— Не хочу разделить судьбу предшественника, — усмехнулся он.

— Ты же понимаешь, что против меня это не поможет?

— Но вы и не собираетесь меня разбивать. Я вас знаю, как себя.

— И то верно. Адамантий так адамантий, можно им защитить все якоря, — передо мной появились три схемы. — Хм, умные люди думают одинаково. Дураки, впрочем, тоже. Что еще нужно будет?

— Не обязательно, но желательно починить семь ключевых и двадцать три обычных точки, — передо мной появилась иллюзия Хогвартса со всеми магоканалами, центрами и чарами. — Потом это будет сделать сложнее.

— Как скажешь, Хал, двадцати доппелей тебе хватит?

— Вполне, но с обелисками вам придется работать самому, там каждый процент реальности важен.

— Без проблем, — ответил я. Мы с Халом понимали, что нам лучше заниматься тем, в чем каждый из нас сильнее. Самые крепкие отношения — взаимовыгодные. На этом часто погорают разного рода Темные Властелины, которые ценят только собственную силу и выгоду. Поэтому с ними и работать не хочет никто, так как те себе все сливки заберут, а тебе оставят объедки с барского стола. Шумеры же потому и достигли своих высот, что не сидели со своими секретами по родовым мэнорам, а сотрудничали. Да и учеников своих обучали на совесть, а не как в Хогвартсе — знает, как за палочку держаться, значит, уже маг. Почти весь четверг, кроме приемов пищи, меня в Хогвартсе никто не видел. Так как мне пришлось еще и в Испанию слетать, передать Медичи василиска. Все, что мне нужно, я с тела уже собрал: немного кожи, сердца, клык, яд и крови — для экспериментов и артефактов. Остальное мне как-то было излишне, и мастер-зельевар найдет им лучшее применение. Например, есть зелье ночного зрения. Постоянное зелье, что крайне редкая вещь. Делается только и исключительно из глаз василиска, чем он старше — тем лучше будет видеть человек в темноте. В общем, довольно ценное существо, и тем интереснее мне посмотреть, что вылупится из яйца, так как, по словам Слизерина, василиски — это продукт обратной генной инженерии. Зачем вообще нужно куриное яйцо, и чтобы его высиживала жаба? Салазар разбирался в этом и выяснил, что в незапамятные времена в мире существовал хтонический змей — Ёрмунганд. Он был столь огромен, что опоясывал всю Землю. Что с ним случилось, неизвестно, но один из основателей Хогвартса выяснил, что его потомки деградировали сначала до гигантских ящеров, которых простые люди называют динозаврами, а потом до… куриц, ну или любых других птиц, не суть важно. Жаба же, наоборот, является предком рептилий и реперной точкой. На самом деле жаба нифига не высиживает яйцо, да и не сделает это василиска, иначе бы они повсюду ползали, несмотря на запрет их выведения. Нет, это целый ритуал, во время которого яйцо напитывают душами сотен змей и накладывают множество чар из области химерологии. Салазар же, в чем и заключается его гений, делал это сам, то есть чары ему не нужны были — только воля и магия. И вот возникла у него безумная мысль, а что если душами василисков напитать одного и продвинуть его еще ближе к «предку»? Сказано — сделано, и через пару десятков лет яйцо было создано. Да вот незадача, выносить его могла только очень сильная самка василиска, так что Салазар оставил его Саахшесс — одному своему неудачному эксперименту, то есть василиск получилась сильной, но тупой. Для чего он вообще так старался? Хотел фамильяра сделать, да не успел. С тех пор самка носила в себе яйцо, лежа в спячке и отдавая львиную долю своих сил ему, изредка просыпаясь, чтобы поесть. А сейчас, видимо, ее кто-то разбудил, и она его отложила. Вряд ли это я, скорее всего тот, кто обнес все добро Слизерина. Сейчас оно лежит в стазисе, я решил отдать его матери как фамильяра. Себе все равно не смогу — у меня Доротея есть, а Людвигу слишком жирно будет. Как родит и окрепнет — проведу ритуал, и тогда его можно будет начать вылуплять. А пока я носился как угорелый между Хогвартсом, Авейлоном и якорем в Норвегии, так как везде находилось срочное дело, которое сделать могу только я. Только ближе к утру следующего дня я закончил, устав как собака. И наконец, настал момент активации нового сердца.

***

Я вместе с Доротеей лежал у своих яблонь рядом с домом Ариэль, смотря прямую трансляцию, как доппели в трех местах одновременно активируют якоря. Если что-то пойдет не так, то лучше находиться подальше оттуда. В данный момент руны на обелисках под адамантовыми рубашками меняются на другие и создают трехстороннюю связь. На иллюзии Хогвартс начал превращаться в новогоднюю елку: начали восстанавливаться старые чары, добавляться новые, а моя аура была вписана вместо Дамблдора как директора и администратора. Сам Дамблдор стал заместителем, но вряд ли он заметит это, замок теперь наш.

— Хал, мы счастливы? — спросил я своего вассала.

— Мы счастливы, возвращайтесь, у меня все под контролем. Теперь можете аппарировать прямо в Хогвартс.

— Ты или я? — спросил я Доротею, кто будет нас переносить.

— Может лучше домовиков попросим, они будут счастливы.

— Твоя правда, — кивнул я. — Себастьян, Флорентина, отправьте нас домой.

После перемещения мы отправились к сердцу Хогвартса, где мои домовики и доппели наводили последний марафет и устанавливали системы защиты. Когда они закончили и вышли, я начал читать чары Фиделиуса: «In carmines Fidelius», указывая сначала круг того, что хочу скрыть, а потом на себя, как на хранителя чар. Сложность этих чар была не в словах, а в том, что они требуют большой концентрации, затрат магических сил и силы воли. Потому что, по сути, ты не только скрываешь пространство, но и заставляешь забыть о нем всех ныне живущих. Именно поэтому я не представляю себе, какой силы были чары Фиделиуса для сокрытия магии — ведь надо было заставить сотни миллионов людей забыть о ней.

— Ой, а почему мы перед тупиком стоим? — спросила меня Доротея.

— Мы перед Сердцем Хогвартса, — ответил я, желая показать его ей. Тут тоже хитрость: хранителя бессмысленно пытать или ментально атаковать, только искреннее желание может открыть тайну. Правда можно соблазнить еще… я говорил, что любовная магия — страшная?

— Хм, я только что вспомнила, как мы его восстанавливали, это стирание памяти?

— Может да, а может влияние на саму реальность. Маги сами не понимают, что создали, — задумчиво ответил я. Припоминаю, что у Шумеров было нечто подобное. Скорее всего это то же самое, только палочковый вариант. — Хал, восстанавливай пока тут Хогвартс, но и чтобы никто этого не видел. Если что-то нужно — не стесняйся просить.

— А как я это сделаю? — блин, эти чары реально чудовищны.

— Хал, Сердце Хогвартса.

— А все, вспомнил. Фиделиус?

— Ага, — ответил ему я, отправляя доппелей замуровывать выход. Для этого они будут собирать песок и камни, а потом превращать их вечной трансфигурацией в гранитную сплошную породу, укрепленную чарами, а изнутри все и так укреплено основателями. Осталось только разобраться с диадемой и готовиться к выходу в свет.

***

Даже сильнейшие маги мира едят, спят и справляют нужду. Дамблдор не был исключением из правил, и также был подвержен этому недостатку. Более того, он уже был немолод, его стул стал непостоянным, а любимые лимонные дольки не всегда приходили в Хогвартс свежими. Вот и в данный момент директор находился в комнате раздумий, читая очередную статью «Ежедневного пророка» и думая, воспользоваться ему чарами для очистки или все же использовать эту лживую газетенку как магглы? Ему хотелось вытереть свою пятую точку улыбающимся лицом Риты Скиттер, которая сообщала, что в Англии все спокойно и никаких убийств и похищений в стране нет. Не то, чтобы ему было особое дело до магглов, честно говоря, он их и не видел-то уже давно, находясь в основном в Хогвартсе, Визенгамоте или Швейцарии, где находилась штаб-квартира МКМ. Однако в свое время он сделал ставку именно на магглорожденных, так что приходилось поддерживать имидж. И мало кто думал сопоставить слова с действиями, ведь, несмотря на либеральную политику магглолюбца, для самих магглов и магглорожденных он, по сути, ничего и не сделал. Даже фонд помощи магглорожденным магам был создан не им, а еще на заре основания Хогвартса, так как бывшие крестьяне с магическими способностями не были способны оплатить не то, что свое обучение, а хотя бы обувь. Однако, речь не об этом, пока Дамблдор думал, достойно ли лицо Скитер его волшебной задницы, в его кабинете буквально на несколько секунд отключились все приборы, создав непривычную тишину. Но это еще не все. Замерли портреты, замерцал свет, а стоящий на столе макет Хогвартса на пару секунд превратился в простую статуэтку. Но все это Альбус Дамблдор теперь уже только де-юре директор Хогвартса, проср… проглядел. Кто знает, может быть, если бы он не ел лакричные палочки сегодня утром, то он мог бы что-то успеть предпринять. Впрочем, это уже совершенно другая история.