– Да… Но их разобрали наши волонтёры… – Она уже не спешила, но мысли её – он чувствовал – всё равно были в том пикете, в котором она, конечно, была отнюдь не главной…

Девушка с простудой на губе, но с огромными, как выяснилось, тёмно-карими сияющими глазами.

«Изнасиловать бы тебя! – подумалось Вершинину опять словно бы против воли. – Заманить под каким-то предлогом в машину, отвезти в тупичок…»

– «БАНО ЭКО»… Если не ошибаюсь, их «СвязьИнвестБанк» спонсирует?

– Это бандитская организация! И это не единственный их объект. У них по всей Москве…

– И что, везде мучают, уничтожают?

– А как же? Вы не представляете, в каких условиях… Животные в какашках, в моче…

– Но… «СвязьИнвестБанку» в том какая выгода? Вы понимаете, что за любым делом стоят его спонсоры?

Разговор этот как-то не вёл никуда, потому что и начался непонятно с чего, неясно было, кто здесь владеет ситуацией. К ним подошёл худенький чернобородый паренёк. Напряжённо всмотрелся в Вершинина.

– Здрасьте… Кать, там тебя просят подойти…

– Так подходите, пожалуйста. Подписывайте! – ещё раз пригласила она Вершинина и пошла куда-то за угол забора, а Вершинин с пареньком, не торопясь, за ней следом.

…Но каков вид сзади! Эти широкие бёдра… Он снова подумал, что её простенькая курточка и замученное лицо – лишь для невнимательных глаз…

– Чем я могу помочь? – спросил чернобородый паренёк.

Павел Иванович молчал…

– Я просто интересуюсь… А вас что заставляет этим заниматься?

Что ответил паренёк, он как-то не расслышал, потому что завернули за угол, и он опять увидел эту Катю… Пикет состоял кроме неё ещё из этого чернобородого паренька и его – тоже чёрненькой – жены с двумя детишками. Вскоре появился и парень Кати – с фигурой боксёра-тяжеловеса и с розовым лицом ребёнка. Но план Вершинина оставался прежним: увезти её куда-то на машине, пусть даже вместе с этим её парнем, Юрой.

После десяти к пикету подошло много народа, и чувствовалось, что к полудню соберётся толпа. Катя и Юра, оказывается, дежурили всю ночь, и это дало предлог Вершинину отвезти их домой. Но, посадив в машину, он уговорил их заехать к нему. Дочь его якобы тоже хочет взять собаку или кошку из приюта… Эта тема их интересовала.

Говоря о дочери, Вершинин держал в уме Иринину восьмилетнюю Ксению; вспоминать о том, что его собственная родная дочь старше этой Кати, ему было слишком стыдно… Но он успокаивал себя тем, что делает нужное дело: ведь кто знает, где найдёшь ту ниточку, за которой потянется целый клубок…

У себя дома он усадил ребят комфортно на диван и перешёл к главному:

– То, что дочери нужна животинка, это всё правда, но хочу спросить вас вот о чём. – Он показал удостоверение полковника Следственного комитета, назвал свою должность. – Нас интересует роль «СвязьИнвестБанка» как спонсора «БАНО ЭКО». Скажите мне всё, что вы об этом знаете. Пока подумайте, а я заварю кофе…

И он вышел в кухню… Как и следовало ожидать, ребята вообще ничего не знали о спонсорах, они были единичками для пикетов. Хотя Катя имела высшее образование биолога, Игорь назвал себя фармацевтом. Но были ли они жених и невеста или просто дружили, Вершинин пока не мог понять и решил всё-таки это выяснить. Для затравки показал им фото Ирины с её Ксенией.

И вдруг – как будто почувствовала! – позвонила сама Ирина. Да с такой истерикой: маму кладут в больницу, Ксения – второклассница и не может быть дома одна, пока Ирина на работе, у неё нет денег, в общем, она не знает, что делать…

– Хорошо, я приеду, – сказал Вершинин, выходя с мобильником в кухню. – Хотя пока я занят. Слушай, деньги на карту могу перекинуть прямо сейчас, договорились?

Пока он с ней выяснял отношения, ребята тоже определились. Вышел из кухни, а они в прихожей одеваются.

– Павел Иваныч, нам пора! – объявил Игорь, а Катя смягчила:

– Мы поедем, дядя Паша, – так уже он приучил её называть себя. – Вы нам звоните в любое время…

– Да куда вы поедете? Я отвезу.

– Нет-нет. У вас свои проблемы, у нас – свои.

– Ну что же. Может, благодаря мне, поженитесь, – не без злобы пошутил он, выпроваживая эту парочку.

Опять позвонила Ирина…

То, что у её матери проблемы со здоровьем, новостью не было: уже давно Ирина сказала ему, что у её матери та болезнь, о которой врачи сообщают лишь близким родственникам. Таким образом, Павел Иванович как бы имел статус близкого родственника Ирины – но ему ведь не статус был нужен, а сын, Вершинин-младший…

Она приехала к нему вечером, и были слёзы, а потом горячие объятия… Горячие, но почему-то мрачные чувства, которые он не сдерживал во время близости с ней, и они накрывали будто чёрной волной.

…Неужели он стал закоренелым холостяком? И настолько не доверяет бабам, что ни одной уже никогда не скажет, что готов для неё на всё? Когда-то он сказал это своей первой жене Маше и в первый и последний раз стал отцом.

Их с Машей расставание совпало с девятым валом ельцинского правления, и от воспоминаний о тех временах теперь делалось не по себе. Ранее человек нецерковный, Вершинин тогда начал ходить в синагогу – и всякий раз с похмелья. Маша уговаривала его эмигрировать в Израиль к её родственникам; но, между прочим, сама так и не уехала. Вершинин много пил тогда: даже время толкало к этому. Вторая чеченская война, бандитские перестрелки в центре Москвы и, наконец, автокатастрофа, после которой он долго лежал в гипсе. Он-то знал, что катастрофа была не случайной, и ему не сетовать бы надо, что он до сих пор ходит всего лишь в полковниках, а благодарить Бога, что вообще остался жив.

…Всё это сегодня пронеслось в памяти живо как никогда… Потом наступило расслабление, замедление – и у Ирины тоже. Сидя голый в постели, он просматривал в телефоне неотвеченные вызовы и увидел на дисплее мобильника имя Маши – первой жены. Поистине, женщины – ясновидящие! Недолго думая, нажал на вызов.

– Что, дорогая? Давно не слышал тебя…

Оказывается, с ним хочет встретиться его дочь Дарья – таково было сообщение бывшей супруги.

– А у дочери что, у самой языка нет? – вспылил Павел и тут же дал отбой, нашёл номер дочери.

– Здравствуй, Даша. Что у тебя за проблемы?

– Проблем нет, папа, но нам нужно поговорить. Повстречаться.

– Хорошо. Назначай время, место.

Разговор с дочерью, конечно, нельзя вести голым и в присутствии любовницы, потому Павел Иванович попросил у Даши разрешения перезвонить ей позже.

Ирина сделала уборку в квартире – за это время он сходил в магазин; потом сварила ему суп. Потом, поздно вечером, был ещё один разговор с дочерью по телефону…

Поставив будильник на шесть, засыпая, он думал о тех бесчисленных женских проблемах, которые, кажется, сам на себя и обрушил. Воскресенье получилось семейным – дальше некуда. Вспомнил Катю-зоозащитницу в её грязненькой белой курточке и с простудой на губе…

Но какая фигура! Когда она сняла эту куртку у него в квартире, он сомлел словно юноша.

Вот почему он неудачник: отвлекается на женщин! А нужно ведь на работе, на работе сосредотачиваться, на одних только мошенниках и лохах, причём не простых мошенниках, а вредящих интересам нашего, правильного бизнеса!

ГЛАВА ПЯТАЯ

После пятидесяти лет Антонов начал испытывать одно непривычное чувство.

Это не было головокружением, скорее, он назвал бы это телокружением: ему иногда казалось, что под ногами его поворачивается и покачивается земля.

Очень медленно – а, может быть, наоборот, невероятно быстро – земля неслась куда-то, при этом слегка – именно чуть-чуть! – вращаясь и подрагивая.

Горделивое такое чувство; чуть ли не в том духе, что под ним крутится земля.

Разумеется, тут было влияние повышенного артериального давления; он знал, что сказывается возраст. Но возникало-то это чувство в момент принятия решений…