Правда, если хорошо подумать, и с ними ничего толком не сходилось. Согласна, ситуация крайне неприятная, но с чего бы вдруг взрослому мужчине так на неё реагировать? В смысле, удирать посреди ночи, тайком и пешком. Неужто он не смог попросту пресечь безобразие сам или с помощью ректора? Это не говоря уже о том, что на подобное больше никто и никогда не жаловался. Мэтрессу не любили, чего уж там, но всё больше за фанатичное следование правилам и инструкциям и безжалостную раздачу взысканий за малейшие их нарушения.

Отбросив таким образом все ранее существовавшие гипотезы, я решила поискать чего-нибудь свежего, и начать с визита в комнату беглого преподавателя. То, что после него туда больше никого не заселяли, показалось мне вполне достаточно подозрительным.

Пробраться ночью в северное крыло было не такой уж нерешаемой задачей. Попасть на шестой этаж, где жили преподаватели, оказалось значительно сложнее, но я, отлично знакомая с графиком ночных обходов, справилась и с этим. И даже почти успела разобраться с замком, когда меня поймал лорд Гарс. Мэтрессе Фишт не сдал, и на том спасибо. Просто спровадил вон с напутствием впредь не совершать подобных глупостей.

Поначалу я планировала повторить попытку через недельку-другую, но потом увлеклась выяснением, с какой это стати лорд Гарс разгуливал среди ночи по коридору общежития. И таки выяснила. Ответ оказался до обидного банален, без всяких тайных обществ и мрачных ритуалов: лорд всего лишь навещал ночами симпатичную помощницу библиотекаря. Сдавать их мэтрессе Фишт я тоже не стала, и в благодарность, и вообще, из принципа. Тем более, долго роман не продлился, через пару месяцев, получив работу в столице, Эмма собрала вещи и покинула и Академию, и любовника.

Почему в точности она так поступила, я не знала, и не собиралась выяснять — сплетни, за которыми не маячило никакой мрачной тайны, меня никогда особо не занимали. Поинтересовалась только, причём из сугубо практических соображений, завёл ли лорд Гарс себе новую пассию. Да, мне было интересно, шатается ли он до сих пор ночами по коридору, или уже можно предпринимать вторую попытку пробраться в комнату бывшего преподавателя магии крови. Толку из этого не вышло, сперва я утонула в противоречивых слухах, а потом начались экзамены, и стало не до тайн прошлого.

Словом, причины бегства преподавателя так и остались мне неизвестны. Но вот теперь, после загадочного ночного шума, я начала раздумывать, могла ли существовать какая-то связь между этими событиями. Времени, конечно, от одного до другого прошло очень много, но вдруг?

Забираясь под душ, я подумала, что было бы неплохо побеседовать с беглым преподавателем или хоть письмо ему написать. Но что-то подсказывало: толку не выйдет. Раз уж он ректору нашему ничего не ответил, открыто, во всяком случае, с незнакомой студенткой откровенничать не станет и подавно.

Выходит, сегодня мы с Энди проверим чердак, а завтра как раз будет отличная возможность побеседовать с Розалин. Удачно всё-таки, когда секретарь ректората твоя дальняя родственница и почти, насколько это возможно при двадцати годах разницы в возрасте, хорошая подруга. Может быть, она вспомнит что-нибудь ещё, связанное с беглецом. Не только содержание его официального ответа на письмо ректора, но и какие-нибудь мелкие, на первый взгляд несущественные детали. Телеграммы там, странные письма, которые достопочтенный лорд Давирс не велел сразу же отправить в мусорную корзину, а забрал, чтобы прочесть.

Всё это, конечно, маловероятно. Розалин хоть сплетница и выдающаяся, но едва ли спустя столько лет вспомнит такие мелочи. К тому же, если уж что-то и обсуждалось, то вернее всего в личной беседе, ректор ведь бывает в столице периодически. Но вдруг что-нибудь всё-таки всплывёт, хоть крохотная зацепка.

Покончив с мытьём, я торопливо оделась и придирчиво осмотрела себя в зеркале. На этот раз обошлось без сюрпризов. Неужто Карина, Марсия и все остальные их подружки наконец-то утомились придумывать новые пакости? Нет, вот это вряд ли. Скорее, были слишком заняты восстановлением собственной привлекательности, пострадавшей от непогоды и беготни. Никто из студентов ведь ещё в глаза не видел нового преподавателя, следовательно, он вполне мог оказаться молодым и симпатичным. А первое впечатление можно произвести только один раз.

Энди дожидался меня у выхода из раздевалки. Тут же подхватил под руку и повёл к аудитории. Очевидно, чтобы уж наверняка не оказаться в нежеланном обществе ещё раз. Я не возражала, мне тоже не хотелось опять всю пару слушать сопение Питера, да ещё и следить, чтобы этот любитель ночных картёжных посиделок не захрапел. Я, конечно, не лишена человеколюбия, но не настолько его у меня много, и Питер свою долю успел на сегодня исчерпать.

— Фонари я возьму, — сообщил Энди, пока мы поднимались по лестнице. — Но, наверное, стоит захватить и что-нибудь защитное. На всякий случай.

— Например? — уточнила я, призадумавшись.

Энди был прав, конечно же. Лезть туда с одними только фонарями и любопытством было рискованно. Вдруг всё-таки найдём чего-нибудь на свою голову. Но вот что именно может понадобиться, я довольно слабо себе представляла.

— У тебя «защиток» случайно нет?

— Есть парочка, — кивнула я. — Но толку от них вне полигона… Разве что накопители к ним попробовать прицепить.

Эту самую парочку я прикарманила ещё в начале года, как раз на практике по защитным чарам. Раздавали нам там специальные амулеты, полностью блокирующие одно любое атакующее заклинание, на случай если с созданием защиты не справимся. Но работали они главным образом за счёт установленного на полигоне накопителя, сами по себе могли защитить только от сущих пустяков.

— А ты сумеешь? — оживился Энди.

— Попробую, — пообещала я. — Но если не получится, придётся обойтись амулетами и тем, чему мы с тобой за три года научились.

— Ладно, — вздохнул Энди.

Его пессимизм насчёт наших умений я вполне разделяла. Всё-таки основные практические навыки давались как раз с четвёртого курса, мы только-только начали ими обзаводиться. И далеко не факт, что в случае чего сумеем вовремя применить то, что нужно. Да хотя бы сообразить, что именно нужно применять. Но выбора не было, придётся положиться на амулеты и удачу. И эта перспектива меня немного пугала, чего греха таить. Потому на пороге аудитории я остановилась, посмотрела на Энди, вздохнула и спросила:

— Может, не полезем никуда?

— Можем и не лезть, — невозмутимо согласился Энди. — Но ты ведь спать не будешь, пока не слазаешь.

— Ага, — тоскливо признала я, наконец-то шагая через порог.

Новый преподаватель наших девушек разочаровал. Меня, признаться, тоже, но по другой причине. Я ожидала, что тёмное искусство магии крови будет преподавать мрачный тип, такой, прямиком с иллюстрации к страшной сказке: черноволосый, с крючковатым носом и непременно с пронзительным взглядом глубоко посаженных тёмных глаз.

Мэтр Нолл оказался низеньким энергичным толстячком лет пятидесяти. Нос у него был картошкой, глаза — светло-голубыми, тщательно приглаженные короткие волосы — соломенными, а с лица, румяного и усыпанного веснушками, не сходила доброжелательная улыбка. Он буквально вкатился в аудиторию, непостижимым образом принеся с собой аромат свежей сдобы с корицей, радостно поздоровался и тут же начал рассказывать, что нам предстоит изучить в рамках его курса.

Вот это впечатлило меня несколько больше, чем внешность мэтра. Давно мечтала освоить создание поисковых импульсов, а уж умение восстанавливать картину событий по их эху и вовсе бесценно. Метод сложен, конечно, да и гарантий успеха обычно никаких, но уж если повезёт… это же сбывшаяся мечта любого следователя: прямо на месте преступления сразу увидеть, кто и как его совершил. Ну, хоть что-нибудь увидеть, уже вперёд.

Рассказчиком мэтр Нолл оказался хорошим. Он не только просто и понятно излагал сложные вещи, но ещё и умудрялся при этом весьма удачно шутить. Так что лекция пролетела незаметно, и когда мэтр объявил, что на сегодня всё, я ощутила новый укол разочарования. Но тут о себе напомнил пустой желудок, и я заспешила в столовую.