нять и спасти. Пальцы, её тонкие пальцы, как дождевая дробь,
с дрожью прикасаются к твоей щеке. Хочется любить… Инте-
ресно, зачем она приехала в Москву? Главное, не заблудиться
в чувствах и не забыть почистить сейф её отца. В бедности она
от этого не умрет».
В спину отчаянно подул холодный и резкий ветер. Обида
подступила к горлу Артема.
«Бежать или идти? Куда он все время спешит? Кто пытается
настигнуть его? Боль необъяснимо сверлит грудь, будто серая
мышь грызет деревянный пол».
Подходя на обратном пути к станции, Тема послал сообще-
ние Никите на телефон: «Жду в парке Горького через час. Я
подъеду на такси. Возможно, опоздаю. Жди. Захвати с собой
виски и что-нибудь из теплой одежды».
Электричка была пустой, как Темина душа. По пустым лав-
кам гулял ветер. Поезд шел тяжело, будто его тянули на плаху.
Артем старался не думать. Но как не думать? Смерть Ва-
ни… Ведь невозможно вспомнить, восстановить детально
встречу. Нельзя сказать, насколько человек был хорош. Можно
припомнить некоторые черты лица, гибкую форму тела, ро-
динку или шрам, но это все отложится в памяти тогда, когда
глаза собеседника упадут в душу. Тогда душа встретится с ду-
шой и безмолвно заговорит. Вот и Ваня прилепился на время
к душе Артема и по смерти оставил дыру.
А нового друга Тема не желал. Что такое дружба, Соловьев
не знал. Он не пытался постичь её суть. Ему всегда некогда. Он
с детства был суетлив. Хотя эту суету разглядеть в нем было
сложно. Он, как толстый питон, двигался тяжело и, как ястреб,
съедал наживу. Он смотрел поверх добра.
Но сколько ни смотри мимо, а вот Ваня его задел. Пробил
со звоном грудь. Повалил ненасытного змея на спину,
но не убил. Тема жалел Ивана, но продолжал делать свое дело.
Дело… Как правило, оно есть у каждого человека. И Артем,
как честный коммунист, трудился без выходных. Жалко, что
о воровстве всем не расскажешь, но все же некоторым он хо-
тел бы открыть свое мастерство. А вот оплошка с Ваней —
не промах, не глупость. Ваня – поучение, попытка остановить
вора… И о Ване язык не повернется сказать. Ваня – это муче-
ние на всю жизнь.
Глава 8.
Ночь была темная, но от столичных огней она казалась
светло-хмурой в желто-серых тонах.
В парке Горького одиноко качались фонари. Туман небреж-
но оседал на пустые лавки, ветер бегал по велосипедным до-
рожкам. От реки доносился всплеск воды.
Я ждал Артема.
– Старичок!
– Объявился!
– И не говори.
– Ты с рыбалки?
– Да, – лицо у Темы было смятое, как у бульдога.
– Не поверю. Где был? Признавайся!
– Друг, виски взял?
Я распахнул парку и достал «Джек Дэниэлс».
– Отлично! Хвалю.
Тема громко отхлебнул из горла и посмотрел по сторонам.
– Вещи принес?
– Вот.
Под лавкой лежал скомканный пакет.
– Значит, дело за тобой!
– Что?
Я выхватил бутылку вискаря из рук Артема и отсербнул.
– Брезгуешь?
– Что?
– Зачем горлышко вытираешь после меня?
– А, привычка. Я детдомовский.
– Извини, – Тема кряхтел в кустах, надевая спортивные
штаны.
– Так, что за дело?
– Думаю, ты сейчас начнешь читать мне нотации.
– Твой каменный мозг не воспринимает душевной крити-
ки, а сердце… Кстати… Оно у тебя есть?
– Есть, конечно, – сказал с чувством Тема, выходя из-за
кустов.
– Слушай, старичок. Может, мы пойдем в кабачок?
– Не-е! Дай глотну.
Тема с жадностью выхватил «Джека».
– Тебе завтра придётся совершить то, о чем ты боишься
подумать.
– Я же тебе сказал…
Артем схватил меня за край парки.
– Ты сделаешь это!
– Почему ты так уверен?
– Я знаю тебя. Ты сирота. И шанс почувствовать себя бога-
че ты не упустишь. Если бы в твое маленькое детское сердце
сначала вошла любовь, тогда бы ты боролся за нее насмерть.
Но, к сожалению, – Тема развел руками, как это делают акте-
ры перед публикой, – вначале ты учуял запах денег. Это ката-
строфа, старик.
– Ты мне напоминаешь Фауста, которому я что-то должен!
– Конкретно должен! Я соглашусь с тобой. Она красивая.
Но будет ли она когда-нибудь твоей? А деньги… Они почти
у нас!
– Мне надо подумать.
– Ты серьезно? Ты согласился! – Артем принялся руко-
плескать. Он напоминал человека, который разошёлся на пол-
ную катушку.
– Нет! Это точка.
– Тогда я сделаю это сам, – Артем достал связку ключей.
– Ты думаешь, её отец не заподозрил пропажу?
– Это дубликат. Ключи были похищены ровно на час.
– А охрана?
– Собака Чарли. Добрый пес!
– С чего ты взял?
– Чем меньше привлекаешь к себе внимания, тем гарантия
твоего спокойствия выше. Артур Михайлович – гений тиши-
ны. Он думает, что похож на скромнягу. Я обожаю таких ти-
пов.
– Ключи ты украл?
– Нет. К сожалению…
– Почему ты об этом жалеешь?
– Не важно. Ты согласен?
– Артем. Наши пути сейчас разойдутся.
– В топку дружбу! Соглашайся.
– Не хочу.
– Не хочу или не могу?
– Артем…
– Держи ключи.
– Артем…
Я сжал правый кулак.
– Ты можешь мне врезать. Разрешаю!
Я сел на бордюр.
– Артем, я не могу так. Я запутался.
Артем сел рядом и повернулся ко мне. Лицо его стало дру-
гим, добрым, будто до этого он играл отрицательную роль,
а теперь готов прислушаться.
– Старичок… Пойми… У меня намного больше болит серд-
це. Ты устал. Я устал… Но скажи, сколько мы еще протянем
на такой работе? Нас могут посадить! А я ищу укромные ме-
ста.
– Ты совсем не рискуешь.
– Я тоже в деле. Не меньше твоего. Я его организатор.
И все подспудные дела и планы на мне. За мной, может быть,
уже давно ведут слежку. Ключи, которые ты получаешь, и объ-
екты, куда ты приходишь. Думаешь, мне это легко дается?
– Артем. Давай провернем другое дело.
– Старик, это дело почти на стадии завершения. Только от-
крой дверь и войди как царь!
– Я устал…
– Хочу еще виски…
– Я не против…
– Так по рукам?
– Давай иди за виски.
– Мне кажется, нам лучше уйти из парка, пока нас не при-
нял патруль.
– Согласен.
– Возьми ключ.
Я протянул ладонь как нищий.
– Открой дверь и зайди как царь!
– Скажи, что мне делать?
– Брат, хватит слез. Лика ни о чем не догадается.
– Ладно, уходим.
Мы подошли к Крымскому мосту. Река казалась холодно-
темной, вода громко плескалась. Воздух был чист и по запаху
напоминал о море.
– Знаешь, я хочу выкинуть ключи.
Артем пристально посмотрел на меня.
– Кидай!
– Ты не обидишься?
Артема передернул плечами.
– Мы еще сделаем много дел.
– Знаю.
– Так в чем же дело?
Тема снова пожал плечами.
– Может быть, у меня к ней ненависть?
– Перестань. У тебя ко всем ненависть.
– К ней особенная.
– Не ври.
– Красивый отсюда вид!
– Я часто прихожу сюда один.
– Вот как.
– Да.
– Ключи?
– Что ключи?
– Кинешь?
– Пожалуй, нет!
И мы оба рассмеялись.
Глава 9.
Я открыл глаза.
Мыслей было мало, скорее, совсем не было. Ум еще спал. Я
подошел к окну, по небу лениво шел караван сырых туч. На-
зревал дождь. Неприятное чувство одолевало меня. Я заварил
крепкий чай пуэр и вернулся обратно в свою темную комнату.
Как-то все вдруг разом смешалось, скопилось и вот-вот разо-
бьется об землю. Я не в силах все забыть. Память стала тяже-