат сильнее, чем мои сейчас. Я клянусь, что она будет на коленях умолять меня о пощаде, но я не прощу ее. Если мир будет рушиться, мертвые воскреснут, Боги обрушат болезни на землю, я не прошу ее! Она должна за все ответить. Человек с такой грязной душой не имеет права на трон… и на жизнь».

– Клянусь, – вымолвила она вслух, и в тот миг в соседней камере раздался громкий стук. То упали оковы Гавлона Гуща.

– Получилось! – возликовал маг. – Сейчас я освобожу нас, Отум!

Он сдержал свое слово: Отум услышала, как он поет на чужом языке. Его песня была отчаянно грустной, и Отум была готова поклясться, что, несмотря на заплаканный голос Гавлона, звучала она просто потрясающе. Эта песня словно украла немного страданий девушки и облегчила ее ношу.

Гавлон подошел к камере Отум и освободил и принцессу. Он оказался невысоким крепким мужчиной средних лет с короткой бородкой и красивым лицом. Они вместе пошли по мрачному коридору. Их конечности затекли, но беглецы старались идти быстро и бесшумно. Разумеется, в коридор тотчас набежало много стражи, но стоило Галвону запеть, как подбегающие солдаты останавливались и замирали, будто каменные статуи. Отум предложила переодеться в одежду гвардейцев, и маг признал, что в этом есть смысл. Они потратили на это какое-то время, но стали менее узнаваемы: Гавлон, к тому же, немного поколдовал над их внешностью, сделав себя моложе, а Отум более похожей на юношу. На что-то более радикальное его не хватило: за время заточения мужчина очень истощал и могущественное колдовство давалось ему с трудом.

Когда они оказались во дворце, в котором творился переполох, к облегчению Отум, их не узнали. Они с магом бежали с арбалетами на перевес по залам, в которых девушка провела свое детство. Повсюду было праздничное убранство, которое не успели убрать с ее сорвавшейся коронации. Отум озиралась по сторонам, и тоска сжимала ее сердце. Девушка не знала, доведется ли ей вернуться в этот дворец еще когда-нибудь… если у них все же выйдет сбежать.

Внезапно, когда до выхода оставался последний коридор, Отум увидела, как им навстречу идет принцесса. Александрия была в своем домашнем шелковом халате и раздавала задания слугам. Возле нее шел зевающий Эрнест в ночной рубашке.

– Как вы могли запереть ее рядом с Гавлоном Гущем?! – ругалась Александрия (в основном, на кузена). – Всем известно, что Гала спала с ним, пока ее не забрали во дворец! Конечно, он помог Отум и они вместе сбежали! Иначе и быть не могло!

– Алекс, повторяю, я понятия не имел, что в дворцовой темнице Гавлон Гущ, – огрызнулся Эрнест.

Когда они оказались слишком близко, Отум потупила взор. Она знала, что, стоит Александрии всмотреться в ее черты – и все пропало. Сестра слишком хорошо знала, как выглядит Отум, и слабая оборотная магия бы ей не помешала. Но Александрия не обратила на них с Гавлоном никакого внимания. Беглянка испытала облегчение и подумала:

«Вот увидишь, я превращу твою жизнь в ад. Дай мне время. Ты пожалеешь, что так обошлась со мной, Лекс. Тебе стоило убить меня вместе с моей матерью».

Глава 5. В Зловонном квартале

Александрия и Эрнест встречали рассвет на небольшой мраморной террасе. Они играли в шахматы и пили бодрящий отвар, приготовленный дежурным лекарем. Эрнест побеждал, но девушку мало заботила игра: она любовалась небом сочного оранжевого оттенка.

– Сейчас бы апельсинчик, – проныла она.

– Так попроси слуг принести, – пожал плечами принц.

Но она не успела никого к себе подозвать: на террасу вбежал один из гвардейцев и отрапортовал, что Отум и Гавлона так и не удалось поймать. Эрнест побагровел и стиснул зубы, а Александрия не изменилась в лице.

– Как этой тупице удалось убежать?! – воскликнул он.

– На пару с величайшим магом современности? – хмыкнула Александрия. – Ой, ну даже не знаю. К тому же, Цветочек не тупица. Так как она никогда не была общительной, книги были ее самой верной компанией все эти годы. Она знает все секретные ходы замка, как свои пять пальцев.

– И что нам делать?!

– Расслабиться. Мы ее упустили. Но ненадолго, не переживай. Даже таким магам, как Гавлону, нужно восстанавливаться и отдыхать, так что уже скоро его оборотная магия развеется, и они начнут привлекать к себе внимание. – Александрия отпила чай, после чего продолжила, глядя уже на гвардейца: – Мы не станем пускать дело на самотек. Я хочу, чтобы наши солдаты проверили каждый дом в Столице. Пускай по улицам расклеят объявления. За головы моей сестры и Гавлона Гуща должна быть назначена просто неприличная цена. Я хочу, чтобы за ними охотились все!

– И стоит нанять наемников из «Клана шипов»! – добавил Эрнест. – Поручите это мне, госпожа! К тому же я настоятельно рекомендую закрыть все выходы и входы в Столицу как минимум на неделю.

Александрия великодушно согласилась и с улыбкой произнесла:

– Пойду вздремну, пока есть возможность. Через несколько дней моя коронация, мне предстоит много работы.

Отум и Гавлон шли сквозь мрак подземного хода, и чем дальше они отходили от замка, тем сильнее в этом древнем проходе завывал ветер. Принцесса обнимала себя руками, потому что ее костюм гвардейца мало согревал ее. Ей повезло, что она вспомнила про этот тайный ход из дворцового сада. Она читала о нем лишь однажды, и никогда не проверяла, существует ли он на самом деле. К тому же, девушка смутно представляла, куда он приведет; две сотни лет назад он выходил в один из жилых домов города.

Они шли не меньше двадцати минут, прежде чем пришли к ветхой деревянной лестнице. Она вела к люку на потолке.

– Не думаю, что она выдержит нас. Ей много лет, – сказала Отум. – Гавлон, вы не могли бы укрепить ее своей магией?

– Голубка, я бы с радостью, да только я совсем обессилел. Меня не очень хорошо кормили в тюрьме. Попробуем залезть без магии! Я пойду первым и расчищу для вас путь. – Несмотря на полутьму, девушка заметила, что он подмигнул ей, и это показалось Отум совершенно неуместным. Стоило Гавлону встать на одну из ступенек, как она сломалась под его весом. Маг, чертыхаясь, отбросил лестницу в сторону и попытался допрыгнуть до люка без нее. На удивление, у него получилось. Он легко отворил люк, и тот со скрипом упал куда-то в помещение наверху. Оттуда в подземелье полился мягкий свет домашних лампадок, а еще девушке почудилось, будто она слышит запах жареной картошки. Ее рот тотчас наполнился слюной, а в животе предательски заурчало.