Я чуть улыбнулась. Это многое меняло. А колдун тем временем продолжал.

– Но ты-то этого не знала. И при этом все равно бросилась меня спасать…– он замялся, но продолжил – И поцеловала.

Я недовольно поморщилась. С его точки зрения все это действительно могло выглядеть странно. Недоговорки и догадки мне были ни к чему, поэтому я тоже решила кое-что пояснить.

– Во-первых, я тебя не целовала.

– Я точно почувствовал. – Далек попробовал настаивать, но я невозмутимо продолжила.

– Соня назвала это “искусственное дыхание”. Я просто задувала в тебя воздух. Как это работает я и сама не поняла. С этим разобрались?

Он кивнул.

– А во-вторых… – это было объяснить гораздо сложнее, особенно человеку, не знакомому с правилами моей гильдии. – Понимаешь, когда меня нанимают, я обязуюсь выполнить задание. Мое задание сейчас – довести вас с Соней до Атталы. Живыми и по возможности невредимыми. Серьги я у нее взяла не из жадности. – Я выразительно посмотрела на Далека, уж больно хорошо помнила его взгляд тогда. – А чтобы у меня не осталось соблазна послать вас куда-нибудь лесом. Теперь до столицы магов вы – моя работа. А я очень дорожу репутацией.

– И я последний раз повторяю! Иди спать, Ветка.

Дверь в глубине комнаты открылась. Я давненько не наведывалась домой и успела слегка подзабыть, насколько впечатляюще выглядит наш лекарь.  Ростом и фигурой Зэв напоминал вставшего на задние лапы медведя. Длинные волосы он обычно собирал шнурком на затылке, чтобы не лезли в лицо, но сейчас они рассыпались по плечам густой белой копной. Его желтые глаза смотрели на меня с явным неудовольствием. Встретишь такого ночью в лесу – до конца жизни заикаться будешь.

Лекарь явно намеревался сообщить мне что-то не слишком ласковое, но я его опередила. Достала из кармана сверток и протянула ему.

– Вот, дядя Зэв, вам Кайя просила передать.

Уловка сработала. Сердитое выражение лица сменилось привычно-спокойным. Мужчина взял у меня сверток, поднес к носу и улыбнулся.

– Молодец у меня дочка, знает, что передать старику. У нас тут таких травок днем с огнем не сыщешь. Горные… И где только взяла?

Наш лекарь иногда любил прибедняться. Никаким стариком он не был, да и добраться мог при желании, кажется, вообще куда угодно. Так что к этому все относились просто как к странной привычке. А я не сводила глаз с Далека. Сначала он с задумчивым видом слушал нас, а потом, наконец, сопоставил факты. Надо отдать ему должное, времени на это ему потребовалось немного.

– А может, я все-таки пойду? – неуверенно предложил он, пытаясь подняться с кровати. – Мне уже лучше, почти здоров. – Зэв взглянул на него, и парень продолжил еще тише – Листа меня доведет, да и луна полная, не заблудимся…

– Лежи уж, храбрец. – Лекарь усмехнулся и одним движение руки вернул Далека на подушку. – Тебе до утра еще точно лежать не вставая. Не бойся, не съем. Сытый я сегодня. – И увидев вытянувшееся лицо колдуна, внезапно расхохотался. Смех его был похож на раскаты грома и воронье карканье одновременно. Даже меня проняло. Наконец отсмеявшись, он обвел нас взглядом. – Ну что притихли, молодежь? Ветка, ты-то что так на меня смотришь? Объяснила бы чужаку, что к чему. Удивляюсь я, как у людей суеверия живучи.

– Суеверия? – переспросил Далек возмущенно. – Я сам видел, как ваша дочь в волка превратилась. В очень злого волка, заметьте. Какие суеверия?

– Захотела и превратилась. Довели, значит. – Пожал плечами мужчина – Не съела ведь? Да и я уже давно со злости не перекидываюсь, не мальчик. – Тут он глянул на меня так, будто вспомнил что-то. – Ты еще тут, Ветка?! Ну-ка живо домой.

Мне ничего не оставалось, как направиться к выходу. Уже отойдя на пару шагов, я услышала, как Далек пробормотал себе под нос “Не перекидывается, мне бы так…”. Зэв тоже его услышал и удивленно обернулся у двери своей комнаты.

– А ты превращаешься, что ли? Странно, не унюхал. В кого? – он пристально посмотрел на колдуна – В лисицу? Или в рысь какую?

Далек тяжело вздохнул.

– К сожалению, в идиота.

***

Утром меня разбудил громкий стук в дверь. Не открывая глаза, я слушала, как мама прошла мимо и вышла на улицу. Поднявшись с лавки, я на цыпочках подошла к окну и притаилась за занавеской. Эта привычка осталась у меня с детства и часто оказывалась полезна. Никогда не знаешь, где услышишь что-то интересное.

Но в этот раз интересного, кажется, не намечалась. Мама разговаривала с Уной. Соседка отличалась редкостным любопытством и страстью к мелким сплетням. Не могу сказать, чтобы на моей памяти ей удавалось получить от этих знаний хоть какую-то выгоду, но любила она их беззаветно.

– Что, Аэла, говорят, Ветка мужика привела? – то ли я прослушала начало разговора, то ли Уна решила не утруждать себя излишней вежливостью.

– Привела. – Подтвердила мама. – И мужика привела, и девку привела. Всех привела.

– А девку-то зачем?!

– Говорит, работа. – Насколько я могла понять, разговор этот маме не нравился. Но когда Уну волновали такие мелочи?

– Вот что за молодежь у нас, а? Все работа, работа. А рожать кто будет? Все беды от этого. Ты вот знаешь, сколько у табуна сейчас жеребят?!

Я не совсем поняла, причем тут жеребята, но какое у мамы в тот момент было выражение лица, представляла прекрасна. Тема моего нежелание обзаводиться потомством последние три круга был нашим с ней любимым поводом для ссор. Проблема выживания племени уже давно не стояла так остро, как когда-то, но некоторые традиции оказываются слишком живучи.

Мне уже давно пора взяться за ум. И нечего смотреть на коллег по гильдии, они мужики и им никогда не поздно. И умру я одна в степи и тогда голодные волки… Ну и так далее. Словом, маму очень расстраивало, что я, в мои-то почтенные двадцать пять, все еще занимаюсь какой-то ерундой, вместо того чтобы как приличная женщина вернуться в племя и нарожать детишек. У нее у самой в моем возрасте уже была я. И вообще, поиграла, погуляла и будет. Я была в корне не согласна, но доказывать что-либо было совершенно бесполезно.

Задумавшись, я чуть не упустила момент, когда мама пошла обратно. Времени лечь уже оставалось, пришлось просто сесть за стол и притвориться, что картина на стене очень меня занимает. Та самая картина, которая висит на этой самой стене с самого моего рождения, да.

– Опять подслушивала? – мама мельком глянула на меня.

– Ничего нового я все равно не услышала. – Пожала я плечами. – А где Соня?

– Ты бы еще до вечера спала. – Мама поставила передо мной тарелку и чашку. – Соню твою ни свет ни заря молодежь уволокла.

– Зачем? – я дотянулась до стоявшего на столе горшка с кашей.

– Ну как зачем? Интересно им. Молодая девчонка, на вид их ровесница, новенькая. Судя по крикам и хохоту со стороны равнины, учат ее верхом ездить.

– Украли у меня развлечение, паршивцы. – Улыбнулась я и на время замолчала, отдавая должное каше.

Мама сидела напротив меня, подперев голову рукой и тоже молчала. Только грустным взглядом изучала мои растрепанные волосы, желтеющий синяк на скуле и порванную на плече рубаху. Я вопросительно посмотрела в ответ, и она тяжело вздохнула.

– Листа, во что ты опять ввязалась?

– Ни во что я не ввязалась. – Я дернула плечом, поправляя сползающий воротник. – Обычная работа.

– Хорошая у тебя работа. – Мама недовольно поджала губы. – Почти круг от тебя ну слуху ни духу, потом вдруг появляешься на ночь глядя вся грязная, тащишь с собой вусмерть перепуганную девчонку и полумертвого мужика. С порога заявляешь, что вам нужны кони и лекарь. Потом спишь до полудня и ешь так, будто голодала неделю. Листа, ты уверена, что тебе нужна такая работа?!

– Да, уверена. – Я отложила ложку и отвернулась к окну. Вот именно поэтому я так давно здесь не появлялась. И если бы не проблема с лошадьми, не появлялась бы еще столько же. Да и в этот раз я рассчитывала прийти, переночевать, а потом спозаранку отправиться дальше. Но не получилось.