– Да что мне сделается?.. – Хмыкнул я, – Учусь дома, этой осенью пробные контрольные писал в школе вместе со всеми, показал третий результат по математике, по русскому моё сочинение заняло первое место, хотя многим и казалось, что оно больше напоминает рассказ.

– Не хочешь в школу пойти?

– Нет, не хочу. – Покачал головой я, – Мне четырнадцать с половиной, через год сдаю экзамены, получаю аттестат за девятый класс – и поступаю куда-нибудь.

– Ещё не решил, куда хочешь пойти? – Она подлила мне ещё чаю.

– Пока точно не решил, но хочу пойти на ветеринара. Армия мне не грозит, на высшее сразу могу не поступать, среднее специальное могу получать спокойно. Сейчас идти в школу – стать где-то новичком. Да и все знают, что мой отец физрук, мать учитель русского и литературы. – Я отпил чай и кисло добавил: – И бабушка пять лет директором была. Наверное, я первый не учитель в нашей семье, Максим-то физрук будущий, как и отец.

– Сколько вас по материнской линии поколений педагогов было? – Улыбнулась баба Даша.

– Если вести отсчёт от времён Николая Второго, то уже поколений семь – это минимум! У нас же это при царском режиме началось, после революции продолжилось, хоть и школ тогда было не густо, и до сих пор не прерывается. А в школу сейчас пойти – это стать новичком в восьмом классе. В техникуме все с нуля начинают, все новые, там мне и адаптироваться легче будет. Так что, еще год отдыхаю на домашнем обучении.

– Я хотела сегодня к Вите на могилу сходить, ты пойдёшь, или отдохнёшь с дороги? – Спросила баба Дарья, посмотрев на часы.

– А чего отдыхать, я вагоны не на себе тащил, да еще поспал в пути, так что особо и не устал. Да и я тоже хочу к нему на могилу сходить.

Через полчаса мы, пройдя вдоль железнодорожных путей и перейдя на другую сторону узкого моста, где с трудом расходились два поезда, уже шли по узкой тропинке к кладбищу. Чуть в стороне были старые могилы. Кресты и надгробья на многих из них покосились, некоторые могилы заросли бурьяном. Быть может, за ними просто некому было ухаживать, а может, про них забыли родственники.

– Здесь самоубийцу похоронили, хоть их положено за кладбищем закапывать. – Словно прочитав мои мысли, пояснила баба Даша, указав на запущенную могилу. – Родня от него отказалась. Мать за его могилой несколько лет ухаживала, потом сама ушла, а брат и сестра его прокляли, что по его вине мать умерла. И покончил с собой по глупости – невеста его из армии не дождалась! Он под поезд и сиганул…

– Под поезд? – Меня осенило. – Это…

– Да, это призрак, что показывал тебе Витя. Я знала, куда он тебя повёл, не хотела, чтобы он показывал тебе эти вещи. Но, вижу, что понял ты даже больше, чем он ожидал. Иначе Витя не отправил бы тебя домой так спешно. Испугался он за тебя, даже мне ничего толком не объяснил.

За разговорами мы вышли к могиле деда Вити. На фотографии он был лет на пятнадцать моложе, чем на момент смерти. Здесь он был с густой шевелюрой, обширная лысина на его голове еще даже не намечалась. Наверное, если бы я не знал, что это его могила, мог бы и не узнать его на фотографии.

Назад мы шли молча, каждый думал о своём. Мне так и вовсе в голову лезла всякая ерунда. Наверное, меня должна была заполнить тоска, горечь, но вместо этого лишь одна мысль не давала покоя: «Я должен попробовать!» Грязь под ногами и первое декабря на календаре были несовместимы, как рок-концерт и безголосый рэпер, ведь именно так всегда считал и покойный дед Витя. Как всё это сделать – я уже знал, дед показал весь этот простой принцип. Получится ли?..

– Ой, простите! – Услышал я, уже столкнувшись с кем-то, выходящим из-за автобусной остановки метрах в ста от дома. Подняв глаза, увидел высокую девчонку лет пятнадцати. Похоже, она просто нас не заметила, благо, что столкнулись мы не сильно.

– Ничего страшно, – отмахнулся я, но тут меня словно молнией шарахнуло, отчего я невольно проговорил: – Как тебя зовут?..

Баба Даша лишь усмехнулась, решив, что таким неумелым способом я решил завести знакомство. На самом деле, у меня и мысли такой не было: просто я вдруг узнал её! Именно эту девчонку я видел во сне, когда ведьма ранила ножом Воеводу! А дед Витя предостерег меня даже близко к ней не подходить. Но характер мне достался упёртый, как компенсация за хилое здоровье. Правда, заводить знакомство с людьми я просто не умел, независимо от их пола.

– Вика, а тебя? – Улыбнулась незнакомка, мне же осталось только представиться:

– Соломон. – В этот момент я почувствовал себя полным идиотом. Мало того, что имя моё для большинства было весьма специфическим, и ассоциировалось обычно с царём Соломоном, так и сам я теперь не знал, что сказать.

– Необычно. – Заметила Вика, всё ещё улыбаясь. – Ты же не местный? Раньше тебя здесь не видела.

– К бабушке приехал, – Кивнул я, чувствуя себя пятилетним мальчиком, приехавшим «к бабушке». Интересно, я всегда буду так по-идиотски знакомиться?..

– Пошли, Соломон, или потом догонишь? – Поторопила меня изрядно замерзшая баба Дарья.

– Приятно было познакомиться! – Улыбнулась Вика.

– Мне тоже. – Ответил я, продолжив путь.

Когда мы уже подходили к дому, баба Дарья вздохнула:

– Теперь мне как-то неловко, что поторопила тебя, наверное, ты хотел пообщаться, а тут я со своим старческим ворчанием…

– Я не знакомиться с кем-то сюда приехал. – Отмахнулся я, – Просто принял ее за одну знакомую, но потом понял, что ошибся, а разговор завершать было как-то неудобно…

Пройдя ещё метров пятьсот, баба Дарья указала на большой ангар чуть вдалеке от нас:

– Там мы с Витей познакомились, раньше там завод был. Я фасовщицей работала, он – слесарем. У него там даже своя коморка была в уголке на втором этаже, иногда мог там и заночевать, если работы было много. Это потом он на железную дорогу ушёл, а я тут работала еще четырнадцать лет. Потом на пенсию ушла, а завод вообще закрыли. Сейчас стоит пустой, только продают его из рук в руки, лишь сторож один и тот же – больше никто идти туда не хочет, кроме Акимыча. А он и рад – украсть там нечего, пустое здание, зато зарплату получает и книжки сутками читает – у него ж всё равно бессонница!

Я посмотрел на внушительное трёхэтажное здание. Судя по его размерам, немало людей там раньше работало. Но выглядело оно серым и недружелюбным, наверное, ночью там сидеть я бы не хотел. Наверное, глупо бояться вещей, которые заведомо не опасны – но так уж мы устроены.

После ужина я заперся в своей комнате и прихватил с собой три белых салфетки. Вспоминая, как делал снежинки покойный дед Витя, я аккуратно вырезал подобные. Но меня не оставляло чувство, что чего-то им не хватает. Когда я повесил их на окно, что-то не давало мне покоя. Получились они местами просто филигранно, но мне казалось, что я состряпал лишь красивую подделку. Как искусственные бриллианты – смотрятся здорово,

а по сути – дешёвка. Именно дешевку повесил на окно я. Красивую безжизненную дешёвку, от которой толку не больше, чем от тысяч подобных ей снежинок из салфеток, коих великое множество под Новый Год повесят на окнах детских садов и школ.

Меня взяло разочарование. Может, и дед вовсе ничего и не умел, а как ловкий фокусник сумел красиво всё преподнести? Или это я ни на что не способен? Ведь дело было не только в снежинке, но и особом даре, который был у него и который он разглядел во мне. Только как им «пользоваться» он не успел меня научить. Я посмотрел в окно: сырость, дождь моросит, зимой и не пахнет. И вдруг увидел её: Вика шла по нашей улице и тоже заметила свет в окне. Улыбнувшись, она помахала мне рукой, я в ответ помахал ей. Тогда она махнула мне, жестом показывая «Выходи»!

Наверное, впервые в жизни я особо не раздумывал. Да и чем еще было заниматься весь вечер? Странное знакомство должно было по закону жанра закончиться странным общением. Бросив бабе Даше фразу:

– Я подышать на ночь! – Я быстро спустился по лестнице на улицу и у самого подъезда едва не врезался в Вику. – Привет!