– Они что тут, совсем рехнулись, правительство наше? Надо вывозить детей, беременных женщин и стариков! – Подумал. – Многовато будет! Но что-то же надо делать! – продолжал негодовать Борис Николаевич.

– Не кричи, пап, и так голова болит.

– Вот-вот! Может, уже отравление началось! Где аптека? Надо купить угля активированного и выпить сразу штук пять. Ты сколько весишь? Одна таблетка на десять килограммов. И пить обезжиренное молоко будете всю дорогу, вместо воды.

– Хорошо, пап, – сказала Маша.

– Хорошо, пап, – машинально повторила за ней Хельга, испугавшись мужской напористости.

Борис Николаевич посмотрел в зеркало заднего вида на подружку дочери. Та подняла колени, обхватила их ручками и выглядывала из-за рук и коленок, как взлохмаченная, несчастная белочка.

– Может, вы приляжете, а то выглядите не совсем здоровой. Вздремнёте, – предложил он девушке.

– Хорошо, – услышал в ответ, и существо тут же перестало отражаться в зеркале.

Оно мешком свалилось на сиденье и закрыло глаза. У ближайшего магазина Борис Николаевич остановился. Вернулся с таблетками и пачками молока. Достал из багажника надувную подушку и шерстяной плед. Тихонько подложил подушку под голову странного существа и накрыл пледом. Существо, почувствовав на себе плед, тут же вытянулось во весь свой небольшой рост и, кажется, заснуло. А росту не хватило даже на всю длину заднего сиденья. Кудряшки на непропорционально большой голове прилипли ко лбу.

– Может, не надо накрывать? – спросил отец у дочери.

– Надо. Она не может спать без одеяла.

– Странно.

– Она вся такая.

– Какая?

– Из странностей вся собрана, – шепотом пояснила дочь.

Отец и дочь не виделись давно, новостей много, они и принялись вполголоса разговаривать да разглядывать виды за окном.

– Пап, а с кем собачку оставил?

– С её хозяйкой.

Дочь помолчала. Ответ огорчил её.

– Значит, она уже не наша?

– Наша она, только и хозяйка её теперь тоже наша. Зовут собачку Джеки, а хозяйку Таня.

Из рассказа Бориса Николаевича Маша узнала историю знакомства отца с собачкой и её хозяйкой.

– Хоть книжку о вас пиши!

Борис Николаевич от этих слов дочери улыбнулся. Сколько раз он это уже слышал.

– Мама как?

– Ты, наверное, знаешь даже больше, чем я.

– На что она живёт?

Борис Николаевич вздохнул.

– Друзья помогают.

– А ты?

– Я не буду помогать, даже если ты с этим не согласна.

– Ясно. – Теперь вздохнула дочь.

– Сергею звонила?

– Да, и мне показалось, что сильно он не был огорчён.

– Это хорошо. Главное, не держать зла. Всё ещё у вас обоих впереди. Отец боднул плечом дочь.

– Только у Хельги никогда нет неизвестности, она всё за себя знает.

– Знать-то я знаю, а вот открыть пачку молока не могу.

Странное существо задышало в затылок Бориса Николаевича. Цепкие пальчики крепко держали пакет с молоком, и само существо почти протиснулась между двумя передними креслами в машине. Борис Николаевич остановил машину. Все напились молока. Есть никто не хотел. Остатки молока в пачке Хельга унесла с собой на заднее сиденье.

– Допью.

– Я могу ещё одну открыть, – предложил Борис Николаевич, стараясь не смотреть на Хельгу.

Его смущала необычная внешность. Остренькие локоточки, коленочки. Смешные гольфы, юбочка в клеточку. Черт те что! Всё на ней топорщится. И юбка, и воротник у блузки, и волосы на голове. Бог создал эту голову явно не для её владелицы. Глаза и те навыкате.

– Вам там удобно?

– Спасибо. Мне хорошо с вами.

Ответ понравился Борису Николаевичу и расположил к нему Хельгу. Оставшуюся часть пути он будет заботиться о ней.

Борис Николаевич позвонил Татьяне, сказал, что подъезжает. Он и до этого звонил, так что у Татьяны была возможность и время наготовить на четверых. Джеки счастлив: куда-то делся мужчина, постоянно стоящий меж ним и хозяйкой. Джеки подозревал, что это с ним его счастье болтает по телефону, но что он вернётся так скоро, никак не ожидал. Да не один! Привёз с собой свору дурно пахнущих дальней дорогой девиц. На всякий случай пёсик скрутил хвостик плотнее и присел на него, дрожа и волнуясь. Если Джеки уставился на обеих девиц, переводя глаза с одной на другую, то Татьяна уставилась на неказистого, даже корявого подростка, стоящего рядом с дочерью Бориса Николаевича. Она видела его дочь на фотографии и сразу узнала. Уродец выглядел вялым и болезненным.

– Кто это и что с ней? – закрыв за собой дверь в ванную комнату, спросила она Бориса.

– Устала, плохо переносит дорогу да ещё надышалась смога в Москве.

– Это понятно! Но почему она так выглядит?

– Дорогая моя, она лилипут.

– Что лилипут будет у нас делать? Что едят лилипуты?

– Она подруга Маши.

– Я понимаю.

Но по лицу Татьяны было видно, что она в растерянности.

– Я всё равно не знаю, как с ней себя вести.

– Обойдётся, дорогая. Мы же с ними не будем жить, уйдём к тебе.

Они вышли из ванной.

Маша, как и положено приезжим людям, сидела на стуле, положив руки на стол. Существо коленками стояло на стуле и ручками перебирало букет искусственных роз в вазе на столе.

– Какие замечательные грустные цветы. Они замёрзли, правда? Но им хорошо с вами.

Когда Татьяна увидела их в магазине, она точно так же и подумала. Цветы были грустные, замерзшие и очень красивые. Их никто бы не купил, решила Татьяна, и забрала их к себе. В квартире цветы смотрелись еще красивее. Странное существо думало и рассуждало, как она сама.

– Борис! Принеси из комнаты диванную подушку для гостьи на стул. Ей будет удобнее.

Как-то незаметно перестали обращать внимание на непривлекательность девочки. Хозяйка улыбалась гостье.

– Спасибо, – Хельга воспользовалась подушкой без всякого смущения.

Ноги её в смешных гольфах не доставали до пола, носочки ног забавно тянулись вниз. Маша находилась в сложной ситуации. Вроде у отца она, но не дома, и рядом женщина совершенно чужая. На «ты», на «вы»? Как с ней разговаривать? Отец разлил шампанское по бокалам.

– За дочь, за гостью, за хозяйку в доме!

Все выпили немного из своих бокалов.

«Ничего себе! – подумала Маша. – Выходит, папина квартира её, раз она хозяйка, а я кто же тогда? В мамином доме ухажёр поселился. Получается, что он там тоже хозяин, а кто же я?»

– Правда, на него Мишка похож? – Хельга протянула Маше через стол стеклянную фоторамку с портретом малыша, смахивающего на Мишку.

– Это мой сын. Он уже взрослый, – разъяснила Татьяна.

– У моего знакомого есть племянник, очень похож на вашего сына.

Три женщины склонились над фотографией.

Раздался звонок телефона. Татьяна ответила и долго стояла, слушала, затем ушла в другую комнату. Её не было какое-то время. Салаты были все попробованы, надо было разливать грибной суп. Борис Николаевич пошёл за Татьяной. Она сидела на кровати в комнате, сложив руки на коленях, со спокойно-отрешённым лицом.

– Что-нибудь случилось?

– Нет ещё. Завтра прилетает мой сын из Франции.

– Так это же радость!

– Разумеется. Я много лет ждала этого. Что теперь делать с этой радостью, как мне себя вести, я ничего не чувствую в себе?! – На последних словах, женщина сорвалась на крик. – Отец вырвал сына из моей жизни совсем ещё маленьким, дочь увели наркотики! Я что, такая плохая? Почему у меня не как у тебя? И эти совпадения… Взяла в руки фотографию сына эта странная девочка, а он в это время поехал в аэропорт.

– Его отец звонил?

– Да.

– Девочка тут ни при чём. Совпадение. Да не бойся, я с тобой! Справимся! Дочь поможет, её подруга.

– Да? Что это я раскисла? Страшно! Столько лет прошло! Его отец утверждает, что это его желание.

– Вполне понятное желание.

– Я уже и не надеялась. Какими словами мне себя оправдать? Столько лет меня с ним не было!

– Думаю, твой сын во всем разобрался, потому и едет на встречу.