— Да! Да! Понял! Понял! — все повторял Д. взволнованным голосом. А когда, наконец, положил трубку, посмотрел на меня глазами полными ужаса.

— Илья умирает? — нетерпеливо спросила я.

— Кажется, он сломал ногу. Перепрыгивал пьяный через скамейку, зацепился ногой за спинку, и скамья рухнула на него, — объяснил Д.

— Ужас какой! — воскликнула я, хватаясь за щеки.

— Они в центре в сквере тусили, решили пива попить, и вот результат! В общем, Димон поехал с ним на скорой, пока побудет с ним в больнице, а я должен доехать до них, забрать у Илюхи ключи от его дома и привезти потом ему вещей, полис и паспорт. Родителей нет, они как раз только вчера уехали на море. Отец решил, что матери нужно прийти в себя после Вадика…

— В какую больницу его везут? — спросила я.

— В травму, в областную, а что? — удивился он.

— Это же другой конец города! — воскликнула я, прикинув, сколько займет дорога туда и обратно. И вдруг я вспомнила кое-что очень важное.

— У Насти есть ключи!

— В смысле?

— У нее есть ключи от квартиры Ильи. Она нам хвасталась, давно еще летом, когда у них был самый страстный период, кажется он так их и не забрал у нее.

— Звони ей, — предложил Д., буквально швыряя в меня телефон.

Несколько минут у нас ушло на то, чтобы позвонить и объяснить все Насте, к счастью она была дома, и тоже страшно разволновалась. Затем мы снова набрали Димону на сотовый и уточнили адрес больницы, а затем выбежали на улицу и поймали машину, чтобы поехать к Насте, и затем проникнуть в квартиру Ильи.

Настя против обыкновения собралась очень быстро и даже вышла из дома на улицу, мы подхватили ее возле остановки и помчали дальше. Все это напоминало бандитский фильм с погонями и ограблениями.

Д. остался ждать в машине, а мы с Настей побежали в квартиру. Пока Настя рылась в шкафу Ильи, выбирая полотенце, штаны и футболки, я на кухне выбирала ему подходящую кружку, ложку и тарелку. Я никогда не лежала в больнице, но Д. сказал, что в там нужно все свое.

По пути в больницу Настя вдруг расплакалась.

— Ну почему он так, — всхлипывала она.

— Настюша, успокойся, может быть там ничего серьезного, — утешал ее Д.

— Да, возможно, ложная тревога, скажут ушиб простой, наложат повязку и отпустят, — сказала я, гладя ее по плечу.

И вдруг она перестала реветь.

— А почему вы позвали меня, а не Мэри?

— А зачем она? Ключи то у тебя, — ответила я.

— То есть, у нее нет ключей от его дома, а у меня есть? — обрадовалась Настя.

— Я не знаю.

Д. удивленно покосился на нее, но ничего не сказал. А Настя вдруг достала из своего небольшого рюкзачка блокнот, ручку и принялась что-то сосредоточено писать.

Приехав в больницу, мы встретились с Димоном и передали вещи Ильи в приемник. Выяснилось, что у Ильи серьезный перелом лодыжки со смещением. Его сразу же направили на операцию, и теперь ему предстояло несколько дней пробыть в больнице, а потом еще почти полгода ходить в гипсе.

К нему нас не пустили, но мы почему-то все никак не могли разойтись. Сидели на широком подоконнике в холле больницы и болтали. Вернее болтали парни, а мы с Настей просто слушали.

— Все к черту! — ругался Димон, — Все концерты теперь по боку. Куда он с гипсом этим?!

— Будет как чувак из «Агаты Кристи» сидеть на стуле и играть. Главное руки целы, на счет головы не уверен. Но он же всегда был с приветом! И зачем его вообще потянуло через скамейку прыгать? — ответил Д.

— Сказал, что хочет заняться паркуром, — проворчал Димон.

— Ты сам-то прыгал?

— Я чо, больной? Да, прыгал.

Настя нервно рассмеялась.

Д. огляделся по сторонам, и явно что-то заметил. Я проследила за его взглядом. Он хищно смотрел на деревянную скамейку, стоящую возле стены. На ней мирно сидели две бабушки в халатах и тапочках и разговаривали.

— Даня, даже не думай! — предупредила я.

Он хотел что-то ответить, но вдруг замер со странным застывшим лицом, глядя сквозь меня. Я обернулась и увидела Стаса и Яну. Они шли к нам. Стас немного впереди, она следом. Он с распущенными волосами, в темных очках, кожаных штанах и косухе. Она в голубых джинсах и красной ковбойке. Он жгучий брюнет, она платиновая блондинка. Красивое сочетание. Настоящая рокерская пара. Будто только что сбежали из клипов, он из клипа группы «Guns N' Roses», она из «Aerosmith».

Стас пожал руку Димону, потом Д.

Яна остановилась в паре шагов от нас. Кивнула парням, поздоровалась с Настей. Меня проигнорировала, нарочито отвернувшись.

— Мы на картошке были, вне зоны, — поспешно начал объяснять Стас, — как прослушали сообщение, сразу сюда? Как он? Помощь нужна?

— Уже все сделали. Поехали, домой хоть меня отвезете. Я сегодня без колес. Мы же выпить хотели, — сказал Димон.

— Хорошо, идем! — сказал Стас и спросил, — Даня, тебя подбросить?

Он секунду поколебавшись, ответил:

— Да, идите, я догоню.

И они пошли, так, словно мы с Настей обе были пустым местом. Не то чтобы мы ждали благодарности или какого-то особого внимания, просто слова «Пока» было бы достаточно. Но мы не были удостоены даже этого.

Настя скорчила независимую физиономию и принялась рыться в своем рюкзаке.

Д. подошел ко мне и, обняв меня за плечо, отвел в сторонку. Наклонившись к моему уху, он сказал:

— Ник, ты поймешь, если я пока… Если мне нужно побыть одному? — слова давались ему с явным трудом.

Я кивнула. Я поняла, что он имеет в виду. Ничего у нас не будет. Он еще любит ее.

А на меня накатила внезапная усталость, такая, что я едва удержалась на ногах. Я убрала его руку со своего плеча и пошла к Насте. А он развернулся и пошел догонять Димона, Стаса и Яну.

В третий раз уже. Он так уходил, а я оставалась. С ощущением, будто у меня из души вырвали огромный кусок чего-то жизненно важного.

Когда я села рядом с Настей на подоконник, она спросила:

— У вас как? Все нормально?

— Если ничего — это нормально, то да, — сказала я.

— Как он может вообще со Стасом общаться, после того, что произошло?

Я не ответила, хотя сама задавала себе тот же вопрос. Друг увел его девушку. Или она сама от него ушла. Это не столь важно. С другой стороны она не вещь, и друг не вор. Одна любовь прошла, началась другая. Что, если бы Настя увела у меня парня? Осталась бы я ее подругой? Наверное, да.

— А я вернула ключи Илье, — продолжала Настя, — передала вместе с вещами. И знаешь почему?

— Почему?

— Побоялась соблазна, вернуться туда и начать рыться в его вещах, — честно ответила она.

— Ты мой герой, — улыбнулась я.

— Он ведь мне их по пьяни отдал, забыл наверно сам.

Она помолчала с минуту, потом заговорила снова.

— Ник, почему мы с тобой такие дуры?

— Не дуры, просто наивные и неопытные. Наверное, как-то так.

— Умеешь ты успокоить!

Настя предложила поехать к Кате и посмотреть у нее «Жестокие игры», но я отказалась. Мне было плохо. Хотелось побыть одной и окончательно увязнуть в новой гамме чувств, которая навалилась на меня после этого странного дня. Что-то совершенно новое острое и удушающее и сладкое в своей боли. Ревность, обида, стыд, жалость к себе.

Он ведь не врал мне, ничего не обещал. Сказал все честно. Может быть не очень складно, скомкано как-то, как в детстве, в садике. Только что были лучшие друзья, хохотали и сыпали друг другу песок за шиворот, а потом пришла мама. И все, игра прервалась на полуслове. Новый друг поблек при свете родного лица.

Нет, конечно. Это совершенно другой уровень. Иная степень отчаяния.

А потом, через день в Америке произошел чудовищный теракт, террористы захватили пассажирские лайнеры и направили их в Башни — Близнецы Всемирного торгового центра.

Мы с Катей как раз сидели в гостях у Насти и в очередной раз обсуждали мое неудачное свидание с Д., когда на кухню вбежала ее мама с глазами на пол-лица, вытаращенными от ужаса, и закричала:

— Вы тут сидите, чаи гоняете, а там Америку бомбят!