– Я не был в общежитии магов, – Зак отвечал, словно бездушная говорящая статуя.

Защита! Какой хороший вопрос! Я же за всей этой круговертью совсем пропустила факт, что кольцо-ключ было только у меня. Как тогда Зак вышел утром из комнаты?

– Спроси у Зака, как смог утром выйти из моей комнаты, – шепотом попросила укротителя. Алан дернулся, явно не ожидая активности с моей стороны, но контроль удержал и повторил вопрос Заку.

– Просто вышел, – без единой эмоции в голосе ответил тот.

– А защитные руны не светились? Просто так открылась дверь? А… – зашептала я Алану, и парню пришлось сильнее сжать мою руку, чтобы остановить поток вопросов. Чувствуется, что укротитель не хотел ослабить контроль и сбиться, а мое дыхание щекотало ему шею, которую Кертис то и дело потирал свободной рукой.

– Ты видел свечение защитных рун? – повторил Алан вопрос.

– Нет.

– А теперь спать! Somnus! – резко выкрикнул укротитель, и Зак закрыл глаза, стал укладываться прямо на песок, подложил ладони под голову и сладко засопел.

– Ты что… – не успела выказать возмущение, как Алан в два счета развернул к себе, обхватил ладонями мое лицо и заглянул прямо в душу. Золотом демонической силы сверкнули глаза, лицо исказила хищная усмешка.

– Теперь твоя очередь, – сказал Алан, и тут же приказал: – Subordination!

Я зажмурилась, готовясь к худшему, но ничего не изменилось, только мужские ладони сильнее сжали лицо. Приоткрыла один глаз, чтобы подглядеть за положением вещей, и пожалела, что не знаю ни одного проклятия – а то осчастливила бы Алана Кертиса на месте, чтоб проняло род аж до седьмого колена!

– Dicere veritatem! – укротитель терял терпение, голос звучал громче и нетерпимей.

Кажется, эту же команду Кертис отдал Заку, после чего тот правду выдавать начал, как на духу. А теперь что-то и от меня узнать надо?!

– Не действует, – я попробовала отодрать руки укротителя от лица,  но не тут то было. Алан наклонился ближе, завис надо мной в моральном раздрае, который разве что не летал в воздухе. Тот, кому всегда и все подчинялись, встретил исключение из правил и был выбит этим из колеи. Стискивал сильнее, нависал чернее тучи, давил высоким ростом. Произнес команду еще раз, а потом еще, но я только нервно смотрела в ответ.

– Хорошо, – выдохнул Алан, и это была чистой воды угроза – нутром чувствовала!

Неожиданно впился в мои губы, словно хищник в добычу, прижал вплотную к себе, в тиски, и нагло, по-хозяйски, прорвался языком внутрь, будто вонзил когти в жертву. Душа сделала кульбит – похоже, что в обморок, а укротитель, сминающий губы в захвате, замер на секунду, а потом продолжил медленнее, глубже, серьезней. Подключил руки, вдавливая в свое тело так, что я прочувствовала все пуговицы форменного камзола. Мой позвоночник показался тростинкой, что треснет пополам по сиюминутной прихоти его рук.

Наверное, кем бы девушка ни была – ведьмой или оборотницей, магичкой или врачевателем, когда разжигали женскую страсть мужским напором – трудно не растеряться и не прийти в замешательство, не поддаться секундному желанию попробовать запретный плод и не уступить хотя бы едва-едва. Я ответила на поцелуй, вопреки логике и чувствам, голова пошла кругом, а потом вдруг:

– Dicere… veritatem… – Алан шепнул приказ сбившимся голосом в мои открытые губы. Я почувствовала себя жертвой, что летит вниз из открытых лап хищника и вот-вот разобьется об скалы. Мгновенное оцепенение охватило тело на секунду позднее отрезвляющего холодка понимания, но было поздно.

– Дженни! Дженни! – меня трясли за плечи, но я не спешила просыпаться. Сон – вязкий и липкий, словно кисель, совершенно не запомнился, а вот неприятное ощущение осталось. Какого-то предательства, подставы, нечестной игры. Свербело в груди так, что хотелось прогнать раздражитель, но руками нащупала лишь крупную пуговицу пиджака и с силой сорвала ту с нитяной петли. Дышать стало легче, и, медленно открыв глаза, я привстала и оглянулась.

Вокруг было темно, тихо, до зябкости сыро. И никого!

Влажный песок под руками противно лип к ладоням, раздражающе забивался под ногти. В водохранилище академии тихо плескалась магическая живность, шлепала плавниками по водной глади. Луна мягко освещала силуэты, расставляла загадочные блики и искажала пространство. Да, именно искажала, иначе, почему я не вижу брата? И где тот гад, из-за которого губы опухли и горят огнем? C удовольствием выплюну негодование ему в лицо!

Кто же меня разбудил?

– Здесь никого, говори, – донесся незнакомый мужской голос. – К чему такая секретность?

– Наложи полог тишины, – я узнала голос тролля-смотрителя.

– Я тебе маг или ведьмак, что ли? Не путай. Говори, зачем звал, – я еще раз прислушалась к голосу мужчины и убедилась, что он не знаком. Низкий, хриплый, на грани осиплости – я бы запомнила.

– Тут вот какие дела, – темный силуэт тролля шевельнулся на фоне деревьев, а я в оцепенении боялась пошевелить и пальцем. Коряга, играющая роль прибрежной скамьи, удачно скрывала меня от парочки. Если буду сидеть тихо, авось, пронесет!

– Кто-то постоянно берет у животных кровь. Раньше не так часто – осторожничали, но в последнее время совсем обнаглели! Выкачивают из бавканов литрами – те потом на поверхности кверху пузом по полдня болтаются! Зывры постоянно спят, шемели почти не летают!

– Да придумываешь все, обостряешь! Осень скоро, налицо изменения в поведении. Не весна же, чтобы тут у тебя самцы перед самками красовались и резво бегали от переизбытка гормонов. Обычное дело для животных – сезоны спаривания и сезоны покоя, не мне тебе объяснять, ты же столько лет в смотрителях!

Ага! Личность одного собеседника раскрыта! Достопочтенный тролль-смотритель!

– Вот именно! Первый год на должности, что ли? А то не знаю! Разве стал бы почем зря беспокоить? И так терпел, пока доказательства не нашел! – недовольно бухтел тролль.

– Доказательства? – разом оживился собеседник, став предельно серьезным.

– Да, сегодня адепты красного бавкана полировали!

Ой! Это про нас с Заком!

– Красного? И бавкан их не погрыз?!

А должен был?! – ужас волной мурашек пробежался по телу.

– Вот именно! Даже разок не попытался, только спину подставлял вяло. Знаешь же несговорчивый нрав – самый вредный и злой из водных драконов. Даже бавкан Кертиса, Доди, и то добрее будет! – неподдельное удивление в голосе смотрителя заставило неровно смахнуть холодный пот со лба. Вот это пронесло!

– Кто подпустил к красному адептов? Ты осознаешь возможные последствия? – собеседник негодовал до дрожащей злости в голосе.

– Сегодня дежурил Кертис, так что держал все под контролем, – оправдания тролля выглядели вялыми, но смогли смягчить колкое возмущение неизвестного мужчины. Ну хоть кто-то переживал за сохранность адептов!

– Ладно. Успокоил. Но, все же, помимо странного поведения красного, есть другие доказательства?

– Адепты сковырнули одну из ракушек на теле бавкана, и среди чешуек оказалась спрятана железка, что раздвигала броню и позволяла добраться до мягкой плоти. Алан случайно заметил блеснувший металл. Вот, смотри!

Пауза, что повисла в воздухе густым смогом, говорила: находка не сулит ничего хорошего.

– Ты прав – это уже не беспочвенные обвинения! А других животных проверял?

– С остальными тяжелее – из-за усиленной регенерации и легкости доступа к крови не понять, было ли совершенно вмешательство или нет. Это с бавканами «умельцам» пришлось голову поломать, чтобы подобную штуковину изобрести для забора крови. Но общее поведение животных говорит за себя, – от сильного беспокойства тролль топтался на месте, я слышала как то и дело хрустят под мощными ногами ветки. Чувствовалось, что смотритель оберегал созданий из Диких земель, как семью, и сейчас сердце «надзирателя» было не на месте.

– Хорошо, возьму на контроль. Если дело обстоит действительно так, то понадобится лисья хитрость и изворотливость змеи, чтобы провернуть такое. Кому же такое под силу? Мне не приходит на ум.