– Могло быть и такое.

– Что делать? Как узнать!

Женщину охватила паника.

– Узнать? Да что с тобой?! Забыть и ещё раз забыть надо! Причём всё до мелочей. Не было его! У тебя с ним ничего не было. У твоей дочери с ним ничего не было.

– А если я виновата перед дочерью?!

– Даже если и так, невольно! Ты же ничего не знала!

– Борис, я не вынесу всего этого!

Собака коротко тявкнула с заднего сиденья и завыла. Мол, я с тобой, хозяйка.

– Давай решим так! Если мы с тобой начали строить будущее, на кой ляд нам люди и их поступки из прошлого?! Ну, согласись ты со мной, женщина!

Голос Бориса набрал обороты. Женщина взглянула на него и осеклась.

– Хорошо, дорогой.

– Хорошо, дорогой, – передразнил Борис Николаевич. – Не кисни! Мы вдвоём горы перевернём! Собаку выпусти…

Они вышли из машины и словно ступили в духовой шкаф, уже выключенный, но остывающий. Пятьдесят на солнце! Тут же забежали в магазин.

– Запонки. Что-то солидное и несверкающее.

– Это такая редкость. Есть два образца, изумруды и брильянты. Итальянская коллекция!

Продавец повёл к стеклянному, залитому светом куполу. Запонки формой своей выглядели космическими пришельцами невероятного размера. Отсюда и цена! Борис Николаевич не смог представить их на рукавах рубашки Жерара. Татьяна так же, как и он, с сомнением смотрела на мужской предмет роскоши.

– Послушай, может быть, браслет? Его отец носит браслет, не снимая причём…

– Где у вас мужские браслеты?

– Сюда… – легким жестом пригласил один из продавцов.

Выбор оказался богатым. Они не сговариваясь указали на один и тот же браслет. Золотые прямоугольники с черным ониксом посередине, один к одному соединялись с внутренней стороны. На чёрном бархате браслет лежал цельной полоской, и только когда его брали в руки, он как бы надламывался на составные части.

– Красивая вещица. Ему понравится.

– Двадцать семь тысяч – не дорого?

– Как раз столько ему лет.

Не станем кривить душой и говорить о том, что только сейчас женщина вспомнила об отсутствии кошелька. Она знала, что за подарок сыну заплатит её мужчина.

– Теперь обручальные кольца. Ты хочешь с камушком или классическое кольцо?

– Классическое… – тут же отозвалась женщина, сердце её замерло на мгновение и затрепетало, как рыбка на столешнице.

У неё никогда не было обручального кольца. Так сложилось. Отец Жерара надел на её палец кольцо своей матери с высоко поднятым небольшим бриллиантом. Он цеплялся за всё и портил вещи, мешал работать, а работала она по хозяйству много. Пришлось снять и положить в шкатулку. Отцу её дочери было некогда о кольцах думать и покупать их. Метался он между двумя семьями, пока каждая не узнала о существовании другой. Две женщины терпели, ожидая решения, но появилась третья, юная дева на высоченной шпильке, в короткой юбочке, и увела его за собой.

– Размер знаешь?

– Нет.

Продавец достала связку металлических колец и быстро определила размер.

– Восемнадцатый. Выбор за вами.

Кольца выбрали быстро. Мужчина попал на кругленькую сумму, но был готов к этому и рад своему поступку и счастливому лицу своей новой женщины.

– Кажется, у меня давление подскочило. – Татьяна села в машину и прижала к горящим щекам ладошки.

– Что так?

– Ты удивишься, но мне никто не покупал обручального кольца.

– Как это? У тебя двое детей!

– Прими как факт.

– Буду просить у Жерара твоей руки.

– С какой радости? – вырвалось у женщины. – Хотя в этом что-то есть. Мамы моей нет в живых, отца тоже. Дочь в тюрьме. Остаётся сын. Да! Я хочу этого.

Собачка не сводила с разговаривающих людей влажных глаз.

– Поздравь свою хозяйку, Джеки! Её замуж забрали навсегда.

Машина бежала в сторону выезда из города.

– Я посмотрю ещё раз браслет и кольца?

– Смотри на здоровье. Это твоё.

Мужчина щедр, мужчина счастлив, мужчина рядом с любимой женщиной.

Половина седьмого. Для лета это ещё не вечер. Для очень жаркого лета – пиковая температура. Молодёжь подремала немного и хозяйничает на веранде. Достали сладкое, заварили чаю, нарезали лимон и ждут, когда чай остынет немного. Плетёное кресло прицепилось к юбочке. Хельга встала и потащила кресло за собой. Вот и повод для безудержного смеха. Жерар пришёл на помощь. Приехала Татьяна и Борис Николаевич. Из машины к веранде со всех ног бежит Джеки. Стремительно обследует веранду на предмет присутствия чужого кота и забегает в дом. Кот наблюдает за его действиями, сидя на толстой ветке старой ивы, свесив вниз голову и уши. Он явно что-то задумал.

– Татьяна, встань рядом со мной.

Женщина послушно встаёт.

– В присутствии наших детей я прошу тебя стать моей женой. Прошу у Жерара руки его матери.

Как и подобает в таких случаях, все сорвались со своих мест и с поздравлениями расцеловали молодую пару. Гвалт стоял несколько минут.

– Это не всё! – заявил Борис Николаевич. Все притихли. – Рассаживайтесь по своим местам.

Он достал обручальные кольца.

– Татьяна! Берёшь ли ты меня в мужья?

– Беру, – пропищала его женщина. Она хотела сказать это громко и чётко, но не вышло. От волнения голос осип.

– Борис! Берешь ли ты меня в жёны? – Эти слова она произнесла более внятно.

– Беру, – ответил Борис Николаевич, и они надели кольца.

Мужчины открыли шампанское. Фужеры в доме нашлись. Волшебное перешёптывание шампанского в бокалах восхитительно для ушей!

– Можно мне сказать? – раздался голос Хельги. В нём слышится властное требование внимания к себе. – Вам всем я чужая.

Стало заметно, что лёгкое спиртное уже подействовало на лилипута. Вскинулись брови на лице Татьяны. Сошлись домиком брови Бориса Николаевича.

– Я человек ненормальный. И внешне и внутренне. Внутри как пружина из-за внешнего вида. Три дня я с вами. Всего-то! А столько всего приключилось. Жерар хочет, чтобы мы были вместе.

– Ну и будьте! Никто вам не мешает. Тем более что быть вместе осталось всего ничего.

Татьяна улыбнулась и обвела глазами всех присутствующих, как бы ища их поддержки.

– Я сделал предложение Хельге. Она не отказала мне. Я женюсь на ней в следующий свой приезд, когда для этого будут собраны все документы. Будь согласна, мама.

– Не разрешаю, – Татьяна насупилась, вся скукожилась и опустила лицо. Она не могла смотреть на уродливую девушку, так уверенно завоевавшую любовь её сына.

– Я буду с Хельгой.

– Будь! На здоровье! Не надо строить планы на такое далёкое будущее и их озвучивать!

– Почему, мама?

– Ну, если вы такие откровенные сегодня, я тоже скажу. У вас родятся дети лилипуты, и у ваших детей будут рождаться лилипуты. Лилипутов так мало, что среди людей они не числятся. Для них нет школ, программ для обучения, их не знают, как лечить. Я могу перечислять до бесконечности… Нет, нет и ещё раз нет!

Татьяна закрыла лицо ладонями. Джеки соскочил с рук на пол веранды. С ветки ивы на головы сидящих за столом людей посыпалась листва. Это кот, заметив, что собака сошла на землю, приступил к плану отмщения и стал спускаться с дерева.

– Я знаю об этом. Это важно, что вы знаете, и нам страшно, как и вам. – Хельга говорила стоя.

– И тебе не будет жаль этих несчастных детей? – воскликнула Татьяна.

– А не родиться совсем, не прийти в эту жизнь, не увидеть и не узнать себя – это не страшно?! Пусть рождаются хоть какими, пусть ненадолго, но придут в наш мир и увидят себя и всё на этом свете. А вдруг он единственный, наш мир, наша земля? Пусть будут! Боюсь небытия!

Наступила тишина. Долгая и просветлённая. Маша вертела фужер на высокой ножке, обдумывая только что услышанное. Борис Николаевич смотрел в сторону реки, и желваки на его щеках так и ходили. Жерар обошёл стол и встал рядом с Хельгой. Матери невыносимо было видеть их рядом.

– Ты, девочка, завела разговор, прося у нас совета и заведомо зная, что будешь отрицать любой совет. Зачем? – Татьяна старалась не смотреть в сторону лилипута.