Не однократно пытались мужчины завести со мной отношения, но мне это не нужно, у меня уже есть муж, и не важно, что физически он не рядом, главное он живёт в моем сердце, и больше не для кого из мужчин там нет места. Мама настаивает, говорит, что я ещё молода, и в 34 можно обрести своё счастье, но я с ней не согласна. У меня счастье уже было, другого быть и не может.

Пироги, накрытые вышитым вафельным полотенчиком, стояли на столе, призывно маня сладким ароматом. Мама у меня рукодельница, любит вязать, печь, вышивать и что-нибудь мастерить. Она надеялась, что и я пойду по её стопам, но нет, я пошла в папу и кропотливая усидчивая работа меня не соблазняет. Включив электрический чайник, я достала с полки свою любимую кружку, намереваясь налить себе чаю. Изначально этих кружек было две – одна белая, а другая красная, они выполнены в форме сердец, идеально подходящих друг к другу. Я эти кружки подарила нам с Денисом на первый совместный день Святого Валентина, с тех пор мы только из них и пили, муж из красной, а я из белой. Через месяц после трагедии я случайно разбила кружку мужа и долго горевала сидя над осколками. Мама сказала, что это Денис с того света подаёт мне знак, он просит, чтобы я перестала убиваться и отпустила его. Но я не могу его отпустить, мне нужно чувствовать его незримое присутствие рядом всегда и везде, иначе одиночество как болото начинает засасывать меня в свою жуткую трясину.

Чайник вскипел, и я заварила себе чёрного чая. Удобно устроившись на кухонном табурете, я успела только надкусить первый пирожок с вишней, когда в дверях появилась заспанная мама.

– Я тебя разбудила? – поинтересовалась я шёпотом.

– Нет, – так же тихо ответила она, – не спится, сердце поднывает с самого вечера, вот пришла валокордин накапать.

– Мам, у меня завтра выходной, давай ты с самого утра поедешь в больницу, пусть там проверят, что с тобой?

– Да пустяки всё это, не беспокойся. Нервничаю много, вот и сказывается, поболит да отпустит.

– Мама, ты как маленькая! Мне тебя вести за ручку? Так сама знаешь, Славика одного не оставить.

– Не нужно никуда меня вести, всё со мной нормально, – продолжала упрямиться мама, отыскав в аптечке валокордин.

– Как сегодня Славик? – перевела я тему, не хотелось доводить дело до ссоры.

Мою маму невозможно переупрямить, не зря же она по гороскопу овен.

– Всё хорошо, репетиторы приходили и по компьютеру он занимался. Ему нравится учиться, в школу очень просится, а как ему объяснить, что дети жестоки и ему там будет плохо?

– Так прямо и говорить, он мальчик смышленый, развит не по годам, – ответила я, дожевав пирожок.

– Рано, дочка, ты его во взрослые записала, он совсем ещё ребёнок, многого в жизни не понимает.

–·Ему за свои десять лет пришлось пройти через столько, что не каждому взрослому по плечу. А ты погляди на него, он не смотря ни на какие испытания продолжает оставаться жизнерадостным, добрым и любящим. Он точно такой же, как и был раньше, он сумел пережить, приспособиться к тому, что ноги его больше не слушаются. Это мы, взрослые, жалеем его, упиваясь собственными чувствами, а он живёт, каждый день находя для себя смысл и радость в самом простом и обыденном.

–·Но это не значит, что у ребёнка не должно быть детства. Ты права, беззаботным оно давно перестало быть, но это не лишает Славика возможности совершать детские шалости и бездумные поступки.

–·Ох, мама, я была бы счастлива, не случись бы того, чего никому не изменить. Но нам нужно жить с этим, бороться, пытаться восстановить Славика надо. Для меня это сейчас наипервейшая цель и задача. Я неплохо получаю в супермаркете, но этого хватает только на поддержание мышечного тонуса Славика, на операцию никак отложить не получается.

–·А как же фонд? Они отказались дальше помогать?

–·Нет, мама, они не отказываются. Получается, люди охотнее помогают совсем крошкам, а Славика таким давно не назовешь. И винить людей в черствости и жестокости у меня язык не повернётся, ведь я сама много лет не обращала внимания на чужие беды, надеясь, что кто-то другой поможет. А по сути, совсем не сложно было отдать хоть сто рублей в помощь нуждающимся, не последние ведь, в конце концов. А теперь и я оказалась в положении просительницы, как бы сильно я не противилась этому.

–·Не переживай дочка, всё образуется. Бог даст и у нас получится, я хочу успеть дожить до момента, когда Славик встанет на ноги.

–·Мама! Ну, что ты такое говоришь! Ты ещё на его свадьбе попляшешь.

–·Хорошо бы, – необычно спокойно и быстро согласилась со мной она.

–·Уже поздно, я пойду, прилягу, а то Славик встанет ни свет не заря, – устало сказала мама и чуть сгорбившись, пошла прочь из кухни.

–·Хорошо, мама, я тоже скоро лягу, – мой шепот полетел ей в спину, но она не обернулась, продолжая неспешно идти по длинному коридору.

За последние годы мама сильно сдала, я за своими проблемами и горестями упустила этот момент, не заметила, как она из цветущей женщины превратилась в настоящую старушку. С моей стороны эгоистично считать, что пережитые трудности и потери сказались только на мне, не затронув при этом близких. Да и я сама, положа руку на сердце, не могу похвастаться былой молодостью и красотой. Мои шикарные золотисто-каштановые кудри постепенно выгорели и поредели, черные как смоль глаза потеряли юношеский задор и весёлый блеск. Каждый день прибавляет на лице новых морщинок, они пока ещё не сильно бросаются в глаза, но, тем не менее, они есть. Пухлые губы, которые сильно любил муж, стали не такие свежие и яркие, как в молодости. Я почти не смотрелась в зеркало, мне не нравилось, что оно показывает, в нём отражалась уставшая, не видящая ничего хорошего женщина, годам ближе к пятидесяти. Но ведь это совершенно не я!

Я потрясла головой, стремясь выйти из задумчивости, у меня почти получилось. Мысли, они как мухи, жужжат и летают в голове постоянно, главное не дать им приземлиться и соединиться с разумом, тогда можно считать, что ты ни о чём не думаешь.

Допив чай и ополоснув за собой кружку, я отправилась спать. По дороге заглянула в комнату к сыну, мой ангелочек мирно спал, подложив обе ладошки под щёчку. Я пару минут постояла, полюбовавшись на его светлую головку, а потом продолжила путь в свою спальню, где так одиноко спать на большой кровати.

Проснулась я резко, будто от толчка. Меня звал сын. Открыв глаза, я осознала, что уже рассвело. В первый выходной домочадцы старались меня не будить рано, заботились. Но сегодня было что-то не так, сын продолжал меня звать, похоже я крепко спала и не сразу проснулась. Я поторопилась к сыну, недоумевая, почему мама не пришла первой.

–·Сынок, сынок, я уже иду, – крикнула я, накидывая халат и обувая домашние тапочки.

–·Мама, почему бабушка не пришла? – взволновано спросил Славик, едва я появилась на пороге его комнаты.

–·Пока не знаю, может, крепко спит, а может в магазин убежала с самого утра, давай-ка я тебе помогу одеться и сходить в туалет, потом посажу в коляску.

–·Хорошо, мама, – безоговорочно согласился сын.

На всё про всё ушло примерно с полчаса, посадив сына в ожидании завтрака за книжку, я направилась искать маму. Подойдя к входной двери, я отметила, что обувь, сумка и одежда её была на месте. Ещё ни о чём не подозревая я приоткрыла дверь в её комнату и заглянула вовнутрь. Мама мирно спала на диване, раскинув в стороны руки, одна из них свешивалась с края дивана. Лицо совершенно расслаблено, даже несколько умиротворено. Видимо, крепко спит, раз не услышала внука, решила я, но разбудить уже пора, а то она потом сама будет мне за это выговаривать.

–·Мама, просыпайся, уже утро, – негромко позвала я.

В ответ же не было никакой реакции, она не проснулась и даже не пошевелилась.

–·Ма-а-а-м, – позвала я ещё раз чуть погромче, – Славик давно встал!

И опять ничего.

–·Мам, вставай, уже совсем не смешно, склонилась я над ней и взялась за её руку, чтобы тут же вздрогнув всем телом отшатнуться назад.