Клава со злостью шлепнула очередную марку на проезжающую мимо бутылку и искоса посмотрела на троицу. Девчонки как ни в чём не бывало продолжали весело щебетать.

Во время обеда Клава пошла в раздевалку, которая одновременно служила и столовой. Посередине между шкафчиками, в которые рабочие вешали свою одежду, тянулся длинный деревянный стол, по обе стороны от которого стояли такие же длинные лавочки. Все садились за этот общий стол и вытаскивали свою еду, которую приносили в банках или пластиковых контейнерах. Разогревать еду было негде. Ни микроволновок, ни духового шкафа в цеху не было. Клаву научили одной хитрости. Приходя на смену, она первым делом ставила банку с едой на батарею, так что к обеду её еда всегда была горячей. Минус этого приспособления был в том, что в теплое время года, когда отопление отключали, еду приходилось есть холодной.

Молча съев холодные пельмени, Клава вернулась в цех. Через минуту прибежала Людмила Анатольевна:

– Бутылки закончились. Пока не привезли, поэтому все идут на коробки.

– Ну … твою мать, – выругалась Клава. Стоять на коробках никто не любил. Коробки для бутылок привозили в разобранном виде, просто сплюснутые картонные листы. Нужно было из этих картонных листов формировать коробки, в которые потом загружали готовую продукцию. Пыль от коробок стояла такая, что к концу смены казалось, что легкие твои настолько ею забиты, что из них самих смело можно вырезать коробки.

К концу смены Клава была вымотана и морально, и физически. Ей хотелось одного – просто рухнуть в постель. Но надо было еще зайти в магазин купить что-нибудь для мужа и сына. Купит куриных окорочков, кинет их на сковородку. Пусть едят. Для кулинарных изысков у Клавы не было ни времени, ни сил, ни денег. На заводе в последнее время зарплату выдавали натурпродуктом, а не деньгами. Собственник предпочитал расплачиваться молочкой и хлебобулочными изделиями, так что выбор рациона питания в семье Клавы был строго ограничен. «Слава богу, что не водкой выдаёт. И на том спасибо», – подумала Клава. Время было такое, что и пожаловаться было некому. Вот и приходилось питаться молочком, кефирчиком и сметанкой вприкуску с булками и пирожными.

Так что куриные окорочка – это, если можно так выразиться, праздник живота.

Положив в сумку пакет с тремя бледными худыми окорочками, Клава вышла на улицу.

– Девушка, а у вас сегодня, я смотрю, праздник? – немолодой мужчина лет сорока пяти на вид кивнул на сумку Клавы. Несмотря на то, что на улице было тепло, даже жарко, одет он был в толстую вязаную кофту на пуговицах, причём все пуговицы были застёгнуты.

– Вы что, издеваетесь? – нервно спросила Клава, но про себя отметила, что мужчина назвал её «девушкой», а так её уже давно никто не называл.

– С чего вы взяли? – с недоумением спросил мужчина.

– Окорочка – это, по-вашему, праздничное блюдо?

– Сейчас такое время, что окорочка – это не просто праздничное блюдо. Это блюдо, которое мало кто может себе позволить.

Клава усмехнулась:

– А вы кем работаете?

– Я в школе веду кружок по шахматам.

«Господи, только этого мне не хватало», – подумала Клава.

– Понятно, – вслух сказала она.

– Может, познакомимся? – предложил мужчина.

– Я вообще-то замужем, – отрезала Клава. Но по какой-то непонятной ей самой причине Клаве не хотелось заканчивать разговор с этим мужчиной. Если бы её спросили, что её в нём привлекло, она и сама не знала бы, как ответить на этот вопрос.

– Я же вас не в постель зову. Просто хочу познакомиться, – улыбнулся мужчина.

– Меня Клава зовут, – сказала Клава.

– Какое у вас редкое имя, – сказал мужчина. – А меня зовут Андрей.

– Очень приятно, – сказала Клава.

– Вы позволите вас проводить? – поинтересовался Андрей.

– Почему бы и нет? – сказала Клава. Она поправила прическу и выпрямила спину, чтобы казаться выше и увереннее в себе. Она должна была своим видом показать, что знает себе цену, что не кидается на первого мужика, который оказал ей знаки внимания, что не одичала от отсутствия любви и комплиментов, что её не так-то просто заманить в постель. Ей было немного неудобно за одежду, в которую она была одета, за бесформенную юбку невыгодной длины ниже колена, которая уродовала её ещё в общем-то вполне привлекательную фигуру, за стоптанные балетки, в которых так удобно было ходить на работу. Всю смену ей приходилось стоять на ногах, поэтому в обуви для неё главное было удобство. Простоять весь день у конвейера на каблуках было практически невозможно. Под конец рабочего дня она бы просто рухнула. Да и кто же знал, что сегодня её будет провожать такой мужчина? Если бы она это знала, то уж, конечно, оделась бы поприличнее. Да нет, даже не поприличнее, пособлазнительнее. Хотя… обратил же он на неё внимание даже и в таком виде, значит, разглядел в ней что-то такое, чего другие не замечали. Клава приосанилась. Что ни говори, а почувствовать себя женщиной, которая нравится мужчинам, было приятно.

С мужем, за которого она вышла замуж, в общем-то, по любви, всё уже давно закончилось. Они жили с ним как соседи. Никаких эмоций он в Клаве не вызывал. А ей до сих пор хотелось утонуть в чьих-нибудь глазах и потерять голову от любви. Но пока не находилось ни тех, кто бы потерял голову от Клавы, ни тех, от кого потеряла бы голову она сама.

А тут мужчина, да еще какой, провожает её до дома. И раз он сумел разглядеть в ней что-то интересное в том виде, в котором она возвращалась сейчас с работы (а была она уставшая и замотанная до крайности), то когда он увидит её во всеоружии, накрашенную, с красивой прической и в сексуальной одежде, он сойдет с ума. Клава погрузилась в свои мечты, представляя, как она идет в магазин женского белья и выбирает там самое красивое и дорогое, такое, от которого любой мужчина потерял бы не только дар речи, но и способность держать себя в руках.

Подойдя к дому, в котором она жила, Клава остановилась и посмотрела на Андрея:

– Вот мы и пришли.

– Жаль. Я бы мог идти вот так с вами вечно, – сказал Андрей. – Надеюсь, что мы с вами ещё увидимся?

– Я не знаю, – замялась Клава, которой на самом деле хотелось сейчас только одного: чтобы Андрей спросил у нее номер телефона или назначил ей свидание. Она бы, конечно, сначала для приличия поломалась (так полагается, и экспериментировать не стоит), но потом согласилась бы.

– А вы хотите со мной ещё увидеться? – прямо спросил Андрей.

Клава, не ожидавшая от мужчины такого прямого вопроса, стушевалась. Знакомство – это ведь своего рода игра, у которой есть свои правила, и раскрывать сразу все свои карты в этой игре не принято. Андрей сейчас шёл ва-банк, но Клава вовсе не хотела так рисковать. Она была игроком осторожным.

– Вы так сразу… такие вопросы задаёте…

Андрей засмеялся:

– А что такого я спросил? Обычный вопрос.

Клава помолчала, обдумывая ситуацию, в которой она оказалась.

– Давайте как-нибудь встретимся, – тихо сказала она, уже предвкушая, как она будет рассказывать Ленке о своём новом знакомом.

– Хорошо, – сказал Андрей. – Я сам вас найду. До свидания.

Отойдя несколько шагов от Клавы, Андрей остановился, повернулся в её сторону и сказал:

– Клава, вы очень красивая.

Клава готова была броситься за ним, чтобы продиктовать ему номер своего телефона, сама назначить ему свидание и вообще сделать так, чтобы поскорее вновь увидеть этого мужчину, но правила приличия не позволяли ей это сделать, поэтому она стояла, молча глядя вслед удаляющемуся Андрею, и кусала губы.

Дома её ждал Вадим, который сидел за столом и пил молоко, закусывая его булкой.

– Привет, ма, – крикнул он, услышав звук открывающейся двери.

– Как ты узнал, что это я, Вадь? – спросила Клава.

– А вы с папой дверь по-разному открываете. Вас не спутаешь, – сказал Вадим.

– Понятно, – сказала улыбающаяся Клавдия.

– Мам, а ты чего это сегодня такая весёлая? – спросил Вадим.

– Да так, просто настроение хорошее. Погода-то вон за окном какая, – весело ответила Клава.