Мама никогда не скрывала, что она не в восторг от того, как я обращаюсь со своей жизнью. Когда мне исполнилось пятнадцать, и за мной в поселок приехал отец, чтобы отвезти на обряд выбора пути, она ругалась с ним до крика. Когда обряд показал мне путь наемника, она до последнего уговаривала меня плюнуть на все и остаться. Но силой удерживать она меня не могла, с этого возраста я уже считалась взрослой и могла решать за себя сама. Потом она надеялась, что, выучившись и хлебнув вольной наемничьей жизни, я быстро вернусь домой. Но круг шел за кругом, а я все не возвращалась. Не смирилась она даже, когда моя младшая сестра Ильна вышла замуж и родила ей сначала внука, а потом и внучку.

Настроение у меня испортилось окончательно. Нужно было поскорее забирать Далека от Зэва, Соню от ее новых приятелей, а коней с пастбища и завтра же с самого утра уходить. Тем более Соня вроде бы торопилась скорее вернуться домой.

Хорошим способом отвлечься от мрачных мыслей для меня была самая скучная и вместе с тем самая неизбежная работой на свете. Одежды на стирку и починку за последнее время накопилось предостаточно, разбираться с ней во время заданий было некогда, и в итоге у меня осталась последняя чистая и относительно целая рубашка. Но прежде следовало все-таки разыскать Соню.

Со стороны равнины и правда слышался смех и громкие голоса. Я пошла на шум и обнаружила свою заказчицу заливисто хохочущей в компании нашего молодняка.

Кто-то помог ей заплести косы на местный манер, и сейчас девушка выделялась среди остальной только более бледной кожей. Она сидела на траве в обнимку с Рони, светловолосой девчонкой со сплошь усыпанным веснушками лицом. Рядом расположились еще человек десять: и ребята, и девчонки. Кони паслись поодаль.

– Соня! – окликнула я ее, подойдя поближе – Ты куда пропала?

– Ой, Листа! – девушка поспешно поднялась с земли. Одновременно с ней это сделала и Рони. – А ребята меня верхом ездить научили.

– Отлично, не придется мне время тратить. – Только теперь я обратила внимание, что на меня незаметно, как им кажется, посматривает наше юношество. Тут же вспомнилось, как я сама девчонкой прибегала посмотреть и послушать людей, которые приходили в племя проведать родных. Они казались очень умными и опытными, ведь они бывали где-то там, далеко и знали намного больше.

– Смотри! Это Мышка. – Соня тем временем проворно добежала до лошадей и вернулась к нам с серой в яблоках кобылой. А потом вполне проворно сама взобралась в седло. Я удивленно дернула бровью.

– Это ты так за полдня наловчилась?

– Ну… – она немного смутилась – Я несколько раз ездила раньше, но совсем чуть-чуть.

– Ладно. Слезай и пошли к Далеку. Надо узнать, отпустит ли его Зэв. – я развернулась и направилась к дому лекаря. Соня спешилась и пошла следом, но нас окликнула Рони.

– Листа! – я обернулась. – Вечером будет костер. Ты придешь?

Соню, судя по всему, она уже пригласила раньше, потому что та смотрела на меня с плохо скрываемой надеждой во взгляде. В исполнении девицы на голову выше меня это выглядело очень забавно, но от этого приглашение не становилось своевременнее.

– Вряд ли, Рони. – я сделала вид, что не заметила, как погрустнели обе девушки. – Нам завтра рано выезжать, надо выспаться.

– Так скоро…? – разочарованно протянула рыжеволосая

– Да, к сожалению. У нас много дел. К тому же у Сони были какие-то дела. – Я выразительно взглянула на свою спутницу. – Хотя, может, она уже передумала?

– Нет. – Соня помотала головой. – Ты права. Извини, Рони.

Дом Зэва был на другой стороне поселка. Соня с интересом разглядывала наши домики с раскрашенными в разные цвета крышами, когда-то яркими, а теперь выцветшими на солнце и дорожки, посыпанные мелкими речными камнями. Гладила подходивших к нам крупных спокойных псов с короткой шерстью цвета мокрого песка. Когда же мы проходили мимо домика тетушки Никты, около которого был разбит целый огород, она удивленно остановилась.

– Ты знаешь, я как-то по-другому представляла себе жизнь кочевого племени. – Призналась она в ответ на мой вопросительный взгляд.

– Да? И как же?

– Ну… – она смутилась. – Я думала, вы живете в шатрах, и все время скачете по степям. Но тут дома и огороды. Вы же не возите их с собой?

– Не возим. – Подтвердила я. – Мы не все время кочуем, я ведь говорила. Один наш поселок здесь, второй на юге, в степях. В домах жить удобнее, чем в шатрах, знаешь ли.

– И дома по полгода пустуют? Вы не боитесь?

– Чего? – настал мой черед удивляться. – Красть там нечего, вещи мы возим с собой. А портить их некому, да и боязно. Ведь по легендам, наши поселки охраняют злые духи. И беспощадно мстят тем, кто приходит с дурными мыслями. – Последние слова я произнесла как можно более пугающе.

– Правда? – девушку, кажется, проняло.

– Брехня. – Честно призналась я. – Но люди верят. Так что иногда в пустых домах ночуют путники, но вреда от них никакого. Нам не жалко.

– Зэв предложил мне остаться здесь и учиться у него – вдруг ни с того ни с сего сказала Соня. Я озадаченно почесала затылок. – Сказал, что из меня получится отличный лекарь.

– Так ты поэтому спрашиваешь? Думаешь согласиться? – я замедлила шаг. – Почему бы и нет, в принципе. С ребятами ты поладила. А Зэв редко ошибается. Если говорит, что ты будешь хорошим лекарем, значит так и есть. Люди тут неплохие, помогут. Так что…

– Погоди, нет! – перебила меня Соня. – Я не могу остаться. Я должна вернуться домой.

– А почему? – спросила я, глянув на нее.

– В каком смысле?

– В прямом. Что такого ужасного случится, если ты останешься тут? Почему ты именно должна вернуться?

Соня замолчала. Я не спешила продолжать разговор. До дома лекаря я наслаждалась нежданным покоем, пением птиц и скрипом камней под ногами.

Далек стоял около дома и беседовал с Зэвом. Ветер донес до меня только обрывки фраз:

– Почему? Ты не знаешь? – голос колдуна звучал тихо, но взволновано.

– Я уже все тебе сказал. – Лекарь не умел говорить тихо, и его речь была слышнее.

– Только слухи…

Зев хотел что-то ответить, но увидев нас, осекся и остановил Далека. Мы приблизились.

– Что за слухи? – спросила я.

– Репа не уродится, сорняк плохо цвел. – Отмахнулся от меня Зэв. – Забирайте своего товарища, здоровый уже. Любопытный, назойливый и полгоршка похлебки у меня вылакал. – И лекарь развернулся и быстро направился к дому.

***

Высокое ночное небо усыпали звезды и, казалось, искры костра рвутся вверх, чтобы присоединиться к ним и тоже светиться вечно. Огонь разгорелся на славу, и гулянье было ему под стать. И молодежь, и вполне взрослые люди вышли сегодня, радуясь долгожданному веселью.

Обычно Большой Костер у нас устраивали четырежды в год: в день весеннего и осеннего перехода, то есть через несколько дней после смены стоянки, зимой в Самую Долгую Ночь и летом в Самую Короткую. Сегодня была именно такая.

Традиция эта очень древняя. Считалось, что своим костром и весельем мы радуем духов: зимой греем их, весной и осенью благодарим за то, что сберегли наши дома, а летом просто приглашаем к себе на праздник. Все люди племени старше двенадцати кругов выходили в эту ночь к костру: танцевали, пели и вообще радовались.

Моих спутников удалось меня уговорить. С одной Соней я бы, безусловно, справилась, но ее неожиданно поддержал Далек. Их нисколько не напугало мое предупреждение, что завтра мы выедем с первыми лучами, и пощады они не дождутся. Не охладила пыл и весьма прохладная ночь. Они хотели посмотреть на костер. Казалось, даже если бы небо рухнуло на землю, они бы все равно пошли. Хотя, как по мне, было бы на что смотреть. Но, словам Далека, они страстно желают полюбоваться на “древний мистический обычай”.

Ничего мистического, естественно, не наблюдалось. Духи не летали стайками над головами танцующих и не пытались отнять у них чашки с яблочным вином. Полная луна светила ярко и дружелюбно. А у огня было просто тепло и уютно.