Вздохнув, сержант отправился на поиски телефона. Ему надо было позвонить в американское посольство, и он рассчитывал, что один из лавочников соблазнится пятеркой баксов…

Встречу назначили на северо-востоке города, у ипподрома. На улице России[12].

Увидев машину, сержант выругался сквозь зубы. Ну конечно – как же ещё! Шикарный черный «бьюик-электра-225», который американский Госдепартамент закупал для своих дипмиссий в третьих странах. Видимо, сначала на нём ездил посол или один из атташе, потом эту машину отдали для использования в качестве разъездной. Среди мотоциклов, японских джипов и микроавтобусов, советских автомобилей – роскошная черная «Электра» выглядела как инопланетный космический корабль, совершивший посадку посреди всего этого убожества. У ипподрома было много людей – и сержант, рассчитывающий благодаря своей черной коже смешаться с толпой, получил обратный эффект. Теперь полгорода будет видеть, как он садится в машину посольства США. И если он не уберется как можно быстрее – его запросто могут убить, или похитить…

Чертовы идиоты…

Накинув куртку на голову – он бросился к американской машине. Его встретил пистолетный ствол сорок пятого калибра, направленный в него поверх приспущенного стекла.

– Свои, идиот!

– Все нормально, Грег, опусти оружие.

Сержант ввалился на заднее сидение, потеснив сидевшего рядом оперативника ЦРУ.

– Поехали, что стоим!

Но быстро поехать было невозможно – видимо, кончились скачки, и народ повалил на улицу. Почему то именно там, где нечего жрать, люди очень любят разные публичные зрелища и развлечения. Впрочем, возможно одно влечет за собой другое: нежелание работать и изменять мир вокруг себя как раз ведет к нищете и голоду…

– Посигналь! Давай же! – нервно приказал ЦРУшник.

– Не делай этого, – резко сказал сержант – если не хочешь, чтобы нашу машину перевернули! Не привлекай к себе внимания.

– Сэр? – беспомощно сказал сидевший на правом пассажирском коротко стриженый здоровяк, явно морской пехотинец из охраны посольства…

– Нет, не делай этого, – решил ЦРУшник. – Ждём.

Несмотря на то, что сержант всего лишь проходил военные курсы обучения для активных действий в Африке и имел некоторый опыт активных действий в Сомали и на юге Африки – было очевидно, что в ситуации он разбирался лучше, чем местный ЦРУшник, который здесь жил и вроде как должен был знать ситуацию в деталях. Вот так и получается всё такое дерьмо, что потом спецназу морской пехоты приходится эвакуировать посольство или разыскивать американца, похищенного последи бела дня. Или то, что от него осталось…

Сержант прикрыл глаза. Перед глазами поплыли картины… он не хотел их, но они приходили к нему вновь и вновь. Пыльная, грязная улица, нищие домишки, лавки, разбитые машины и разъяренная толпа местных чернокожих, с криками несущаяся по улице как приливная волна. Сшибающая с ног, переворачивающая, убивающая, поджигающая все на своем пути.

И он – на «Хаммере» у крупнокалиберного пулемета – единственное, что стоит между толпой, складом с продовольствием и несколькими подонками из ООН, которые очень даже неплохо устроились, толкая за доллары гуманитарку местным перекупщикам и давая повод местным муллам говорить в мечети, что на их землю пришли завоеватели, что страну продали с потрохами. А когда пришла пора отвечать – они спрятались за спину американского солдата.

Твою мать!

– Вы говорите на амхари?

Сержант открыл глаза. Толпа схлынула, они продвигались вперед, хоть и не быстро. С неровностями местной дороги полностью не справлялась даже мягчайшая подвеска Бьюика.

– Нет.

– В таком случае, Грег пойдет с вами до границы. Он знает язык.

О, Боже…

Грег был белым. И этот придурок в костюмчике – он тоже был белым. Сержант представил, как они высаживаются из машины, он и этот белобрысый здоровяк у контрольно-пропускного пункта на границе. Пыль, рев мулов и изношенных до предела дизельных грузовиков, снующие повсюду малолетние дети. И беженцы из Сомали, глазами которых можно резать мясо. И все они смотрят как белый и черный пожимают друг другу руку, напевая под нос американский гимн.

Интересно, вот этот «разведчик» – он хоть понимает, какой он придурок? А его шефы из Лэнгли понимают, какие они придурки? Направить белого в Африку заниматься разведкой. И в то же время – сержант знал чернокожего морского пехотинца – которого отправили в Москву, в охрану посольства – а охранники посольства часто выполняли мелкие поручения разведки и выполняли функции силового прикрытия. Негр в Москве – как прикрытие! Неудивительно, что на одном из рынков его сильно избили…

Впрочем, это еще не самое крутое. Резидентом ЦРУ в Аддис-Абебе вообще была женщина, Лесли Шед[13]. Назначать женщину начальником станции на континент, где в племенах воины выходят танцевать голыми, чтобы все видели размер их хозяйства, где женщину вообще не считают за человека – это сильно…

– Я говорю на суахили, – сказал сержант – и кое-что знаю из сомалики. Этого вполне достаточно. До границы я пойду один, и после границы – тоже пойду один. Просто передайте мне то, что пришло дипломатической почтой, и доведите обстановку. Это все.

Белый сотрудник ЦРУ достал пухлый конверт, передал сержанту. Тот открыл, проверил. Все как надо – эфиопские быры, кенийские шиллинги – в Сомали своей валюты не было, нужна была валюта соседних стран. Несколько золотых рэндов Крюгера – самая уважаемая валюта на континенте, один рэнд Крюгера стоил сто семьдесят долларов США. Доллары – после ухода американцев доллары в Сомали остались. Паспорт – Демократическая республика Конго, на имя М’Буки Тонго. В Конго сейчас неспокойно, проверить его подлинность почти невозможно, да и кто это будет делать. Несколько виз самых разных африканских государств, подтверждающих то, что владелец паспорта много ездит по континенту. Сомалийской визы не было, потому что ее некому было выдавать. Государства больше не было.

Несколько фотографий…

– Каким годом сделана эта фотография? – спросил сержант, поднимая фотографию Мохаммеда Фарраха Айдида.

– Девяносто пятый. Более поздних фотографий нет. Сделана китайским репортером, Айдид тогда решил, что ему ничего не угрожает, и решил дать несколько интервью. Этот подонок в шаге от того, чтобы установить в стране диктатуру. По опыту других стран – мы знаем, что за ней последует геноцид. Собственно, он уже идет.

– Геноцид кого?

– Некоторых племен, принявших чистый ислам в противовес тому, что бытовал в Сомали до этого. Вы, вероятно, знаете, что ислам в Сомали сильно искажен, это скорее смесь ислама, традиционных верований Африки, и кое-что они позаимствовали из католичества и христианства. Генерал Айдид и его племенная милиция сейчас физически уничтожают носителей чистого ислама, в основном беженцев, бежавших из страны в конце 80-х и сейчас вернувшихся. Идет жестокая борьба за власть.

И Америка в этом хочет поучаствовать, делая ставку на вернувшихся в страну беженцев, которые жили в странах Персидского залива и приняли там «чистый ислам». Просто здорово!

– А это кто?

– Его основные полевые командиры. В основном, они сейчас в Могадишо, контролируют различные районы города.

– А где сам Айдид?

– Вероятно, в Могадишо.

– Вероятно?

– Мы не знаем. У нас практически оборвалась связь с тех пор, как в Могадишо снова начались бои. Кое-какую информацию мы получаем со спутников, но она сами понимаете…

– Понимаю. Что за бои?

– Они идут по всему городу, в основном в южной его части, в районе Медина. Исламская милиция – против племенной милиции хабр-гадир. Вот еще кое-что.

Сотрудник ЦРУ достал еще один конверт с красной полосой. Совершенно секретно.

– Это данные о наших агентах. Тех, которые выходили на связь в этом году и должны находиться в Могадишо. Но там ли они и живы ли они вообще – мы не знаем…