***

Я смотрел, как растет полсотни моих деревцев, что я создал и вырастил собственными руками с большим трудом, и чувствовал душевный подъем. Огненные шары, летающие метлы, ожившие шкатулки? Нет, вот она настоящая магия, которая останется даже тогда, когда я умру, если не стану бессмертным, или уйду из этого мира.

— Любуешься плодами дел своих? — услышал я мелодичный голос сбоку и повернулся, увидев нимфу, которую совершенно не заметил. Она подошла к одной из яблонь и положила свою ладонь на кору, к чему-то прислушавшись. — Ты мог просто посадить семена и ждать, когда они прорастут, моя просьба уже была бы выполнена. Почему ты приходил каждый день и ухаживал за ними?

— Потому что это мое детище? Я вложил в них столько труда и сил, что было кощунством просто бросить их на произвол судьбы, — немного подумав, ответил я.

— Что ж, ты выполнил мою просьбу, а я помогу тебе, как и было обещано, — со взмахом ее руки, на ветке образовалась почка, потом цветок, лепестки которого почти сразу опали, и начал формироваться плод. Всего за несколько секунд образовался золотистый плод, который она сорвала и начала есть. — Вкусные яблоки получились, неплохая работа, отрок.

— Подождите, а если бы я сделал какую-нибудь мелочь? Как вы говорите, посадил бы саженцы — и все, вы бы все равно помогли мне? — сглатывая слюну, смотрел я за исчезающим яблоком, огрызок которого упал на землю и тут же пророс росточком.

— Конечно, я свое слово держу. Но может ли достичь величия маг, который довольствуется малым? — кажется, меня провели.

— Это вряд ли. Тогда, что мне делать? — спросил я, после непродолжительного молчания.

— Вначале слушать и слышать. А если будешь понимать, то это вообще замечательно. Начну с того, что знания о йоге я получила от одного мужчины… много зим тому назад, и поэтому я сама не понимаю некоторых вещей, потому что они просто не нужны мне из-за того, что я не человек. Но я почувствую, если ты будешь делать что-то неправильно, и направлю тебя. Так вот, йога не направлена на усиление тела, это всего лишь следствие. Главной целью йога является познание себя, своей души и окружающего мира для достижения просветления, выхода из круга реинкарнации и перехода на следующий уровень бытия. Впрочем, на деле такого уровня достигали очень и очень немногие. Существует два типа медитации в йоге — внешняя и внутренняя. Первая, понятное дело, направлена на окружающий мир, а вторая — на самого себя. Ты что-то хочешь спросить? — обратилась нимфа ко мне.

— Да, — подтвердил я, — а какая медитация важнее?

— Я отвечу вопросом на вопрос: какая половина твоего тела важнее, правая или левая? — понял, не дурак. Дурак бы не понял.

— Простите, глупость спросил, — ответил я.

— Лучше показаться глупым и спросить, чем промолчать и остаться невеждой. Через других ты познаешь себя, а через себя других. Используя лишь один вид, ты достигнешь желаемого, но используя оба, ты достигнешь того, что тебе нужно. Я продолжу. Медитация всегда должна быть направленной на что-то. На свое тело, душу, на птицу в лесу или что-то более расплывчатое, вроде мысли или идеи. Также ты должен четко представлять то, что ты хочешь достичь посредством медитации. Возьму твой пример, ты наверняка был разочарован своим малым успехом, но тебя нельзя в этом винить. Уж упорства тебе не занимать. Просто ты сам не понимал, чего именно хочешь достичь. Абстрактная «сила» физического тела, без понимания своего тела, чего конкретно ты хочешь усилить и насколько — и это привело тебя в ситуацию блуждающего слепца в потемках. Внутреннюю медитацию ты и так знаешь, а после моей подсказки сможешь найти свой путь. А вот внешней я тебя сегодня научу, — она поманила меня пальцем к моей яблоне. — Попробуй ощутить себя древом. Так как ты вырастил его сам, лучшего проводника тебе не найти.

— Хорошо, — ответил я и сел в позе лотоса, прислонившись к дереву. Я ощущал спиной шероховатую кору и большое количество эфира, проходящего через мое тело.

— Внешняя медитация не сосредотачивается на внутренних чувствах, наоборот, они мешают, и ты должен отрезать их. Когда у тебя получится, ты должен представить в своих мыслях это древо, сконцентрироваться на этом образе, стать им, — я слушал голос нимфы, пока он не пропал. Я ничего не чувствовал, будто снова умер. Тут же я вспомнил слова напутствия и представил в своей голове яблоню. Так как моя память приближалась к абсолютной и я каждый день ухаживал за ним, я представил себе его досконально, до самого последнего листочка. Сколько я так сидел, я не знаю, потому что в один момент кто-то будто переключил выключатель, и я стал деревом. Я «видел» не глазами, а аурой, чувствовал корой, а листья определяли, где тепло и солнце. По моим корням поднималась приятная вода с растворенной в ней пищей. Где-то в их центре корни держали шар, что в восприятии был очень горячим, но вместе с тем и несущим приятную энергию, которая наполняет мое тело. А к стволу прислонился мой создатель, тот, кто вырастил меня из семечка и к кому сами собой тянутся ветви в попытке отблагодарить, но я пока слишком слаб. А рядом с создателем сама хозяйка леса, перед которой преклоняются все в лесу… — дальше мои мысли стали расплывчатыми и меня вырвало из этого видения.

— Неплохо для первого раза, но это было опасно. Ты чуть сам не стал деревом и не потерялся в нем безвозвратно. В следующий раз меня может не быть, и ты должен сам научиться выходить из медитации, — я очнулся лежащим на спине, легкие горели от отсутствия кислорода, и я все не мог надышаться. Когда я пришел в себя и хотел было снова попробовать, она сказала.

— Когда ты входил в медитацию, я почувствовала, что твоя душа загрязнена, — задумчиво сказала она.

— Это как? — не понял я.

— Подавленные чувства, скрытые пороки, вина, стыд, ложь, все это ложится грузом на душу и мешает развитию. Прежде чем продолжить, ты должен избавиться от них.

— И как это сделать?

— Найди его, найди груз, что лежит у тебя на душе, и смой его, отпусти. У каждого разумного есть такой груз, и с возрастом он становится только тяжелее и его все сложнее убрать. На этот раз я помогу тебе, — я снова сел в позу лотоса и сосредоточился на своей душе. Я ничего не почувствовал, пока мне на солнечное сплетение не легла нежная женская рука и все вновь не потемнело.

— Пап, да все хорошо, я просто в академическом отпуске, — передо мной предстала картина моего разговора с отцом. Мне девятнадцать лет, из-за пьянок и гулянок меня выгнали за пропуски и несдачу экзаменов из университета. Я лгу отцу, что все хорошо. — Я через годик вернусь и продолжу, мне нужно понять себя и чего я хочу.

— Конечно, сын, — он начал кашлять, сильно и с надрывом, но я не обращаю на это внимания. Я тогда даже и не думал, что у него рак легких. Он с теплотой и любовью посмотрел на меня. — Я верю тебе.

Сейчас я понимаю, что отец все знал, но ничего мне не сказал. Он не хотел ссориться со мной перед своей смертью, хотел, чтобы я был счастлив. Возможно, если бы я не был тогда таким тупым ослом, я бы заметил это. В тот же год он умер, и у меня все как отрезало. Мне стало до безумия стыдно, и я чувствовал себя недостойным его доверия. Пока он страдал, я пил, курил всякую дурь и цеплял девок на сомнительных вечеринках. Именно после этого события я взялся за ум и начал учиться как проклятый. Стыд за то, что я не оправдал его доверия, за свою ложь и то, что так и не попрощался с ним, до сих пор был где-то глубоко в моем сердце. Но сейчас я понимаю, что мой отец гордился бы мной, всего того, что я достиг в прошлой жизни — это то, чего он хотел для меня. Чтобы я нашел себя в этой жизни и был счастлив. На душе стало легче, и картинка резко изменилась.

Гнев и обида. Я смотрел, как моя мать уходит к другому мужчине, бросая отца и меня. Этой картины на самом деле не было, она была спроецирована моим сознанием. На самом деле моя мать ушла молча. Ничего не сказав, она забрала свои вещи и ушла. Только потом я узнал, что она долгое время изменяла моему отцу. Мне тогда было двенадцать лет, отец ушел в запой, а я, пытаясь выместить свой гнев на мать, начал драться в школе. И даже угроза отчисления и то, что меня чаще самого били, меня не останавливали. В конечном итоге я успокоился, но гнев и обида на предательство матери остались. Сейчас я понимаю, что это лирика жизни, такое бывает и нет смысла держать злобу на человека, тем более, этого не достойного. Теперь у меня новая жизнь. Картина изменилась.