Что же касается самого Могадишо – то обстановка была неспокойной. Среди тех, кто держал город, не было единства, боевые формирования клана хабр-гадир были сильно потрепаны боями с американскими солдатами и сейчас всё больше и больше влияния захватывали себе исламисты. К исламистам молодой торговец относился резко отрицательно, потому что они требовали платить на джихад, запрещали давать в долг под процент и объявляли внебрачную половую связь преступлением, за которую женщину следовало забить камнями. Для него, как для молодого человека, такие правила не были приемлемы. Кстати, торговца звали Салим и он торговал не сам по себе, а от клана Абгаль, входившего в одну племенную группу с хабр-гадир, которая называлась Хавайя. Торговать поодиночке было просто невозможно, и не потому, что у тебя отберут товар, а просто потому что не дадут места на рынке. Когда торгует клан – всё намного проще. У клана есть система взаимопомощи – торговец, потерявший товар в огне или от рук грабителей получит достаточно денег от клана, чтобы начать дело заново. У клана есть проплаченные места на рынках, есть собственные вооружённые формирования, есть водители и есть собственные контакты на дороге, позволяющие доставлять товар. В общем, торговать иначе как от клана было совершенно невозможно, и торговец Салим, делавший свою третью ходку за товаром, сильно волновался. Потому и потянулся к незнакомому и примерно одного с ним возраста человеку. Он объяснил, что дорога долгая и хочется поговорить, а другие торговцы не станут с ним разговаривать, потому что он еще не заслужил уважения в их глазах…

Так они ехали по дороге на Байдоа, за которым был уже Могадишо. Дорога была в скверном состоянии, но кое-как подлатанная вручную, у дороги стояли торговцы, предлагавшие кто бензин из бочки, кто нехитрую снедь, кто воду. Система орошения – а при римлянах здесь выращивали пшеницу – была разрушена, и пейзаж был уныло однообразным, жёлто-коричневым. Поселения были нищими, даже дома тех, кто не был беженцем, выглядели на удивление убого. В одном месте они видели остатки чего-то, напоминающего римский храм. Кое-где попадались машины с крупнокалиберными и обычными пулеметами в кузове, с отрядами боевиков. Какие-то стояли на обочине, какие-то проезжали мимо. Но их не трогали.

Пока…

Напали на них уже у самого Байдоа. Пикап с вооруженными людьми и пулеметом в кузове обогнал их – и короткая автоматная очередь распорола воздух прямо над ними, заставив их распластаться наверху кузова, поверх товара, который они везли.

Грузовик начал тормозить.

– Что это…

– Иттихадовцы… – выругался Салим – только ничего не делай. Аллах выручит нас…

Грузовик затормозил.

Сержант напряженно слушал. Шаги по асфальту… тяжелые ботинки, нормальная подошва, не самодельные, как это здесь бывает. Хлопок двери кабины, такой лязг – как две пустые консервные банки столкнулись. Разговор.

– Аллаху акбар!

Треснула короткая автоматная очередь, затем еще одна.

– О, Аллах…

Сержант рванул клейкую ленту, бок обожгло болью от содранной кожи, но еще хуже – получить в бок пулю. Толкнувшись рукой, он встал на колени и первым же выстрелом снял пулеметчика у пулемета. Пулеметчик допустил ошибку – он больше боялся того, что кто-то отнимет у них законную добычу, и держал пулемет, направленным в сторону дороги. Развернуть его он не успел – пуля Токарева ударила его в затылок, брызнула кровь.

Вторую пулю сержант послал туда, где в кабине пикапа должен был сидеть водитель. Токарев, если разобраться, отличный пистолет: с Кольтом он бы поостерегся стрелять в металл, зная, что там будет еще и сидение – а вот Токарев с его быстрой и мощной пулей небольшого калибра – прошьёт с гарантией. Но террористы были и возле грузовика, поэтому он кувыркнулся назад и вправо.

Террористы тоже совершили ошибку, хотя не совершить ее было сложно. Они остановили грузовик, согнали его на обочину – и он остановился, обочина была справа. Водитель – слева и дорога – слева, разумнее всего обходить грузовик слева. Тем более, что справа – обочина, туалетов на дороге нет и она… как бы это выразиться – заминирована. Таким образом – в секунду сержант Бунт оказался в безопасной зоне, между ним и автоматчиком был грузовик и двенадцать тонн товара.

Плюхнувшись на землю, он расстрелял по ногам чернокожих боевиков – исламистов всю обойму. Вбил в пистолет новую – и сделал два выстрела в выскочившего с пассажирского сидения пикапа боевика – того отбросило на спину. Добил тех, кто был на земле с простреленными ногами.

Всё…

Воняло – просто омерзительно. Упал в самое дерьмо – но как говорил их дрилл-инструктор: лучше валяться в грязи, чем в собственной крови.

У кабины лежал убитый шофер. Один из торговцев с какими-то бабьими вскриками терзал одного из убитых террористов ножом – видимо, родственник. Сержант поднял автомат, показавшийся ему самым новым, повесил его на плечо. От второго – отсоединил магазин. Пошел к машине, обыскал водителя, пассажира и пулеметчика. Нашел карманный Коран, немного денег – медные монеты ОАЭ, интересно это кто это здесь ими рассчитывается? У пулеметчика – хорошие пулеметчики здесь ценились – оказались быры. Напоследок – он открыл бензобак и дважды выстрелил в него.

Машина вспыхнула…

Когда сержант Бунт поднялся наверх, чтобы ехать дальше – один из торговцев, пожилой – протянул ему новый, на вид приличный джинсовый костюм. Жестами показал, что не мешало бы переодеться…

Сержант Грегори Бунт неторопливо, несуетно шел по оружейным рядам рынка Бакараха, присматриваясь к товару…

Товар был самый разный, вплоть до карабинов М4, которые могли быть в руках у американцев, погибших в результате неудачной попытки захватить генерала Айдида. Обычных автоматов Калашникова китайского производства, ракетных установок РПГ – пруд пруди. Но сержанту нужно было кое-что особенное, и потому он не спешил делать покупку.

Пистолеты пользовались здесь особой популярностью, потому что они были предметом первой необходимости, их можно было носить за поясом, не особо обременяя себя лишним весом и не занимая руки – и в то же время быстро и эффективно применить в уличной перестрелке. Доминировали пистолеты местного африканского и китайского производства. Много было ТТ, таких же, какой был у сержанта, китайских, югославских, самых разных модификаций. В том числе с дополнительным предохранителем. Из Египта ввозили производившиеся там «Беретты» старого образца с однорядным магазином, из Судана – местные копии CZ. Немало было русских Макаровых – их поставляли сюда русские почти бесплатно и они быстро расходились по рукам. Были и Кольты -1911, тоже китайские, и револьверы, судя по клеймам – югославские. Единственное, что он увидел необычного: Смит-Вессон 686 с деревянной рукояткой, хромированный и с шестидюймовым стволом. Откуда он здесь взялся – Бог весть. Или Аллах.

Пистолетов-пулеметов почти не было, видимо потому, что пистолетные патроны довольно дороги. Он увидел несколько русских ППС и ППШ, пару Узи и МР-5. Зато автоматов – было море. Господствовал Его Величество Калашников – им были вооружены здесь почти все армии, он поставлялся и партизанам; этих автоматов было так много, что они стоили дешевле любого автоматического пистолета. Можно было выбирать всё, что угодно – от относительно нового югославского АК, непонятно как сюда попавшего, до проржавевших или с вытертым до блеска воронением автоматов, которые когда то держали в руках бойцы местной армии, разбежавшейся после падения коммунистического режима и превратившейся в банды. Остальное было представлено довольно редкими вкраплениями – G3, явно иранского производства, пара FN Fal, которая была популярна много южнее. Автоматы висели гроздьями на старых, пропитанных кровью и потом ремнях, стояли в корзинах, лучшие были горделиво разложены на прилавках. Тут же были и пулеметы – китайские ПК и РПК, иранские или суданские MG-42, непонятно как доживший до сего дня итальянский «Бреда», патроны к которому не выпускались – он стоил меньше автомата, явно приманка для лохов. Выделялся русский Горюнов, тяжелое тело которого было прислонено к одному из прилавков и прицеплено цепью – чтобы не стащили. Станка видно не было – то ли продавец держал его отдельно, чтобы назначить на него отдельно цену, то ли его вообще не было, и пулемет предназначался для продажи в таком виде для установки на машину.