– Дэн, это было неразумно с твоей стороны. Зачем ты это сделал? Ты же прекрасно знаешь, что Эвелин здесь ни при чём! – у тебя даже не было сил, чтобы удивиться, вспоминая, что ты здесь не один. Снова увидеть рядом почти расстроенное лицо Дэниз Эпплгейт, осознать, что никуда ты сейчас отсюда не уйдёшь, как бы сильно не желал этого и как бы не тянул тебя за жилы хрипящий внутри монстр.

Ты бы и не смог. Даже если бы тебе сказали, что от этого зависит твоя жизнь.

Нет. Не так. Ни здесь и не сейчас. Не рядом с Ней. Ты бы не ушёл отсюда ни под каким из искушающих предлогов, ни сегодня и не десять лет назад. Никогда! Ты бы не смог бросить её, даже если бы она сама проделала с тобой подобный финт ещё раз сто!

– Дэниз, я тебя умоляю, не надо лезть на территорию, где не тебе что-то решать и уж тем более указывать, что мне делать. – удивительно, как это ещё Лекс отпустил её к тебе одну, или решил, что два советчика это явный перебор? – И тебе ли не знать для чего применяется наказание за грубейшие ошибки и просчёты? Такие вещи непростительны, и спускать их с рук, всё равно что подписаться в собственной слабости и идиотизме! Ты разве не слышала? Эллис могла умереть! И не важно от чего, от потери крови, от разрыва фаллопиевой трубы или от всего сразу… Её бы сейчас уже не было… Почему вы признаёте только свои «правильные» и трезвые взгляды на подобные вещи? Или со стороны всегда виднее, не так бьёт по мозгам и не скручивает кишки с желудком?

– Прости, Дэн. Ты… прав. Я не подумала, насколько тебе сейчас тяжело и страшно… и не важно, что всё миновало и осталось позади. – она так и не сумела выдержать твоего взгляда, не смотря на то, что ты практически в упор не различал черты её лица и едва ли стремился прожечь её глаза собственным безумием. – Но почему ты не захотел с ней увидеться сегодня? Зачем попросил дать ей снотворного? Тебе же это самому необходимо, как никому другому! Ты должен быть сейчас рядом с ней! И не говори, что тебя туда не тянет и ты не хочешь этого! Или по-твоему, смотреть в стену и представлять, что с ней сейчас происходит – самое разумное решение из всех возможных?

– А с чего тебе вдруг об этом так беспокоиться? Кажется мы никогда с тобой особо не сближались, косички друг другу не плели и страшными тайнами под одеялком по ночам не обменивались.

Ты и сам отвернулся, действительно уставившись в стену перед собой невидящим взглядом. И не потому, что тебе было тяжело смотреть в глаза этой… счастливой женщины, вспоминая, что с её собственным сыном всё прекрасно, как и с её здоровой беременностью. Тебе на самом деле было всё равно, что она думала и чувствовала, пусть даже и была права. Не с ней ты хотел сидеть рядом в эти ускользающие в небытие драгоценные секунды… Не её ты сейчас видел и ощущал, цепляясь мысленно за нити, которые ещё несколько минут назад едва не оборвались навсегда и безвозвратно…

– Да и Эллис ты знаешь всего с пары мимолетных встреч. Она для тебя вообще никто!

– Не стоит, Дэн. И не тебе ли не знать, что это обычная попытка выплеснуть на ком-то свою злость из-за собственной беспомощности? – что ж, вернуть тебе ответный удар в твоём же стиле у неё вышло совсем даже неплохо, хотя попытка накрыть твою ладонь на твоём бедре участливым жестом явно была лишней. Хорошо, что ты всё равно ничего не чувствовал и особенно исходящие действия с близостью окружающих тебя безликий теней, включая Дэниз Эпплгей и Александра Рейнольдза.

– Я просто… никак не могу понять… Как за десять недель можно было не заметить ни одного симптома?.. Как такое вообще возможно?

– А если бы у Эллис вдруг оказалась нормальная беременность? Что бы было тогда? Особенно учитывая тот факт, что этот ребёнок не от тебя.

Ироничная улыбка скривила твои губы едва не в жёстком и далеко не весёлом оскале.

Так вот зачем на самом деле она подсела к тебе. Ей не давали покоя собственные математические подсчёты. Да, десять недель. Ведь Эллис была в Леонбурге только месяц, всего лишь четыре с половиной недели.

– Возможно ты удивишься… – ты и сам почти удивился, услышав, как осип твой голос при произношении каждой последующей и тщательно подобранной фразы. – Но на вряд ли я бы стал настаивать на аборте. Более того… я бы никогда ей подобного не предложил.

– Ты так говоришь, потому что ничего такого уже не случиться? Подобная вероятность давно себя изжила?

Тебе пришлось снова повернуть голову и снова посмотреть в очень внимательные глазища Дэниз, и не из-за того что тебе так хотелось её хоть чем-то заткнуть. Ты и не собирался подпускать её ближе, чем на расстояние из острейших клинков своего более чем красноречивого взгляда. Но если ей так не терпится на нём подрезаться, бога ради!

– Нет, Дэниз. В подобном состоянии я привык озвучивать только свои настоящие мысли, без фальши и показательного драматизма. Или я выгляжу не достаточно убедительным? Мне плевать, от кого была бы беременна Эллис…

– А как же тогда настоящий отец ребёнка? Сомнительно, что он бы остался в стороне и согласился на роль пассивного зрителя.

– Ему бы пришлось.

Кажется твоя последняя фраза, произнесённая почти намертво замораживающим тоном достигла своей цели. Дэниз на несколько секунд потеряла дар речи и даже побледнела. Будто услышала в этих трёх словах куда больше и лишнего. То, что обычно не озвучивают вслух, ведь о подобных вещах и подобным свидетелям, как ей, прямым текстом не говорят.

– Ты способен пойти и на такое?..

– Дэниз, лучше тебе и не знать, на что я вообще способен и особенно сейчас!

* * *

От судьбы не уйдёшь? Чему быть, того не миновать? Действительно? Так всё и должно было случиться, ничего уже нельзя было бы изменить и избежать? Вас обоих загнали в ловушку или всё-таки это был кто-то из нас? Тот, кто хотел взять в свои руки полный контроль над происходящим, тот, кто практически нашёл философский камень, сотворив невозможное – воскресив нашу Вселенную. Тот, кто всего лишь хотел вернуть то, что все эти годы и всегда (навеки вечные!) принадлежало ему одному по праву!

Скажешь, это обычный инфантильный каприз зажравшегося миллиардера? Другие доказательства для тебя никогда и ничего не значат, как и не значила моя любовь десять лет назад?

И что же будет теперь, когда ты проснёшься, откроешь свои сонные глазки и удивлённо посмотришь на окружающую тебя комнату? Как отреагируешь на слова доктора, который скажет всё без утайки, что с тобой случилось, почему ты здесь, почему лежишь на этой жуткой кровати-трансформере, подключённая к капельницам и мониторам системы жизнеобеспечения? Что почувствуешь, какие сделаешь выводы и… что захочешь в последствии? Насколько тебе будет больно от осознания о произошедшем и как долго будешь винить меня во всём этом?

Дэниз ни черта не поняла и, возможно, никогда этого и не поймёт. Хотя быть может Лекс что-то и заметил, догадался, поэтому и промолчал в ответ? Такие вещи не свойственно демонстрировать и уж тем более объяснять людям, которых ты никогда в жизни не впустишь в своё личное пространство. Уж кому-кому, а им этого видеть нельзя!

Слишком сильный удар, слишком кровавая жертва, при чём буквально… Я мог ждать чего угодно за долгожданное право вернуть тебя, за право забрать твою жизнь у всего мира, у сотворивших тебя богов, у общей вселенной. Не исключено, что я готов был понести и личные потери. Да и чего греха таить-то, я же был так уверен, что давным-давно расплатился за всё сполна, с меня взыскали достаточно и по всем статьям, едва не выпотрошив до основания. За подобные вещи обязаны выдавать комиссионные, а не требовать проценты по давно погашенным кредитам! Это у меня стопроцентное право требовать то, что у меня отобрали и продолжают отбирать! Это мой мир! Моя вселенная! И ТЫ МОЯ! Не кто-то или что-то решает, что должно с тобой случиться и произойти! Это МОЁ личное право! ТОЛЬКО МОЁ!!!

Господи, мне явно не конкурировать с твоими аппетитами и твоей масштабной жестокостью. Правда, я сильно сомневаюсь, что ты льёшь слёзы по каждой убитой твоими руками душе. Хотя, кто знает. Только свихнувшийся психопат способен каждый день убивать собственных детей тысячами и видеть во всём этом извращённом безумии божественное чудо. Мне даже подумать страшно, что было бы, если бы это оказался мой ребёнок и если бы они погибли оба?