Таких серьезных поручений монсеньор ему еще ни разу не давал.

Крикс был в восторге от собственной ловкости.

Он прекрасно помнил, как выбрался из самой известной в Алой гавани таверны и, удачно разминувшись с несколькими дозорами ночной стражи, вернулся в Верхний город. Как снегом оттер грязь с лица и рук и заново переоделся в серую лаконскую одежду.

Помнил, как дошел почти до самых стен Лакона. Но потом…

Потом была внезапная тупая боль в затылке, и обычная ночная темнота внезапно стала непроглядно черной.

А теперь она рассеялась, оставив после себя головокружительные спазмы боли и подкатывающую к горлу тошноту.

Крикс закрыл глаза и попытался снова окунуться в ту спасительную темноту, из которой он так резко вынырнул. Но ему не предоставили такой возможности.

– А ну-ка прекратите притворяться, Рикс, – резко произнес над его головой знакомый мужской голос. – Мы все видели, что вы уже пришли в себя.

Мальчик разлепил глаза и с напряжением всмотрелся в говорящего. Мало-помалу темное пятно преобразилось в высокую и худощавую фигуру Мастера-со-шрамом, заслоняющую льющийся из окон свет. Еще через пару секунд Крикс осознал, что он лежит на койке в лазарете, а возле его кровати собрались чуть ли не все наставники Лакона. Кроме Вардоса, здесь были необычайно мрачный мастер Тал, Реймос и Элпин.

Говорил, конечно, Вардос, на правах Старшего мастера взявший все дело в свои руки.

– Ну, и как вы это объясните, Рикс?.. – осведомился он. Криксу внезапно показалось, что сквозь неприязненный и резкий тон наставника проступает что-то вроде мрачного удовлетворения.

Это был определенно дурной знак.

– Объясню что? – с трудом спросил «дан-Энрикс». Голова пульсировала болью. Больше всего ему бы хотелось попросить, чтобы его оставили в покое.

Было совершенно очевидно, что наставники узнали о его отлучке в город этой ночью.

В других обстоятельствах такая мысль привела бы его в ужас, но сейчас Крикс воспринял ее довольно равнодушно. Никакое наказание не могло быть хуже ощущений, которые он испытывал сейчас.

И, в любом случае, Крикс чувствовал, что он не в состоянии сосредоточиться и подыскать какое-нибудь объяснение тому, зачем ему потребовалось покидать Лакон.

– Как вы объясните то, что ночная стража привезла вас в Академию в подобном виде, – с уничижительным презрением ответил Вардос. – С кем вы пили?

Крикс вытаращился на мастера. От удивления он даже несколько пришел в себя.

– Я не пил!

– Только не нужно делать вид, что вы, вдобавок ко всему, лишились памяти, – недобро улыбнулся старший мастер. – Посмотрите на свою рубашку.

Ничего не понимающий «дан-Энрикс» все-таки скосил глаза. От того, что он увидел, у него похолодели руки. Его серая лаконская рубашка была надорвана у ворота и залита вином, как будто бы он опрокинул на себя целую чашу «Пурпурного сердца».

– …Я не знаю, что это! – выкрикнул он. – Я ничего не пил… честно слово!

– От вас пахнет водкой! – рявкнул мастер.

Мальчик облизнул потрескавшиеся губы, и знакомый вкус омерзительного пойла сразу же наполнил рот. Ему показалось, что он спит и все это происходит с ним в каком-нибудь кошмарном сне.

– Это все какая-то ошибка… – уже гораздо тише сказал он, глядя на мастеров с отчаянием. – Вы не понимаете! Я этого не делал!

– Вы хотите нас уверить, что вчера вы, как положено, заснули в своей спальне, а потом внезапно очутились здесь? – осведомился мастер Вардос. – И, конечно, вы не можете припомнить ни одной подробности этой сомнамбулической попойки?..

– Никакой попойки не было, наставник, – Крикс ощутил глухое раздражение. Если бы только можно было побеседовать не с Вардосом, а с Хлордом… Тот, по крайней мере, дал бы ему шанс все объяснить! А Вардос будет только насмехаться надо всем, что он им скажет. Он уже заранее составил свое мнение об этом происшествии и не захочет отказаться от него, что бы «дан-Энрикс» ни сказал. Но, кроме Мастера-со-шрамом, здесь были Талгвир и Элпин, не отличавшиеся такой же предвзятостью. Он мог бы попытаться убедить хотя бы их… – Я, и правда, вышел вчера за ворота Академии после отбоя. Но я ничего не пил. Кто-то напал на меня сзади и ударил, а потом… потом, наверное, облил вином.

– Облил вином? Зачем?

– Я… – Крикс запнулся. – Я не знаю, мастер.

– Хорошо, допустим, – Вардос чуть пожал плечами, как бы показывая, что готов смириться даже с откровенной ложью, лишь бы разобраться с этим делом побыстрее. – А что вы забыли за стенами Академии после тушения огней?

Крикс помнил, что накануне он придумал несколько довольно связных оправданий на тот случай, если его позднюю отлучку обнаружат. Но сейчас он, как назло, не мог припомнить ни одно из них. Он вообще соображал с трудом – единственная мысль, вертевшаяся в голове, была простой и отвратительной в своей назойливости: «Что бы я им ни сказал, они мне не поверят».

– Вам, должно быть, трудно сходу что-нибудь придумать? – с издевательским сочувствием спросил наставник Вардос. – Не стесняйтесь, мы готовы подождать…

– Это был просто спор, наставник Вардос, – громко заявили у двери.

Крикс удивленно обернулся.

В дверях лазарета он увидел Маркия и Юлиана Лэра, и странное ощущение, что все это ему просто снится, накатило на лаконца с новой силой.

Наставник Вардос открыл рот, чтобы каким-то образом вмешаться, но Юлиан опередил его:

– Мы поспорили о том, что Крикс не сможет выйти из Лакона ночью и дойти до памятника Энриксу из Леда так, чтобы никто об этом не узнал, – сказал он мастерам. И, посмотрев на Крикса, вполне натурально возмутился: – Ну что ты молчишь, скажи им!.. Хватит корчить из себя героя. Никто не просил нас тебя покрывать – понятно, Рикс?!

Крикс на секунду опустил ресницы.

О, конечно, ему все было понятно.

Судя по тому, как вовремя вмешались его побратимы, Крикс мог с уверенностью предположить, что Юлиан и Маркий уже несколько минут подслушивали его разговор с наставниками, спрятавшись за дверью в лазарет. Про себя он восхитился тем, как быстро его лучшие друзья смогли сориентироваться в этой ситуации, от которой у него шла кругом голова.

Лицо Вардоса потемнело от гнева.

– Вы, должно быть, так спешили это выпалить, чтобы предупредить вашего друга, что он теперь должен говорить? – резко спросил он у Юлиана. Тот заметно растерялся.

– Извините, мастер, – вежливо сказал Этайн, невинно глядя на наставника. – Мы просто побоялись, что Крикс не захочет рассказывать об этом споре, чтобы не вмешивать в это дело нас.

– А я вот думаю, что вы вмешались в это дело сами, безо всяких на то оснований, – мрачно сказал Вардос. – Я считаю, что вы лжете, чтобы выгородить своего приятеля. До того, как вы так кстати подоспели к нему на выручку, Рикс не сумел хоть сколько-нибудь внятно объяснить, почему вся его рубашка залита вином. И почему, когда его подобрали на краю канавы, от него за пол-стае пахло водкой. Все это никак не объясняет ваша версия о спорах.

– Но ведь Крикс же вам сказал, что на него напали!.. – возмутился Юлиан.

Крикс не сомневался, что Мастер-со-шрамом обозлился на такую дерзость, но тот неожиданно ощерился в улыбке – самой неприятной из всех, какие приходилось видеть Криксу за все время их знакомства.

– Что и требовалось доказать, – сказал он удовлетворенно. – Подслушиваем под дверью, молодые люди?..

Юлиан покраснел – как подозревал «дан-Энрикс», в большей степени от злости, чем от смущения – но, не найдясь, что возразить, ответил Вардосу только угрюмым взглядом исподлобья.

– Возвращайтесь на занятия, – велел мастер почти ласково. Его худое, темное лицо светилось мрачным торжеством. – Я полагаю, ваш наставник уделит внимание тому, что вы подслушиваете, дерзите мастерам и лжете. Но, в конце концов, ваши провинности не так серьезны по сравнению с тем, что натворил ваш друг. Вот им мы и займемся.

Юлиан и Маркий молча вышли, напоследок постаравшись ободрить «дан-Энрикса» хотя бы взглядами. Крикс прекрасно понял, что они пытаются ему сказать.