– Обожаю Брюллова, – вдруг проговорил центурион. – Его «Последний день Помпеи» – шедевр. Ты только вглядись в лица людей. Как ему удалось так реалистично передать их чувства? Не понимаю, хоть убей… Так и сфотографировать не получится. Гений! Я в эту картину влюблен лет с пяти наверно. В доме родного брата моего деда она висела. Во всю стену, представляешь? Он, Александр Никитич, был легатом «Варягов», а при этом рисовал так, что закачаешься.

– А почему стал тогда военным?

– Отец сказал идти учиться туда, где на халяву будут одевать и кормить. Никто не собирался оплачивать учебу. Вот двоюродный дедушка и пошел в легион. Если человек талантлив, он талантлив во всем. Будь то живопись или война.

– Центурион, как вы можете так спокойно рассказывать о двоюродном деде? Разве вас не пугает разбирательство с легатом?

– А почему я должен волноваться? – усмехнулся Мстислав, показав отсутствие нескольких зубов. – Не ты же зачинщик. Это пусть декурион волнуется. Его подопечные буянят. Кстати, Илья, а ты прочитал ту книгу, которую тебе Кобель советовал?

– Да.

– Что думаешь?

– Нерон хороший писатель.

– В смысле?

– В прямом. Он никогда не был на Эшкерэ. Просто взял известные факты о планете и написал книгу.

– Почему так решил?

– Он пишет о себе, как об ученом. Матером историке, археологе, этнографе, но пишет так, как никогда бы не написал ни один ученый. И дело тут не в том, что он старался сделать написание более доступным для обычных читателей. Мне, как ученому, сразу была видна вся поверхностность его знаний во многих аспектах. Он хороший писака и ничего больше. Нерон похож на большую такую лужу. Она кажется глубокой из-за грязной воды, дна-то не видно, но на самом деле в ней воробью по колено.

– Интересная точка зрения.

– Вы думаете, я ошибаюсь?

– А ты считаешь себя настоящим ученым?

– Если мне только двадцать пять, это ни о чем не говорит.

– Ты меня не так понял. Впрочем, не важно. Ты прав, Нерон – это писатель и он никогда не был на Эшкерэ.

– Зачем же центурион посоветовал прочесть его книгу?

– Да просто, проверить поймешь ли ты, что это фальшивка или нет. Он любит проводить эксперименты с новобранцами. Ты понял, молодец. Возьми с полки пирожок.

– Понятно. При встрече я его поблагодарю.

– Ого, какие мы стали смелые.

Мстислав рассмеялся и бросил бычок в урну.

– Что-то в кабинете у легата слишком тихо. И слова не слышно, – задумчиво сказал Илья, подойдя ближе к двери.

– А то! У Дъярва хорошая звукоизоляция.

– Как мы поймем, что нужно заходить?

– Что же так много вопросов? Потерпи малыш, скоро все узнаешь.

Центурион усмехнулся и достал очередную сигарету. Только сейчас Илья заметил, что «ястребиный клинок» отсутствовал за сутулой спиной командира. Да и вообще, одежда Мстислава слабо напоминала военную форму: берцы, джинсы, водолазка и жилетка с меховой оторочкой. Все вещи черного цвета. Посмотришь на Яковлева в таком обличии и подумаешь, что он какой-нибудь космический пират или рейнджер, ну ни как не центурион. Мстислав же в свою очередь разглядывал молодого археолога. То, что парень не так прост, как кажется на первый взгляд, он уже уяснил. Взгляд уж больно серьезный и даже мудрый для столь юного возраста.

– Пойдем, – сказал Мстислав.

Илья перевел взгляд с картины на стене и увидел, что дверь сама медленно распахнулась. «Бронированная», – отметил легионер. Едва перейдя порог, он замер. Кабинет Дъярва сильно напоминал палатку Трунова. Абсолютно ничего лишнего, даже мебели не было. На полу несколько традиционных для эль-тарцев вязанных ковриков черно-красного цвета. На стенах полки с книгами. Бумажными… Илья, раскрыв рот от удивления, пробежался глазами по корешкам. Такого количества печатных книг он еще ни разу не видел. Ведь все уже давным-давно переведено в электронный формат. В углу стоял большой аквариум, в котором не плавали, а стояли четыре крупных черных рыбы с золотистыми блестками на жабрах. Водоплавающие периодически раскрывали пасти, демонстрируя ряды острых загнутых внутрь зубов. Кровяные глаза следили за каждым движением существ по ту сторону стекла. Дъярв пыхнул трубкой и жестом указал на коврики.

– Да вы присаживайтесь, чего стоять? Мстислав, тебе плеснуть беленькой или черненькой?

– Легат, а то ты не знаешь, – рассмеялся Яковлев.

Он хлопнул по плечу Кобеля и уселся рядом с ним. Пес улыбнулся и передал центуриону трубку, но тот отказался.

– Илья, ты ждешь особого приглашения? – Дъярв прищурил миндалевидные глаза. – Нам есть о чем поговорить. Присаживайся.

Захаров опустился на коврик. Тут же пред ним появилась рюмка с остро пахнущей черной жидкостью. Скрипнув зубами, легионер опрокинул емкость. На вкус не такая уж и гадость, запах хуже. Илья шмыгнул носом и глянул на легата. Тот довольно оскалился. Кошачьи глаза сузились, словно старались заглянуть Илье в душу. Невольно по телу легионера пробежала дрожь.

– Нравятся мне такие солдаты, не задающие лишних вопросов. Ну, принцип Захаров, скажи, что у тебя произошло с пилотами? – Дъярв перевел взгляд в сторону.

– Так вы же, легат, в курсе. Центурион Кобель все рассказал, – ответил Илья, кое-как подавив облегченный вздох. Оказывается, взгляд легата – настоящая пытка.

– С чего началось? – проговорил Дъярв.

– С чего? – удивился Илья. – Наехали, постояли, побычились. Слово за слово, мордой по столу. А потом уже центурион помог. Ничего криминального мы натворить не успели.

– А Нихат? Вы же с ним друзья. Почему он позволил им наехать на тебя?

– Друзья? Это слишком громко. Просто знакомые, как и с любым другим легионером. Если бы он даже увидел, то не вмешался. У человека принцип такой.

– А если бы ты оказался на его месте? – в разговор вмешался Кобель. – Полез бы разнимать?

– Нет.

– Почему же.

– Зачем впрягаться? Будь он моим настоящим другом, разговор другой. А так… я не вижу в этом никакого смысла.

– Понятно, – Дъярв усмехнулся и протянул легионеру рюмку, в его больших руках она казалась игрушечной. Правда, теперь с белой жидкостью. – Если такое повторится вновь, пулей ко мне. Уяснил?

– Так точно, легат, – кивнул Илья и опрокинул рюмку.

Обжигающая жидкость медленно проползла по глотке и камнем упала в желудок. От неприятных ощущений Захаров поморщился и кашлянул.

– Не пошло, – морда Кобеля оскалилась в подобии улыбки. – Да, для человека этот напиток тяжеловат. Вот, зажуй.

Он протянул легионеру тоненькую желтую остро пахнущую палочку. Без лишних слов Илья сгрыз ее. И, правда, стало лучше.

– Что это за дрянь такая? – прохрипел он.

– Вот переживешь несколько боев, если переживешь, тогда не будешь задавать таких глупых вопросов, – проговорил Дъярв. – Скажи, Илья, чем ты занимаешься в свободное от тренировок время?

– Пытаюсь хоть что-то выяснить о планете, – ответил Захаров. – Изучаю историю, мифологию, язык. Жаль, сведений крайне мало. Но и то, что есть, весьма любопытно. Один мало-мальски нормальный исследователь все-таки был. Правда, его работа проводилась лет тридцать назад.

– Нарыл чего-нибудь интересного? – спросил Кобель.

– Ну… как вам сказать? Не знаю, интересно это или нет…

– Ты скажи, а мы уже решим, – тихо сказал Дъярв.

– Если верить мифам ляфионов, то получается неизвестный народ Скирии – народ богов. Их так и называют. Живут они на островах, которые охраняют кровожадные торогото. Не знаю, как правильно ставится ударение. В общем, один этот монстр способен уничтожить корабль.

– А кто это? В мифах об этом говорится?

– Образно. Мол, громадная водоплавающая чешуйчатая зверюга, длиной в пять – семь руд. Один руд, как я понял, равняется четырем метрам.

– Двадцатиметровая тварь получается? – присвистнул Кобель.

– Ага, я думаю, что это нечто похожее на крокодила. Но могу и ошибаться, – кивнул Илья. – В общем, выходит, что те неисследованные острова, аналог земного Олимпа. Боги сидят там и рулят жизнями простых смертных.