Бог Землю создал. Создал Рай он и Ад.
Создал в Раю замечательный сад.
Было в нем все, о чем можно мечтать.
Но для кого Он смог это создать?
Создатель подумал и принял решенье —
Для Райского сада нужно населенье.
Взяв кусок глины, слепил Он Адама.
Но для Адама нужна еще дама!
Глину поскольку истратил давно,
Взял у Адама Создатель ребро.
Еву Господь из ребра сотворил,
Ее и Адама в саду поселил.
Предупредил Бог Адама и Еву,
Не подходили они чтобы к древу,
Которое в дальнем углу прорастало,
И с ветвями древа солнце играло.
«Коль подойдете, случится беда.
Рай вам придется покинуть тогда.
Древо познания мной создано.
Узнать его тайны вам не дано.
Если в Раю вы желаете жить,
К древу познанья нельзя подходить!»
Все ж к древу познания Ева пошла,
Поскольку она любопытной была.
Что ж увидала она средь ветвей?
В ветвях, затаившись, прятался змей.
Змей-искуситель там проживал,
Еву у дерева он увидал.
Тотчас решил он ее соблазнить
И плодом чудесным ее угостить.
Ева доверчиво к змею пошла.
В нем собеседника-друга нашла.
Не знала она ничего о любви,
О ней-то они и речь завели!
В конце их беседы плод Ева взяла,
Его надкусила, к Адаму пошла.
Но только два шага сделать успела,
Как поняла она вдруг, что прозрела!
Ну почему этот глупый Адам
По саду гуляет не с нею, а сам?
Жизнь обеспечить решила свою
И все изменила Ева в Раю.
Забыла она заповедь Бога.
Из Рая в наш мир теперь их дорога.
За то, что нарушила Ева запрет,
Места в Раю для них больше нет!
Райские блага потеряны ими,
Бедными стали они в нашем мире!
Ее с этих пор содержать стал Адам
И в жизни решать ничего не смел сам.
Обязан ее он всю жизнь ублажать:
Любить, и кормить, и во всем угождать.
Чтобы из дома куда-то сходить,
Должен Адам разрешенья спросить.
Полный отчет должен Еве он дать:
Где он так долго смел пропадать?
Адама она ревновать страшно стала
И потому его ребра считала,
Когда с прогулки он приходил.
Вдруг Праотец еще баб сотворил!
Вот так решила суровая дева.
Адам для нее стал добытчиком хлеба!
Вот что наделал змей-искуситель:
В раба превратился наш прародитель,
Быть женской игрушкою он осужден.
И мы, мужики, с той поры так живем!
