— «Эта»?

— Ну, я автономен, — виновато, настолько, насколько позволяли возможности модулятора голоса, сказал робот.

— Ты знаешь, что произошло?

— Нет. Последняя синхронизация выполнялась семь часов назад.

Я зыркнул на матросов, крутившихся рядом, и те без слов всё поняли и быстренько вышли. Из всех вошедших, кроме меня внутри остался лишь Фаррел, безразлично взирающий на робота.

Пришлось объяснять корабельному ИИ, что с ним приключилось. Выслушав меня, он предположил:

— Вполне вероятно, что в сообщении был зашифрован некий вирус, однако мне не представляется возможным взлом корабельных систем с помощью видеосообщения.

— Как нам вернуть корабль в норму?

— Перезагрузить меня, — сообщил робот и указал на терминал, — всё вернётся к последней сохранённой версии.

Вздохнув, я принялся проделывать нужные операции. Робот пытался лезть и подсказывать, куда нажимать, но был отогнан. Наконец, мигнув, появилось нормальное освещение, сразу же раздался голос ИИ.

— Внимание, корабль подвергся взлому, — тут он сделал странную паузу и несколько мгновений спустя продолжил, — капитану и старшим офицерам немедленно прибыть на мостик, остальному экипажу приступить к выполнению штатных обязанностей.

Одновременно с этим ожила внутренняя связь, по которой меня уже вызывал Лютцев:

— Капитан!

— Чейдвик на связи.

— Тут… — голос Евгения дрожал, — тут… «Галилей», флагман Ронского!

***

Всю хронологию событий восстановить удалось практически сразу: уже в тот момент, когда я на мостике прослушивал собственное сообщение, все основные системы корабля оказались под контролем неизвестной программы. В первую очередь та взяла под контроль двигатели и, предварительно отключив экипаж от управления, направила «Своенравного» в одну из соседних систем.

Оная не представляла из себя абсолютно ничего интересного: одинокая затухающая звезда с чахленьким астероидным поясом, который уже никогда не станет планетой, и на этом всё. Тем не менее именно к этому астероидному поясу нас и привели неизвестные.

Среди множества безликих каменистых глыб находился корабль, найти который мечтало и стремилось всё человечество: «Галилей». На нём Николай Ронский возглавил свою экспедицию, и вместе с которым бесследно пропал.

«Своенравный» на фоне «Галилея» выглядел ничтожно. Такие корабли давно уже не строили: они были столь массивными, что их называли передвижными станциями, реже — колоссами. Такие могли быть сердцем очень крупного флота, ведя его за собой и снабжая всем необходимым. Будь у современного Содружества хотя бы один такой — война с моллюсками не заняла бы и года.

Но времена этих гигантов давно прошли, слишком дорогие и сложные, неповоротливые и трудно ремонтируемые — все эти недостатки приговорили данный класс кораблей к постепенному исчезновению. «Галилей» был последним построенным колоссом, и то исключительно в научных целях.

И вот он был перед нами: массивный, тёмный и абсолютно мёртвый, насколько можно было судить по активности внутри. Не было и остального экспедиционного флота. Также оставалось загадкой, что он вообще здесь делал: экспедиция Ронского направлялось в область, лежавшую за «Новым Каиром» ― это было почти в двух месяцах пути отсюда, в районе одноимённого недо-сектора.

ИИ тем временем закончил анализ колосса и начал докладывать:

― Не фиксирую на корабле никакой энергетической активности, однако тепловая сигнатура свидетельствует о том, что корабль недавно подвергался достаточно сильному нагреву. Косвенно это указывает на наличие на борту атмосферы. Связи нет, получить доступ к системам удалённо не представляется возможным.

Лейтенант Фоэлтон, уже раздобывший к тому времени чертежи колосса, развернул их и указал на несколько точек:

― Это внешние шлюзы, активны они или нет ― мы сможем их вскрыть. Запустим внутрь команду…

― Лучше дрона, ― заметил Лютцев.

― … или дрона, ― согласился Николас. ― Для этого мне нужен шаттл и пара часов.

― Приступайте немедленно, вместо дрона используйте новую игрушку ИИ, ― сказал я, решив таким образом избавиться и от этой проблемы.

***

― Мы готовы запускать железяку внутрь! ― сообщил по связи Николас, только что закончивший вскрывать шлюз «Галилея».

― Добро, ― ответил я.

На мостике собрались все, кто смог уместиться ― остальные свободные матросы и мичманы расположились в столовой, куда транслировалось происходящее. Превращать нашу операцию в ток-шоу было не самым приятным решением, но с другой стороны момент, что ни говори, был историческим.

― Активирую автономный модуль, ― начал докладывать ИИ, ― проверяю каналы связи ― каналы связи открыты. Изолирую передачу. Передаю видеосигнал.

Появилось изображение: кусок вскрытого шлюза с раскалёнными неровными краями.

― Вижу хорошо, помех нет, можешь приступать, ― подтверждая приём сигнала, ответил я.

Робот медленно поплыл в сторону шлюза. Внутри не было никакого освещения, поэтому ИИ сразу же включил фонарь. Удивительно, но внутренности колосса сохранились более чем хорошо для корабля, проведшего столько времени неизвестно где. Ни следов сильной коррозии, ни каких-либо повреждений. Надо заметить, также отсутствовали и следы борьбы.

― Осмотри терминал дверей, ― посоветовал ему Фоэлтон.

ИИ так и сделал, изучив сначала тот, что контролировал работу внешней двери шлюза, а затем тот, что отвечал за внутренние. Ни первый ни второй не работали, тем не менее никаких видимых повреждений на них не было.

― Если мы не хотим резать и внутренние двери, то нужно попытаться закрыть внешние, ― заметил Николас.

― Мы же отрезали кусок?

― Там есть запасные на случай аварии. Я опасался, что они закроются автоматически, как только нарушится внутреннее давление, но, видимо, шлюз был разгерметизирован.

― Странно, ― заметил я, ― хорошо, попробуй закрыть внешние двери.

На этот случай при роботе имелся портативный источник питания. Для чего-то крупного его бы не хватило, но оживить на пару минут терминал и включить автоматику — вполне. Спустя пару минут подключения проводов, терминал загорелся приятным зелёным светом. Появился древний интерфейс шлюза, к сожалению, кроме этого ничего не было ― терминал работал в автономном режиме.

Последовала заминка, в ходе которой выключался один терминал, подключался другой и открывались внутренние двери. Стоило им открыться, как нам по ушам ударил неприятный хлопок, а динамики начали передавать громкий шум.

Некоторые члены экипажа дёрнулись, думая, что это какое-то нападение.

― Спокойно! Это перепад давления, значит, внутри была атмосфера, ― успокоил их я. ― Продолжаем.

Робот, теперь стоявший на своих двоих, сначала оглядел коридоры. Здесь уже была ржавчина, хоть и не настолько много, как могло бы быть, но кроме этого ничего ― ни следов боёв, ни человеческих останков. Чистенькие, чуть-чуть ржавые коридоры. А вот дальше начались странности: робот попытался направиться в сторону рубки, но стоило ему сделать несколько шагов, как он упёрся в сплошную невидимую стену.

― Какое-то препятствие, не фиксирую перед собой ничего, что бы могло мне помешать, ― доложил ИИ.

― Попробуй пройти в другую сторону, ― подсказал я.

Но и там примерно на том же расстоянии от двери оказалась невидимая стена. Робот принялся размахивать руками, словно бился с роем насекомых.

― Что происходит?

― Пытаюсь проверить, проходит ли сквозь преграду воздух, ― ответил ИИ. ― Проходит.

― На «Галилей» не ставили никаких энергетических барьеров, ― заметил Фоэлтон.

― Будь это они, мы бы легко их обнаружили, ― ответил я.

Следующие несколько минут прошли в бесплодных попытках понять, что за препятствие мешает пройти дальше. Ни один из доступных роботу датчиков не показывал ничего, что могло бы преградить путь.

― Капитан, разрешите подняться на борт «Галилея»! ― не выдержал Николас.

Я задумчиво почесал щёку, размышляя над этим. С одной стороны, рисковать экипажем не хотелось, с другой же робот не обнаружил в том закутке, что был доступен ничего враждебного и опасного.