– Они могут попытаться, я в этом уверена. Но я им не позволю это сделать. – Она приподнялась, чувствуя пульсирующую боль в голове.

Людивин нежно погладила Риэль по руке, потом взяла ее лицо в ладони. Риэль позволила себе закрыть глаза. Запах Людивин – запах лавандового масла и чистой кожи – окутал ее воспоминаниями детства: утренние прогулки по саду, где они бродили взявшись за руки, ночи, проведенные у широкого камина в комнате Одрика, когда она лежала свернувшись калачиком между ним и Людивин.

– Я не позволю им причинить тебе боль, – повторила Людивин твердым ясным голосом. – Никогда. Ты меня слышишь?

Риэль постаралась, чтобы ее ответ прозвучал как можно более беспечно.

– О, и что же ты сделаешь? Как я слышала, милая леди Людивин и мухи не обидит.

Людивин улыбнулась. Она уже было собиралась что-то сказать, но Риэль остановила ее. Мгновения спокойствия внезапно пробудили воспоминания.

– Мне почудилось, что кто-то говорил со мной, – резко сказала она.

Людивин нахмурилась и растерянно моргнула.

– Что? Сейчас?

– Раньше. Я увидела огонь и не смогла подняться. Одрик подхватил меня, и… потом я услышала, как кто-то пытается разговаривать со мной.

– Ты имеешь в виду, что с тобой говорил Одрик?

– Нет. Кто-то другой. Это было… – Риэль замолчала, пытаясь вспомнить точное ощущение, и ее кожа покрылась мурашками, как будто кто-то провел перышком по ее животу. – Эти слова звучали внутри меня.

Людивин выгнула бровь.

– Личный лекарь Одрика сказал, что у тебя может быть небольшая лихорадка.

– Нет, Лю, говорю же тебе…

Кто-то постучал в наружную дверь покоев Людивин.

В комнату вбежала перепуганная горничная.

Людивин сжала руку Риэль в своей.

– Что там такое?

– Прошу прощения, миледи, я пыталась им сказать…

– Это король, – сказала Риэль. – Ведь так?

Горничная избегала смотреть ей в глаза.

– Нам было приказано сообщить, как только вы проснетесь, госпожа.

– У его величества много вопросов к тебе, Риэль, – послышался так хорошо знакомый ей голос.

В спальню Людивин, распахнув дверь и даже не утруждая себя тем, чтобы постучать, твердым шагом вошел лорд-командующий Арман Дарденн. Он был весь словно выкован из стали – воплощение безупречной непогрешимости. Он смотрел на дочь со всем теплом, на которое способна статуя.

Риэль подалась вперед.

– А Тал…

– Великий Магистр Белоуннон уже был допрошен властями, – перебил ее отец, – так же, как и я. Ты следующая. Приведи себя в надлежащий вид.

Не говоря ни слова, Людивин и ее горничные помогли Риэль укрыться за ширмой и переодеться в скромное платье сумеречно-синего и кремового цветов с высоким воротником и рукавами, отделанными лентами. Оно было достаточно красивым, чтобы привлекать внимание, и достаточно скромным, чтобы не казаться вызывающим.

– Должна ли я рассердиться, что ты послала своих служанок рыться в моем гардеробе без моего разрешения? – полушутя, полусерьезно пробормотала Риэль.

– Мне все равно, сердишься ты или нет, – сказала Людивин, поправляя юбки Риэль. – Все эти годы я была твоей наставницей в вопросах моды, и я до сих пор не верю, что ты способна выбрать подходящее платье для конкретного случая.

– Некоторые сказали бы, что мое чувство стиля уникально и опережает время.

– Именно, но столь своеобразный вкус в одежде вряд ли стоит демонстрировать во время королевского допроса. – Людивин подняла бровь, глядя на одну из служанок. – Мне нужны гребни с драгоценными камнями, те, что на столе.

Как только Людивин забрала длинные темные волосы Риэль гребнями, та посмотрела на свое отражение в зеркале. Она показалась себе маленькой и какой-то незнакомой, скромность ее платья резко контрастировала с красными царапинами на лице и глубокими тенями под сверкающими зелеными глазами.

– Надеюсь, ты готова, – раздался холодный голос отца.

Риэль зажмурилась и глубоко вздохнула, но прежде чем она успела пошевелиться, Людивин заключила ее в нежные объятия и поцеловала в щеку.

– Помни, – прошептала Людивин, – если кто-то захочет навредить тебе, ему придется иметь дело со мной. И Одриком. И Талом. И многими, многими другими. Король не будет действовать необдуманно. Доверяй ему. Доверяй нам.

Риэль еще мгновение постояла, прижимаясь к Людивин, потом вышла из-за ширмы. Отец предложил ей руку, и она неохотно приняла ее.

– Отец, – начала она, – прежде чем мы спустимся вниз…

Он резко прервал ее.

– В данный момент все в этом замке жаждут повода для сплетен. Не говори ни о чем важном, пока они ведут нас вниз.

– Они? – переспросила девушка, но, выйдя из покоев Людивин, тут же все поняла.

Двадцать солдат королевской гвардии ждали их с обнаженными мечами.

Риэль запнулась лишь на мгновение, когда стражники вывели их в коридор с окнами, где утреннее солнце окрасило полированный камень в золотой цвет.

Она вздернула подбородок и стиснула зубы. Главное, Одрик был жив. Она не сожалела о содеянном.

«Очень хорошо, – возник успокаивающий голос в ее голове. – Ты ни о чем не должна сожалеть. Это все в прошлом».

Ее снова залихорадило. Это было невыносимо – слышать голос и не понимать, откуда он исходит.

И все же…

«Кто ты?» – мысленно спросила она.

Ответа не последовало.

Тишина раздражала ее, и, хотя это прозвучало по-детски, она не могла удержаться, чтобы не сказать отцу:

– А я ничего не боюсь.

– Дочь моя, – сказал он, и в его голосе послышалось какое-то новое, незнакомое ей прежде выражение безграничной усталости. – На самом деле тебе следует бояться.

Волк привязал ее руки к перилам и приказал сесть на нижнюю ступеньку. Затем, к ее огромному удивлению, снял свою маску и отбросил с головы капюшон.

Хозяйка борделя сильно преувеличила.

Шрамы были лишь белесыми полосками, тонкими линиями пересекавшими его лоб, нос и щеки. На обветренной коже виднелись и едва заметные следы от ожогов, но само его лицо, суровое, с резкими чертами, обрамленное копной непокорных светло-пепельных волос, было по-настоящему красивым.

Однако насчет его глаз мадам не соврала: синие, как зимнее небо, и холодные, как бриллианты.

– Ну что, нравится то, что ты видишь? – Элиана взглянула на него из-под ресниц. Она подалась к нему и выгнула спину, демонстрируя свои прелести.

Волк опустился на колени рядом с ней.

– А ты ничего.

Она ухмыльнулась и окинула его взглядом сверху вниз: худощавый и высокий, он был одет в узкие брюки, жилет и рубашку с широкими манжетами. На поясе вокруг талии и ремне на бедрах висели кобура и ножны для кинжалов.

– Ты тоже, Волк. Жаль, что придется тебя убить. В других обстоятельствах я была бы не прочь познакомиться с тобой поближе, посмотреть, хорошо ли ты вооружен.

– Да, сплошное разочарование, – теперь он позволил себе практически раздеть ее своим взглядом. – А ты забавнее, чем я себе представлял.

– Забавнее? – Она рассмеялась гортанным смехом. – Ты даже не представляешь, до какой степени. – Она откинулась назад, насколько позволяли связанные руки, старательно изображая скуку на лице. – Итак, ты на самом деле существуешь. Могучий и бесстрашный Волк. Наводящий на врагов ужас предводитель бунтовщиков Красной Короны, несгибаемый воин. Правая рука самого Пророка. Но, на мой взгляд, не волк, а всего лишь жалкий пес. Вы, мятежники, все одинаковы.