Кроме того, поднялся ветер. Деревья здесь высажены специально, чтобы усложнить ветер – но с ним и так бывают проблемы. Он поднялся внезапно: лучшие успели отстреляться, когда он едва шевелил флаг, а теперь – он бил порывами, самый плохой ветер, почти непредсказуемый. И те, кто не успел отстреляться при штиле – достреливали тест сейчас. Двоих они уже потеряли.

– Курсант, ты должен сам принимать решения – сказал сержант Бунт то, что не имел права говорить – прими решение и стреляй. Пять – четыре – три…

Снайперская винтовка М40А3 резко, отрывисто грохнула, посылая пулю в цель…

Секунда… Еще одна…

– Попадание! – объявил ганнери-сержант Тимоти Свэггер и, не глядя, записал результат в блокноте. – Отлично, Боншо, мишень номер 8, в самый центр. Чистая работа…

Остальные курсанты подошли ближе, чтобы поздравить Боншо, оставшегося с ними. Высокий, какой-то нескладный здоровяк с побережья Миссисипи, он был отличным морским пехотинцем – делал всё, что ему скажут, тянул лямку, на конце которой был любой груз и ни на что не жаловался. По мнению Бунта, из него мог получиться вполне приличный снайпер, поэтому он ему и подсказал – на самой грани допустимого.

– Так… собираем своё снаряжение, джентльмены – сказал сержант Бунт – если кто-то что-то здесь забудет, обратно побежит бегом. И если я вернусь в казарму и увижу хоть одну невычищенную винтовку, ланч не получит никто, ясно? Через десять минут – построиться у машин, время пошло!

Сержант подошел к руководителю стрельб.

– Сэр, стрельбы окончены…

– Вижу… – пробурчал Свэггер, складывая свои записи в дорожную сумку, с которой никогда не расставался – отличная наводка, а, Бунт?

– Не понимаю, о чем вы, сэр…

– Все ты понимаешь. Помоги прибор уложить.

Вместе они уложили прибор наблюдения в жесткий футляр.

– Я вот удивляюсь одному, Бунт… – сказал ганнери-сержант Свэггер – я что-то ни разу не припомню, чтобы ты помог своему. Чернокожему. Зато ты частенько помогаешь белым. В чем причина, сержант? Так… мне просто интересно…

Сержант поколебался – за подобные разговоры сейчас можно было огрести большие, большие неприятности.

– Дело не в этом, сэр.

– А в чем же, а, сержант? Может быть, кто-то из белых парней спас твою задницу в Сомали, и ты сейчас отдаешь долг как можешь?

– И не в этом, сэр… – сержант Бунт замялся – просто, сэр, меня затрахало, что парни одного со мной цвета кожи прикладывают все силы к тому, чтобы быть дерьмом. Извините, сэр…

Ганнери-сержант пристально посмотрел в глаза своему подчиненному.

– Знаешь, парень… – сказал он – я чертовски рад, что ты выбрался из той заварушки в Сомали. Помоги-ка отнести мне вот это в машину…

Проверить, почистили ли курсанты винтовки, сержанту Бунту не пришлось. Едва их караван – школьный автобус, раскрашенный в цвет хаки и «Хаммер» инструкторов подкатили к казармам снайперов-разведчиков, они увидели стоящий у казармы седан «Шевроле-Каприс» и двоих сержантов с нашивками МР на рукавах.

– Военная полиция. Кто что натворил? – спросил Свэггер как старший по званию.

Все промолчали.

– Сержант Грегори Бунт, – безошибочно направились к нему военные полицейские, как только он вышел из машины.

– Так точно…

– Вы арестованы.

Ганнери-сержант Свэггер шагнул вперед.

– Сынок, а тебе не кажется, что ты должен дать кое-какие объяснения мне, как командиру этого засранца? За что ты его арестовываешь? Бригадный генерал Александер знает о том, что ты здесь творишь, а? Или ты позабыл навестить его штаб?

– Сэр, все это происходит с санкции начальника военной полиции базы.

– А мне плевать, с чьей санкции это происходит, парень. Это мои курсы, черт бы тебя дери. Я задал тебе прямой вопрос и рассчитываю получить ответ.

Говорят, что военные полицейские США – одни из самых подготовленных в смысле выживания в экстремальной ситуации. Потому что обычный полицейский арестовывает громил и драчунов из бара, а вот военный полицейский каждый день вынужден иметь дело с профессиональными убийцами, которых государство натренировало для защиты своих интересов. И чтобы иметь дело с ними – они должны быть на голову лучше их. И это было на самом деле так. Но не в случае с ганнери-сержантом Свэггером, который выжил на Грин-бич[7] в десятке поединков со снайперами Амаля. Тем более, что один из инструкторов уже подошел сзади и заступил обратную дорогу к машине, да и курсанты были рядом, с оружием и настороже.

– Сэр… мы уважаем вас, и поэтому… если вы считаете нужным, вы можете поговорить с генералом Александером прямо из нашей машины.

– Да, сынок, я полагаю, что нужно это сделать.

Ганнери-сержант Свэггер, не спуская глаз с военных полицейских, подошел к их машине, выудил трубку новомодного мобильного телефона, коротко переговорил с кем-то. Вернулся он несколько озадаченным.

– Похоже, что это и в самом деле… законно, – сказал он, – но, черт возьми, сержант, я выясню, что, ко всем чертям, происходит.

– Спасибо, сэр. Не стоит.

– Стоит. Черт побери. Держись.

Сержанта Грегори Бунта посадили в машину, после чего «шевроле» покатил по тщательно убранным дорожкам базы. Машина была гражданской, удобной – он заметил, что раньше она была белого цвета, двери покрасили, но вот с торца они остались какими и были, белыми. Они ехали на выезд из базы.

– Эй, парни, губа[8] в другом месте… – пошутил Бунт.

– Прошу вас молчать, сэр, – отозвался один из военных полицейских, правда, без всякой злобы.

Молчать так молчать…

В рекордно короткие сроки они проехали КП на въезде на базу. Их даже не досматривали. Выбрались на дорогу – и рванули на север, как по дороге догадался сержант – на базу Билл. Эта база уже давно использовалась совместно ВВС, ЦРУ и НАСА, американским космическим агентством. Отсюда отправлялись в полет стратегические разведчики SR-71 и возможно – новые, типа «Аврора»…

На въезде на базу Билл досмотр был более строгим, им пришлось прождать полчаса, пока на сержанта не оформят какие то документы. Они прошли сначала обыск с помощью ручного сканера, а потом – под аркой, которая ловит несанкционированные передатчики. Проще говоря – жучки, которые могло подсунуть почившее в бозе КГБ.

Они проехали только до стоянки для машин обслуживающего персонала. Там его подхватили двое на белом «шевроле-Субурбан», они носили гарнитуры hands-free с едва заметным микрофоном у уха и небольшие плоские атташе-кейсы. Как потом узнал сержант – там были пистолеты-пулеметы, но не «Узи» как у Секретной службы – а германские МР-5K, которыми пользовались все элитные американские части спецопераций. Это была какая-то элитная группа безопасности – то ли ВВС, то ли ЦРУ.

Изнутри «Субурбан», в который его усадили на заднее сидение, оказался еще более удивительным. В Европе большой популярностью пользуются пикапы, переделанные из внедорожников, кузов остается прежним, просто на месте задних окон – сплошная сталь и сидений нет. Здесь же – сиденья были и были даже окна, но как оказалось – это были фальшивые стеклянные панели, прикрывающие бронированные боковины. Сиденья были поставлены так: передняя пара по ходу движения, вторая – против хода как в президентском лимузине и еще две длинные скамьи по бортам, на которых могли поместиться четверо, а если потесниться – то и шестеро. Как потом узнал сержант – эти машины делались для доставки к самолетам экипажей САК – стратегического авиационного командования. Глухие боковины требовались для того, чтобы минимизировать воздействие поражающих факторов ядерного взрыва на экипаж ударного самолета.

Они ехали какое-то время: сержант весьма приблизительно представлял, куда они ехали, потому что он сидел спиной вперед и постоянно оглядываться тоже не мог. Затем – машина остановилась и ему предложили выйти. Они оказались у какого-то здания, невысокого, приземистого, двухэтажного, выкрашеного в белый цвет. Как потом узнал сержант – а он не раз, отправляясь на задания, потом проходил инструктажи в этом здании – белый цвет и специальная краска тоже должны были минимизировать последствия ядерных взрывов, помимо двух надземных этажей существовали четыре подземных, а все стекла в этом здании, которые по ночам даже освещались – были обманкой, как и стекла в «Субурбане».