Сразу после того, как мы вернулись домой и разобрали привезённые Солнышком вещи, я усадил их обеих за стол на кухне и торжественно сказал:

— У меня есть для вас три новости и они все хорошие. С какой начать?

— С самой хорошей, — мудро ответила Солнышко и Маша с ней согласилась.

— Хорошо. Главная новость — я стал членом ЦК КПСС.

И показал им своё удостоверение. Тут начался восторженный визг и опять поцелуи. Потом они внимательно изучили мою корочку и Маша спросила:

— А вторая?

— А вторая заключается в том, что мне, как члену ЦК, Брежнев выделил правительственную дачу в Завидово, рядом со своей.

Визг был громче и радости было больше. Конечно, цековская корочка — это хорошо, но по мнению женщин, цековская дача лучше. Ну а третья новость, что я стал коммунистом, была встречена, как довесок к первым двум. Естественно, после таких новостей заниматься уроками девчонкам абсолютно не хотелось.

— А что ты говорил про запись? — спросила меня Солнышко, чтобы увести разговор от темы учёбы.

— Меня достали англичане, торопят с альбомом, и я за сегодня написал им четыре песни, — ответил я. — Хочу сегодня записать их и завтра добить английский альбом.

— Ух ты, — воскликнула радостная Маша. — У вас готов новый альбом?

— Да, и ещё одну песню будет исполнять Солнышко. У меня такое чувство, что на музыкальном английском Олимпе будут только наши песни и наши две из них с Солнышком песни будут бороться между собой за их первое место. И мы сможем тогда называть хит-парад Великобритании заграничным советским хит-парадом.

— Так ты ещё написал для меня один хит?

— Да и он будет бороться за первое место с моими же песнями. Как тебе такой расклад?

— Потрясающе, — сказала Маша, а Солнышко поцеловала меня в знак благодарности за новую песню. — Может мы предложим Англии присоединиться к Советскому Союзу шестнадцатой музыкальной республикой?

— Это отличная идея. Ещё я написал одну рок-балладу на русском, надо и наших любителей музыки немного порадовать. И утреннюю песню про кошку я доделал. Так что у тебя, Солнышко, сегодня для записи будут две песни. А теперь собираемся и идём к Сереге, я с ним уже договорился.

Я взял свой Гибсон и мы доехали до дома Серёги на машине, чтобы не терять время на ходьбу туда-сюда пешком. Записывались мы четыре часа. Самая сложная, как я и предполагал, была «Believe». Меня долго не устраивал голос, получавшийся при микшировании. Но, в конце концов, получилось то, что я хотел. Звучало точь в точь, как у Cher.

— Это точно будет хит, — сказала уставшая Солнышко, хотя она понимала, что я её и Серёгу не зря сейчас гонял. — Это лучшая твоя песня, которую ты написал для меня. Спасибо тебе. И за «Кошку» спасибо. Она такая милая. Думаю всем советским девушкам она понравится. Да, Маш?

— Обалденные песни, — сказала Маша счастливым голосом. — Я просто в поросячьем восторге от услышанного. Как будто на вашем концерте побывала.

Мы все сидели уставшие, даже Маша, хотя она ничего и не делала, а только болела и переживала за нас. Забрав кассеты, катушки, ноты, и, главное, две серегины анкеты, едва шевеля конечностями, мы спустились вниз. Правильно я сделал, что взял машину. Когда мы доехали до нашего подъезда, я подниматься домой не стал, а отдал только свою гитару Солнышку, чтобы она её отнесла в квартиру. А сам повёз Машу домой. Так как она тоже была уставшая, то не пыталась в этот раз заняться со мной сексом прямо в машине, а просто целовала меня и говорила, что я гений.

Назад домой я доехал очень быстро, так как в это позднее время машин на улицах не было. В спальне я нашёл сладко спящую Солнышко и, приняв душ, забрался к ней под одеяло. Она поцеловала меня сквозь сон и что-то пробормотала. И это было последнее, что я запомнил об этом суматошном и бесконечном Дне радио.

Copyright © Андрей Храмцов

Член ЦК КПСС

Первая мысль, которая пришла мне в голову, когда я открыл глаза утром в понедельник, была о том, кто сейчас со мной спит рядом и где я нахожусь. Но глянув на потолок, я понял, я у себя дома в Черёмушках. Поэтому рядом должна тихо посапывать Солнышко. Да, это точно Солнышко. Просто сон мне приснился, что я опять лежу с Наташей, только в квартире на Юго-Западной. Помимо того, что я запутался в своих женщинах, ещё и в квартирах стал путаться. Чуть больше месяца назад я жил в трехкомнатной родительской квартире, потом переехал в эту, четырехкомнатную. Но со своими любовницами я встречаюсь в трехкомнатной на Юго-Западной. Я её пока снимаю, но в скором времени куплю. Вот так, у меня теперь три квартиры и четыре любовницы. Солнышко не считаем, так как она моя невеста и к любовницам её никак относить нельзя.

Поэтому немудрено утром не понять, в какой квартире я нахожусь и с кем я сплю. Особенно, если сон очень реалистичный приснился. Вот прошлая жизнь мне совсем не снится, а снится всё то, что происходит со мной в этом времени. Вот и приснилась Наташа и что мы с ней делали в постели, поэтому и возникла такая путаница.

Хорошо, что Брежнев с Андроповым не приснились, это, говорят, к дождю. Это ж надо было вчера такое удумать. Избрать пятнадцатилетнего пацана членом ЦК КПСС, минуя даже ступень кандидата. Слава богу, что работать я буду в Отделе культуры и заниматься вопросами, связанными с современной советской эстрадой. Получается, что я буду контролировать всех певцов и певиц в СССР. Членов Центрального комитета партии было двести восемьдесят семь, а со мной стало двести восемьдесят восемь. Такой порядковый номер стоял у меня в удостоверении. У меня теперь должен был быть, соответсвующий занимаемой мною должности, свой рабочий кабинет в здании на Старой площади, который мне вообще не был нужен. Я там сидеть не собирался. Мне сегодня надо будет там показаться после репетиции, познакомиться со своим номинальным начальником и назначить секретаря, который будет принимать и регистрировать всю корреспонденцию. И по поводу своих сотрудников следует тоже озаботиться, хотя брать мне их неоткуда. Все нормальные люди на такое место приходят со своей командой, а я вообще без никого. Ну не Вольфсона же мне туда тащить, у него своих забот полон рот.

Мои мысли были прерваны сладким сонным чмоканьем Солнышка, показавшимся мне очень возбуждающим, и конечно, я не выдержал. После такого эротического сна мне захотелось свою вторую половинку использовать по её прямому гендерному предназначению. Ей, видимо, тоже снилось что-то подобное, потому что она с удовольствием ответила на мои ласки и мы занялись нашим любимым делом. Я за ночь отдохнул, набрался сил и не ударил в грязь лицом. А хорошо, всё-таки, когда женщина всегда находится рядом, на расстоянии вытянутой руки. Особенно, если это рука моя. По довольному лицу Солнышка было понятно, что ей тоже в этот момент было хорошо.

— Я на зарядку, а ты в душ, — скомандовал я себе и своей подруге, которая собиралась ещё немного понежиться. — Если хочешь, то оставайся дома и можешь валяться в кровати сколько влезет. А у меня сегодня дел столько, что я даже не знаю, как я всё успею.

— Не, я с тобой поеду, — ответила Солнышко и потянулась с грацией кошки, голый вид которой чуть не перебил мой деловой настрой. — Мне дома одной сидеть скучно. И я рада, что ты меня разбудил таким приятным способом. Я после вчерашней песни по-настоящему чувствую себя этакой кошкой. Хочется замурлыкать от удовольствия от такого восхитительного секса.

За завтраком мы уточнили наши планы.

— Сначала мы едем смотреть здание нашего молодежного центра, — сказал я, жуя бутерброд с чёрной икрой, две банки которой я купил вчера в буфете КДС. — Я вчера позвонил Димке и он отпросит утром с уроков своих заместителей и несколько командиров двадцаток, чтобы я показал им будущий их дом и указал фронт работ. Строители, конечно, начали уже всё убирать, но грязи и пыли всё равно там ещё полно.

— Ты хочешь после сдачи центра попытаться в этот же день в него въехать? — спросила Солнышко.