Несмотря на то, что выспаться не удалось совершенно, проснулась я рано. От голода. Соседки мирно спали, и поначалу я тоже решила было спать дальше, но желудок воспротивился этому крайне решительно. Пришлось вставать и топать в столовую в надежде обнаружить там хоть что-нибудь съедобное.

Надеждам суждено было оправдаться лишь наполовину. Повара, окончательно задёрганные мэтрессой Фишт, ничего толком не приготовили, ограничившись жидкой овсянкой на воде и вчерашним хлебом. Зато оказалось, что голод разбудил с утра пораньше не только меня. Уважаемый куратор тоже явился к завтраку, и теперь в меру безуспешно делал хорошую мину при плохой еде, уныло глотая овсянку. А на его левой скуле красовалась прямо-таки роскошная ссадина. Если только он не грохнулся со стремянки, приводя в порядок шторы в бальном зале, её происхождение могло оказаться весьма интересным.

Быстро проглотив свою порцию каши с солидным ломтем хлеба, я в два глотка прикончила жидкий кофе и как раз успела подойти к столу с пустой тарелкой одновременно с Кристианом. Сделала вид, что прикидываю, какая стопка не сразу рухнет от добавления ещё одного этажа, и быстро выговорила:

— Нашла тайник в одном из окон первого этажа. Старый тайник.

Пару секунд он молчал, то ли обдумывая мои слова, то ли в самом деле решая, куда можно пристроить свою тарелку. Я уже успела приткнуть стакан и развернулась, чтобы уйти, когда услышала ответ:

— Через четверть часа в архиве.

Торопиться я не стала, по пути из столовой присоединилась к компании третьекурсниц, с которыми чистила светильники, и довольно мило поболтала с ними о бальных платьях и планах на танцы. И в итоге мы так разговорились, что опомнилась я, когда четверть часа уже благополучно прошли. Дважды. Пришлось поторопиться.

К моему приходу Кристиан уже успел по уши закопаться в пыльные папки. Я не сразу сообразила, что же он ищет в пожелтевших от времени списках, и с минуту простояла над столом в задумчивости, прикидывая, с чего бы начать.

— В какой комнате тайник?

— В сто четырнадцатой, — механически ответила я. — А это важно?

— Ещё как, — хмыкнул Кристиан, тыкая пальцем в один из листов. — Погляди-ка, кто жил в этой комнате перед войной.

— Гэвин Батч, — послушно прочла я строчку над кончиком его пальца. — А кто это?

— А это, моя дорогая, аспирант мэтра Линтона, его любимый ученик и, можно сказать, воспитанник. Помнишь, я говорил, что мэтр скорее всего рассчитывал, что кто-то заберёт ключ сразу после войны? Всё ломал голову, кто бы это мог быть, а потом припомнил старые показания одного алхимика, перед войной бывшего тут аспирантом. По его словам, о делах Линтона стоило расспросить в первую очередь двух его учеников. Вот этого самого Батча и ещё Бена Марри. Только тогда эти сведения не особо пригодились.

— Почему? — удивилась я, присаживаясь на край стола.

— Потому что обоих давно уже не было в живых. И знаешь, что ещё интересно? Обстоятельства гибели Гэвина Батча всем известны, он стал жертвой диверсии имнорцев в бриэмской лаборатории, уже в самом конце войны. А вот судьба Бена Марри по сей день остаётся загадкой.

— То есть? — уточнила я на всякий случай.

На той войне погибли очень и очень многие. И далеко не всех нашли и похоронили. Энтузиасты до сих пор исследуют поля сражений и находят там неопознанные останки. А заодно порой и ценные боевые артефакты. Потому нет ничего особо удивительного в том, что обстоятельства гибели этого Марри неизвестны. Таких, как он, сотни.

— Насколько следует из документов, Гэвин Батч был отправлен на работу в Бриэм ещё в первые дни войны, — продолжил Кристиан. — А вот Бен Марри остался в Арсдейре. И нет никаких сведений о том, что он вообще отсюда уезжал. Мэтр Линтон сообщал, что отправил его поездом за сутки до того, как уехал сам. Списки пассажиров уничтожил пожар на центральном вокзале Алфорда, так что проверить эти его слова не удалось, но факт остаётся фактом: Бен Марри был здесь, в замке, а потом просто исчез.

— Он мог всё же уехать, — пожала плечами я. — Потом испугаться отправки на фронт, сбежать, сменить имя и жить где-нибудь тихонько до сих пор. Не всем же быть героями.

— Мог бы, — согласился Кристиан, откидываясь на спинку стула. — Да и не о нём, собственно, речь сейчас. Гэвин Батч куда перспективнее. Как я уже сказал, именно он был любимчиком Линтона, и мэтр немало похлопотал, чтобы отправить его в Бриэм, подальше от фронта.

— Хочешь сказать, за ключом должен был прийти именно он?

— Весьма похоже, что да. Кто же знал, что парочка безумных фанатиков доберётся аж до побережья и взорвёт там лабораторию, в которой даже оружие не делали, только лекарства.

— И ты думаешь, в тайнике…

— Бес его знает, что в том тайнике, — перебил меня Кристиан. — Может, ничего. А может, ключик от последней двери, за которой спрятана сфера. Ты была права, саркофаг оказался просто ловушкой для того, кто не догадается о смысле герба.

— Вистан попался? — с надеждой уточнила я.

— Да если бы, — с явной досадой выдохнул Кристиан, машинально проведя пальцами по ссадине на скуле и поморщившись. — Скользкий подонок в очередной раз ухитрился смыться. Всё-таки он хорош, как ни досадно. Но не настолько, насколько сам о себе воображает.

— Стража не призвал?

Нет, я понимала, конечно, что раз уж Кристиан спокойно сидит сейчас тут со мной, живой и даже почти невредимый, злобный призрак к нему уж явно не прицепился. Но мог ведь пострадать кто-то ещё.

— Призвал, — скривился Кристиан. — Подставил своего дружка, точнее, а сам попытался под шумок проверить саркофаг фантомом чьим-то.

— И что там было? — не удержалась от вопроса я.

— Пламенный привет. Очень пламенный. Больше, собственно, ничего. К счастью, Марти этого пока не знает.

— Это он тебя так? — почти прошептала я, в последний момент отдёргивая руку от его лица.

— Нет, это меня так один гений из сыскарей, — проворчал Кристиан. — Мог бы и поточнее прицелиться. А так и портал не сбил, и меня чуть без глаза не оставил. Да и бес с ним, в принципе. Всё равно тайник завтра вскроют, Вистан так и так опоздал.

— Кстати о тайнике, — задумчиво протянула я. — Камень, который нашёл мэтр Осберт, ведь до сих пор у тебя?

— У меня. Только зачем он теперь нужен? Саркофаг оказался всего лишь ловушкой, а больше в склепе нет ничего.

— В том и дело, — продолжила я уже решительно. — Камень указывает на склеп, да. Но тому, кто не знает, где на самом деле искать сферу. А теперь попробуй взглянуть на эту историю глазами Гэвина Батча. Ему ведь было известно о лаборатории, так?

— Так, — кивнул Кристиан, задумчиво барабаня пальцами по краю стола.

— Ну вот, — удовлетворённо улыбнулась я. — Он возвращается в Арсдейр и находит тайник в комнате учителя. Страж за ним не является, само собой, ведь он тот, для кого сокровище предназначено. Дальше он отправляется на чердак и находит там камень.

— Который указывает на склеп.

— Да, — терпеливо повторила я. — Тому, кто не знает, где действительно нужно искать. Склеп это ловушка, тупик, там на самом деле ничего нет. И камень там не нужен. А для чего же тогда он нужен?

— Понятия не имею. Может, его для отвода глаз и положили.

— Не забывай, лаборатория закрыта, — наставительно проговорила я. — И, что важно, мэтр Линтон закрыл её, когда почти все остальные уже покинули замок. Ты же понимаешь, что он попросту не мог сделать этого раньше, у всех на глазах?

— Ты хочешь сказать, — протянул Кристиан, принимаясь механически собирать разложенные по столу бумаги, — что когда он запер лабораторию, Батча в Арсдейре уже не было?

— Точно! — радостно выпалила я. — А это значит, Линтону нужно было как-то передать ключ от неё. И с чердака Батч не должен был отправиться в склеп, потому что там, как мы уже выяснили, нет ничего. Выходит, камень либо сам и есть ключ, либо как-то явно указывает на то место, где этот ключ спрятан.

— Указывает так, чтобы именно Гэвин Батч сразу всё понял.