Татьяну решение Бориса обрадовало. Наступит передышка в общении с сыном. Она благодарно поцеловала своего мужчину в щёку.

Вздыхая, плача и тоскуя все эти годы по маленькому мальчику, оставшемуся без мамы в чужой стране, Татьяна совсем не задумывалась, что страна эта – ему родина, люди, живущие рядом с ним, родные люди. А женщина, живущая далеко в России, с каждым годом всё больше становилась таинственной незнакомкой по имени «мама». Мечтая о встрече с сыном, мать несла в себе невероятную любовь, тоску по ребёнку, а не взрослому мужчине, хладнокровно окликнувшему мать в зале аэропорта.

Борис Николаевич повёз гостей в торговый центр.

Видимо, женщина задремала, потому как разбудил её звук открываемой двери. Вернулся Борис Николаевич.

– Ну, как ты?

– Как больная, поверишь? Всё тело болит, будто картошку копала. Всё не то, всё не так! Я не то себе представляла.

– Догадываюсь.

– Вот ты целуешь свою дочь, обнимаешь. А я не то чтобы не могу, я не хочу этого делать. И ему это не надо, может, даже неприятно.

– Красивый у тебя сын, моя дорогая.

– Правда? Ты так считаешь? Мне тоже понравился. Он неприлично много уделяет внимания лилипуту. – У женщины прорезались звонкие нотки в голосе.

– Тише, моя дорогая. Это нормально. Я и сам ловлю себя на том, что лилипут меня беспокоит. Не такая она, как все. Слабая или маленькая… Не знаю. Но человек она хороший.

– Ты думаешь? У него нет глаз?

– Ну, даже если и так, дело-то молодое.

– Ты считаешь, что такое можно допустить?!

– Такое что?

– Чтобы мой сын интересовался лилипутом.

– Да бог с тобой! Я имел в виду флирт, что там ещё бывает, не такое обязательное.

– Он француз. Только это они и умеют делать. Я не хочу этого!

– Кто же нас будет спрашивать…

– Я не допущу этого!

Оказавшись в торговом центре, молодёжь почувствовала себя свободно. Маша, как и подобает женщине, окрылённая новым и дорогим украшением, шла впереди всех. Может, путь показывала, а может, себя. Спина прямая, поступь лёгкая, взгляд играет и искрится. Жерар добросовестно искал тапки для маленькой девочки. И они нашлись. Этакие носки из искусственного меха, с нашитой подошвой и резинкой вокруг ножки. Ничего, что немного большие, резинка не даст им сваливаться с ног.

– У вас красивые женщины, нарядные. Сегодня особый день? Праздник? – спросил он у Маши.

– У меня праздник. Ко мне приехал брат из Франции. У женщин праздник от того, что они видят красоту моего брата, – сказала Маша.

Жерар мысленно выстраивал сказанные сестрой слова в доступном для своего понимания порядке.

– Моя красота праздничная? Я слишком ярко одет?

– Ты не так понял, забудь! – Маша демонстративно поцеловала Жерара в щёку и взяла его за руку.

Маша передвигала вешалки с одеждой, радостно ощущая приятную тяжесть новых серег, изредка поглядывала в сторону Хельги. Та присела на диванчик, пакет с тапочками лежал на полу. Жерар бродил по отделу, что-то брал в руки, затем подозвал продавца, и они углубились в лабиринты стоек с одеждой.

Маша примерила сарафан длиной до пола. Взяла несколько, на бретелях, с закрытой спинкой и с широкой резинкой по талии. Вертелась в примерочной долго. Несколько раз выглядывала из примерочной кабины, чтобы показать себя Хельге, но её на диванчике не оказалось. Слегка взлохмаченная и вспотевшая, Маша вышла из примерочной кабины в торговый зал. Жерар был здесь, Хельги не было видно.

– А где Хельга?

Жерар жестом пригласил посмотреть Машу на подругу, стоящую рядом с продавцом.

Это была совсем другая Хельга. Она стала выше, стройнее. Появились пропорции тела. Девушка стояла в босоножках на высокой танкетке коричневого цвета. Верх босоножек цвета сливок. Шоколадного цвета брючки свободного кроя, отстроченные толстой бронзовой ниткой, слегка ложились ей на ступни. То ли блуза, то ли туника сливочного цвета, с бронзовыми шариками вместо пуговиц, была на ней. В этой одежде Хельга не выглядела странной, и тем более лилипутом.

– Кажется, получилось всё наилучшим образом. Редкий размер ноги, – произнёс продавец.

– Какой? – машинально спросила Маша.

– Тридцать третий в бразильском исполнении.

– Я доволен, – изрек Жерар. – Теперь сумочка. Принесите сумочку из коричневой замши или что-то ещё, на ваше усмотрение. Пожалуй, сюда подойдёт шёлковый шарф в полоску.

Продавец принес небольшую квадратную сумочку из лака цвета слоновой кости, вложил в руку Хельги, воздушную ткань шарфа жестом фокусника положил на плечи. Комплект одежды выглядел восхитительно, Хельга в нём тоже.

– Маша, как ты находишь свою подругу? – Жерар обнял сестру.

– Потрясена. Модный приговор, да и только! Да посмотри ты на себя сама! Стоишь как вкопанная! – Маша повернула Хельгу к зеркалу лицом.

– Я себя видела, только без сумочки и шарфика, – прошелестела та.

– Так посмотри с сумочкой. Ты прелесть!

– У меня нет денег на всё это, – прошептала Хельга.

– А то я не знаю. – Маша обернулась к Жерару, но тот уже расплачивался у кассы.

– Он волшебник! Я красивая, Маша!

– Я восхищён мастер-классом, который вы только что показали всем нам, – продавец сделал жест в сторону своих коллег, которые наблюдали за происходящим. Те зааплодировали.

– На ней всё было не так. Ты понимаешь меня, Маша?

Они подождали, разглядывая милые па лилипута у зеркала.

– Понимаю. Я подумала, ты влюбился.

– Да, я влюбился. – Лицо Жерара было спокойным и счастливым.

– У неё парень в Москве.

– Меня тоже ждёт женщина в Париже. – Жерар, как и Маша, не отрываясь смотрел на Хельгу.

– Значит, ты не любишь эту женщину.

– Значит, не люблю. Хельга – магнит. Не узнаю себя. Я праздник. Праздник нельзя отменить. – Жерар повернулся навстречу поистине новому человеку.

Хельга держала сумочку в руках. Жерар взял из её рук сумочку и надел на девушку так, как раньше кондукторы носили сумки с билетами и деньгами, через плечо и грудь.

– Так удобнее, правда?

Девушка прислонилась к парню головой чуть выше живота и застыла. Спрятала лицо, по которому бежали слёзы.

– Может, и на голове ей что-нибудь придумаем? – предложила Маша.

– Придумаем, – тихо согласился Жерар.

Девушка-лилипут не шла рядом с друзьями, а ощупывала под собой пол. Пол казался выше, чем на самом деле. Хельга никогда раньше не носила обувь на каблучках или платформе. Она вспотела от напряжения, правую ногу натирала босоножка.

– Теперь отдыхать! Это что? Японский ресторанчик? Замечательно! Заходим, дамы. – Жерар пропустил девушек вперёд.

Хельга повеселела. Щёки её алели. Рот расплывался до ушей. Она чопорно восседала за столом и репетировала деревянными палочками, пока не принесли еду. Стоило Жерару отвлечься, она тут же пристала к Маше с вопросом о деньгах.

– Я уверена, это подарок.

– Но он не говорил этого, значит, я должна что-то говорить.

– Не думаю.

– А я думаю.

– А ты не думай.

Видимо, Жерар что-то уловил из разговора подруг. Он отобрал у Хельги палочки, взял её ручки в свои. Пристально посмотрел в глаза, стараясь сосредоточить её внимание на себе, она отводила глаза в сторону.

– Не мог оставить тебя без подарка. Я привёз их всем, кроме тебя. Не надо думать о затратах. Мужчина исполняет свои желания.

Им принесли большую ладью с роллами-ассорти. Пока несли обычную вилку для Хельги, она успела съесть несколько роллов руками.

Внимание Маши вдруг приковывает девушка с распущенными, небывалой красоты волосами, словно сошедшая с обложки журнала. Вся в белом, девушка шла в проходе между столиками, как по узкому подиуму, не обращая внимания на восхищённые взгляды.

– Здравствуй, Маша! – как-то грустно и застенчиво произнёс парень, идущий с ней рядом.

– Привет, Сергей!

– Мы тут… – замялся парень.

– Мы тоже от жары спрятались. Это мой брат. Он вчера из Франции прилетел, где живёт постоянно. А это моя московская подруга. Приехала погостить ко мне, пока в Москве не очистится воздух. Твоя девушка?