Ну, и последний штрих – силки. Опять же из местных лиан. Важная часть вооружения, между прочим. Охоту ещё никто не отменял, да и от каппа они защищали: оказалось, что эти мелкие ящерки – вампиры. Так что расставлять нехитрое приспособление (силки, то есть) вокруг места ночёвки стало привычным ритуалом. Зато с утра учитель и его ученик были всегда обеспечены едой.

Но, как выяснилось, Азиат ещё не в полной мере был ознакомлен со свойствами дружелюбной (ну, по крайней мере, полезной) флоры. Следующее открытие было для него в полной мере сногсшибательным. Путешествуя по этому миру японских сказок, старик и его протеже углублялись всё дальше в лес – иногда чахлый, а иногда слишком буйный, но лес. Неожиданно деревья расступились, и оба путника вышли на небольшую поляну с низкой травой, посреди которой высилось громадное, кряжистое дерево. Бывший разведчик было недоверчиво приостановился – воспоминание о ветвистом хищнике никак не стиралось. А вот японец радостно улыбнулся и уверенно зашагал вперёд.

– Здравствуй, старый друг! – проговорил он, ласково касаясь шершавого ствола.

Удивительно, дерево загадочно качнуло упругими ветвями, зашуршало зелёной листвой, и сталкер в этом шелесте отчётливо услышал:

– Здравствуй, старый друг.

Бывший разведчик недоверчиво тряхнул головой, прочистил уши и… натолкнулся на весёлый взгляд учителя.

– Нет, малыш, тебе это не послышалось, это дерево действительно разговаривает.

– Разговаривает?

– Да. Его называют Ко-дама. Видишь ли, оно очень старое – ему уже три с половиной года. Как ты сам понимаешь, в таких условиях это действительно длинная жизнь.

– Сомневаюсь, что каждое дерево, даже прожив здесь, в Зоне, столько, сколько удалось этому, начинает разговаривать.

– Не каждое. Но это – умеет.

Старик вновь повернулся к растению, лбом уткнулся в ствол.

– Что нового под землёй?

– Дракон нашёл ещё одну голову.

– Плохо, очень плохо, – покачал головой дед.

– Дракон велик, а человек слаб, – уверенно проговорил представитель местной флоры.

– Ну, это как сказать, – не согласился японец.

– Я скоро умру, – немного помолчав, прошелестело ко-дама. – Не переживу следующего Дождя.

– Знаю. Ты уже очень долго живёшь.

– Да. Я буду ждать тебя.

– Я приду, – тихо пообещал старик.

Прощаясь, он ласково погладил шершавый ствол и повернулся к своему ученику. Ни слова не говоря, оба человека покинули поляну. Какое-то время они шли молча, но, наконец, Азиат не выдержал.

– Неужели оно разумно? – прозвучал мучавший его вопрос.

– Думаю, не более, чем любое домашнее либо вынужденное постоянно общаться с человеком животное.

– Но оно говорило, отвечало на вопросы!

– Люди горделиво полагают, будто лишь они наделены разумом. Но это не так. Думаю, весь мир вокруг нас разумен, остаётся лишь признать это.

– Демагогия, – дёрнул плечом сталкер.

– Может быть. Что же касается этого дерева, то я его заприметил ещё совсем юным, постоянно приходил сюда, разговаривал с ним. Ко-дама сначала запоминает звуки, слова, потом начинает их воспроизводить, а уже через год-полтора с ним можно разговаривать.

– Откуда же оно знает о том, что твориться под землёй?

– Вода. Наши учёные давно проводят эксперименты с водой. Она, быть может, и не разумна, зато легко впитывает в себя любую информацию. Дерево поглощает воду и усваивает всё, что там есть. Кто же может рассказать, что твориться под землёй лучше, чем дерево?

Бывший разведчик задумался. Разумный мир, говорящее дерево, вода как переносчик информации… На ум неожиданно пришло одно далёкое детское воспоминание: деревня, бабушка, невыносимая боль в горле, высокая температура. Бабушка поит его разными отварами, а помимо этого – чистой родниковой водой, над которой перед этим что-то тихо нашёптывает. Неужели прав учитель? Да нет, бред! Или не бред? Одно Азиат знал точно – дерево разговаривало. Отвечало на вопросы. Вело разговор. Вывод один – оно и впрямь разумно.

– Оно сказало, что будет ждать тебя. После смерти, что ли?

– Ну да, – улыбнулся старик. – Ничто в этом мире не уходит бесследно. Останется молодая поросль, тело ко-дамы после смерти станет почвой, а знания, хранимые им, с водой перейдут другим. И я обязательно узнаю своего друга среди других деревьев.

Сталкер задумался. Иногда учитель казался ему абсолютно, безнадёжно сумасшедшим. Иногда – напротив, кладезем мудрости. При этом различить, где сумасшествие, а где мудрость было, как правило, невозможно. Да и нужно ли? Давным-давно бывший разведчик усвоил одну непреложную истину: не стоит казаться умнее, чем есть. Если попадает тебе какая-то необычная информация – не старайся понять и объяснить её. Просто прими как данность. А представится случай – используй.

Признаться, Азиату здесь нравилось гораздо больше, чем в Чернобыле, и к чёрту махровый патриотизм! Местные красоты приятно радовали глаз, а запахи – обоняние. Или это и есть истинный патриотизм – когда неполадки в собственной стране, собственном доме гораздо сильнее режут глаз и вызывают отторжение, нежели такие же проблемы в стране чужой? В любом случае, здесь он ощущал себя истинно свободным, а не зависящим от настроения Бармена, от умения быстро и метко стрелять, от придуманной им маскировки… Даже чувствовал бывший разведчик себя здесь намного лучше: сильнее, здоровее и… бесшабашней, что ли? Да, Аномальный дождь поразил его до глубины души, но, если задуматься, чем Выбросы лучше? Только тем, что щадят коренных обитателей Зоны?

А какие чудные тут обитали зверюшки! Когда Азиат впервые увидел нэкомато, всерьёз стал прикидывать, где здесь ближайший водоём – штаны застирать. Ну, на тот случай, если не получиться с собой совладать. В этом почти лысом чудище величиной с овчарку (это если без хвоста!) узнать обычного домашнего мурзика мог только человек с о-о-о-очень большим воображением. А когда это чудо природы вдруг встало на задние лапы, упёршись в землю раздвоенным хвостом… Мама дорогая, она же ростом как раз с человека будет! Не химера, конечно, но всё-таки впечатление производит. Благо, в тот раз нэкомата охотилась не на них со стариком, а на всё того же ситяхоко. Ментальный удар, который, судя по всему, успела нанести тигрорыба, лишь ненадолго продлил ей жизнь. Схватка между этими двумя была недолгой, но кровопролитной, и вот уже чудо-кошка с довольным урчанием рвёт придушенную жертву, вгрызаясь в ещё тёплую плоть.

Неожиданно послышался писк. Боже всемогущий, да ведь это не просто нэкомата, а нэкомата-мама. Из близлежащих кустов кубарем выкатились три котёнка – покрытых редким коротким пухом клубочка с задранными кверху раздоенными хвостишками. Мать полосовала добычу острыми зубами и длинными когтями, а куски мяса кидала малышам.

– Пойдём отсюда, – тронул за локоть бывшего разведчика японец. – Небезопасно смотреть, как ест нэкомато и её дети.

Да и остальное зверьё своей внушительностью не уступало нэкомато. Смышлёные бакэмоно, внушающий ужас одним своим видом такоро, шустрые капа, огромные квадзу, устрашающие ситяхоко… Даже злобные, безбашенные они не казались такими отталкивающими, как многие мутанты Чернобыля. Быть может, дело лишь в магии самих названий мутантов? Азиат как будто попал в страну своей детской мечты, в страну легенд, преданий седой старины, почти в сказку. Причём японцы не просто давали названия своим «зверюшкам», что называется, с потолка. Те реально были похожи на своих «легендарных» прототипов. Не вполне, конечно, не досконально, но узнаваемо.

Единственные коренные обитатели Фукусимы, вызывающие у бывшего разведчика чувства неограниченной гадливости и потустороннего ужаса, были бусо. Этих в полной мере жутких существ они с учителем встретили в одном из заброшенных посёлков. Увидев парочку вполне человеческих фигур, роящихся среди развалин, старик заметно побледнел и поспешил вместе со своим попутчиком спрятаться в небольшом домике неподалёку. Оттуда сталкер и разглядывал новых монстров. Когда-то они, несомненно, были обычными людьми. Теперь же их лысые головёшки покрывали бесчисленные шрамы, а у некоторых конечности выглядели как протезы. Если сравнивать с Чернобыльской Зоной, то больше всего бусо напоминали зомби, но двигались гораздо грациозней и быстрее, да и по интеллекту значительно их превосходили.