— Девочка моя, — шепотом сказал он, — как я ждал этого.

- Ты ждал? — так же, шепотом, удивленно переспросила я.

- Все время, — выдохнул он.

«Ничего себе» — подумала я, — «неужели и правда прямо ждал? И что значат слова «все время»? В один миг я вспомнила обстоятельства, при которых мы с Семеном встречались все последние разы. Одно из воспоминаний заставило меня содрогнуться — та ночь, дома у Д. Я вспомнила шутку Семена про «Саббат». Эта жуткая пошлость, сказанная невпопад, сейчас всплыла в памяти и даже слегка завела меня. Я решила, что нужно подарить ему лучшую ночь, чтобы он понял, что ждал не зря. Но, как я не старалась разжечь в себе страсть, получалось странно, как-то неуклюже. Некстати вспомнились слова Насти — «с ним было скучно, я просто встала и ушла». Мне, видимо, как и ей, не хватало чего-то, я не могла осознать чего. Может быть, тоска по Д. притупила мои чувства, как тоска по Илье, отвлекала Настю. А может быть секс по дружбе — это не для нас? Похоже, это судьба Семена — быть «лекарством от страданий».

Я хотела понять, почему это происходит, ведь Семен такой славный парень, добрый, симпатичный, нежный, смешной. Он достоин большего. И я заставила себя расслабиться, отдаться потоку прикосновений, поцелуев и ласк. И все это было, в общем, не так уж плохо, хотя и не долго, а когда закончилось, Семен лег на спину, заложил руку за голову и негромко сказал:

— И кстати, да, в постели я древо. Это началось после того, как я подхватил трансцендентальную лихорадку на планете Ияг.

— Сема, говорят не «древо» а «бревно»!

— Если бы я хотел сказать «бревно», то сказал бы. Но после трансцендентальной лихорадки становятся древом.

- Это заразная болезнь? Предупреждать вообще-то надо! — воскликнула я.

— Нет, нужно быть подверженным специальному облучению, чтобы заболеть. И вообще, тебе, что до бревна, что до древа очень далеко, — объяснил Семен.

— Серьезно?

— Эх, мне бы сад таких дерев, — мечтательно сказал он, потягиваясь, и продолжил:

— Ну, дело сделано, можем пожать друг другу руки.

Он протянул мне ладонь и я, крепко пожав ее, сказала:

— Спасибо, дружище!

— Нам еще надо решить, что делать, если ты забеременеешь, — задумчиво сказал Семен.

- Этого, не случится, мы же все предусмотрели, — ответила я.

— Сегодня да, но вдруг это случится в следующие разы?

— А ты так уверен, что будут следующие разы?

— Да, и у меня очень консервативные взгляды на воспитание потомства!

Весь остаток ночи мы не спали. Одевшись, мы вернулись на кухню, пили чай, пили вино, болтали и смеялись, будто бы ничего не произошло. Он заставлял меня учить его номер сотового телефона, а я сопротивлялась и говорила, что невозможно запомнить космический одиннадцатизначный номер, и что все нормальные номера телефонов состоят из шести цифр.

Только под утро мы вернулись в кровать и уснули, но всего на пару часов. Семену нужно было ехать на работу. Я лежала под одеялом, смотрела, как он одевается в свои циклопические штаны и кофту с капюшоном и думала, что будет с нами дальше, а вдруг он и есть моя судьба? Нет, нет, я не хочу! Или хочу, но пока просто не готова принять это?

Он крепко обнял меня на прощание, и когда ушел, я почувствовала растерянность и боль потери, но не могла понять, с чем связаны эти ощущения. Являлось ли случившееся закономерным непреодолимым следствием фатально сложившихся обстоятельств, или это был просто мой очередной чудовищный провал?

***

Наступил понедельник, потом прошел вторник, а я все никак не могла прийти в себя, после ночи с Семеном. Он был чертовски прав, говоря, про избавление от страданий. Я уже почти не думала о Д. с той болью, которая сопровождала меня все последние дни. Но он не предупредил, что в замен старым страданиям, я обрету новые.

Я осознала, что за один год я переспала уже с третьим парнем. А ведь думала, что это будет однажды и на всю жизнь, мечтала, рисовала в голове идеальные образы. Все оказалось куда прозаичнее и банальнее, и что теперь с этим делать дальше? Как жить? Я пыталась понять, что же изменилось? Поднял ли меня Семен на вершину внутренней гармонии или наоборот низверг в пучину самоненавистнических угрызений? Все смешалось, вопросов было больше, чем ответов. Но при всем при этом, ясно было одно: мы с Семеном не закончили, не достигли необходимого результата, и я не долечилась. Раз уж так случилось, нужно было продолжить и разобраться до конца. Раздираемая сомнениями, я позвонила на данный Семеном дополнительный номер оператора, чтобы передать судьбоносное сообщение:

— Здравствуйте, могу я передать сообщение абоненту 92289…?

— Да. Пожалуйста, диктуйте…

Я решила обратиться к нему фразой из песни группы «Агата Кристи» — «Собачье сердце»: «Девушка, пишите — «Братцы живодеры, за что же вы меня?!», так как она более всего подходила моему теперешнему состоянию.

— Я не могу такое передать, есть правила. У Вас есть другой текст сообщения?

Я на секунду замешкалась, а потом продиктовала:

— Хочу видеть тебя снова, там же, так же, таким же.

— Сообщение принято, — отстраненно сказала девушка-оператор, но мне показалось, что она улыбается.

Семен перезвонил через две минуты:

— Это правда? Ты хочешь?

— Доктор, мне кажется, я все-таки подхватила эту, как ее, трансцендентальную лихорадку, — тихо сказала я, стараясь скрыть волнение, — необходимо собрать экстренное врачебное совещание, вы придете?

— Конечно! — выдохнул Семен, — Где и когда пройдет консилиум?

— В пятницу, в нашей секретной лаборатории! — прошептала я в трубку.

— Я пришлю за вами шаттл!

Ответ Семена мне принес некоторое облегчение, и я смогла несколько часов продуктивно работать. Меня грела мысль, что есть мужчина, которому я возможно небезразлична.

Вечером позвонила Катька:

— Ты помнишь, что у Мэри сегодня день рождения?

— По правде сказать, нет, — сказала я.

— Она устраивает небольшой пикник в парке, на Чкалова, только для своих. Нас приглашает, пойдем? — продолжала Катя.

— Думаешь, стоит? — несчастным голосом спросила я, — а кто там будет?

— Да, как обычно, все! — с энтузиазмом ответила Катя.

«Все» — значит, наверняка Илья и Д. тоже, и, возможно, Маус. Интересно, а Семен идет? А может тогда уж и Томас де Торквемада?[1] Да, давайте, «братцы живодеры», приходите все — пронеслись в моей голове мрачные мысли.

— Может без меня? — проныла я, — Сходите с Вовой.

— Вова сегодня дежурит. А мне скучно одной, пойдем а?! — застонала Катька.

Я поддалась на ее уговоры, сама не зная почему.

Вечером мы с Катькой встретились, купили букет роз в киоске у входа в парк и отправились поздравлять Мэри. Настя с нами не пошла, сославшись на очередное мега-свидание с Сержем. Но мы решили, что ей просто не хотелось видеться с Ильей.

Мы увидели их еще издали. Группа живописно расположилась под пышно цветущими яблонями на паре покрывал. Рядом стоял маленький мангал, на котором жарились сосиски. Народу было немного: трое монстров, какая-то незнакомая девушка, высокий бритоголовый татуированный парень, и конечно, сама Мэри с заколотыми наверх волосами и в золотом обтягивающем платье с длинным разрезом похожая на египетскую царицу. Она держала в руке бутылку пива и прыгала босиком от одного человека к другому, чокалась и радостно смеялась. Завидев меня и Катьку, она легко побежала по траве нам навстречу.

— Вы мои лапушки! — она по очереди обняла нас и фальшиво чмокнула воздух, изображая поцелуй в щеку. Затем грациозно приняла цветы из рук Кати и распорядилась, крикнув куда-то в строну:

— Даня, налей девочкам чего-нибудь!

Я сделала несколько шагов вперед, выискивая его взглядом. Он стоял в тени дерева возле раскладного столика, уставленного бутылками, пакетами с едой и пластиковой посудой. Улыбнувшись нам и добродушно поприветствовав так, словно мы лучшие друзья, Даня налил вина в пару стаканов и поднес их нам.