Но самая большая проблема была не в этом – пока они жили вместе, Меланья часто вела себя странно. Она без спроса вламывалась в комнату Кристины и начинала ей мешать. Когда Мел было семь, она бросила конструктором в лицо старшей сестре, и повредила ей глаз. Глаз зажил, но у Кристины выработалось стойкое ощущение, что сестра ее ненавидит. Правда иногда, Мел была как шелковая – приходила к Кристине даже когда уже подросла – просилась на руки, обнимала за шею и так прикольно сопела в ухо. Кристина обожала Мел в таком состоянии. Но она не могла объяснить внезапной смены ее настроений. Причем, бывало так, что с утра Мел благодушно позволяла Кристи потаскать ее на закорках, хохотала, а после обеда вдруг погружалась в мрачное молчание, иногда даже покрывая сестру матом. Кристина не понимала, откуда что берется и могла поклясться, что это была совсем другая Мел.

Кристина росла в атмосфере непредсказуемости и нестабильности, она не была уверена в своем отце, сестре и себе самой, к тому же полностью лишена материнской любви. Неудивительно, что она выработала рефлекс отвечать ударом на удар и никому не верить.

Когда ей было пятнадцать, они с Мел почти не общались. Мел стала подростком, и все ее проблемы только усугубились. А Кристине требовалось больше времени, чтобы думать о будущей профессии и рефлексировать, поэтому проблемы сестры перестали ее волновать. К тому же она знала, что отец даст своему любимому чаду все, что она захочет.

И действительно, насколько знала Кристина из переписки с младшей сестрой, пока она училась в Питере, Меланье было позволено искать себя столько сколько потребуется. Мел перепробовала многое – писать книги, ковыряться в двигателях, на лето она устроилась на подработку на автомойку, изучать языки, а также играть на фортепьяно, теннис, бесконечные курсы по дизайну ногтей… Чего только Мел не попробовала прежде чем поступила на журналистику в МГУ. Отец не сильно возражал, он гораздо более снисходительно относился к младшей дочери, и Мел умела этим пользоваться. Она была совсем неглупой, и если бы Кристина осталась жить в Москве, возможно, они бы даже нашли общий язык. И все же Кристина не могла не позлорадствовать, когда узнала, что Мел не собирается оправдать чаяния отца. Поздравив сестру с поступлением, она осведомилась, как отец воспринял конец династии технарей.

– Да ладно, он молодой еще, успеет себе сыновей нарожать, которые так жестоко его не опрокинут, – хохотнула Мел в телефонную трубку, и Кристина невольно улыбнулась.

Они с Мел никогда не говорили о той ночи, когда погибла их мать. В ту ночь мама везла в вечернюю школу Меланью, ей тогда только исполнилось пять лет, но родители считали, что раннее развитие – залог успешной личности. Было темно, рассказала потом девочка, и у мамы разболелась голова. Возможно, она забыла принять свои таблетки, возможно просто не заметила огромную фуру, которая снесла автомобиль в кювет, не подав сигнал поворотником. Меланья была пристегнута и сидела на заднем сиденье, но только чудо спасло ей жизнь. Девочка пролежала без сознания две недели, врачи уже хотели диагностировать кому – но организм малышки оказался крепким, она проснулась пасмурным октябрьским днем и быстро начала идти на поправку. Но с тех пор с Мел и начались все эти странности. Отец ничего не замечал, он с остервенением принялся за очередной проект, а на все замечания Кристины о том, что у Меланьи испортился характер и она странная, он предпочитал отмахиваться – он считал, что девочка натерпелась, и жалел ее настолько, насколько был способен на жалость. А Кристина начала привыкать оставлять свои догадки при себе. Скучая по маме, она тоже не отличалась особой эмпатией, и Мел в основном была предоставлена сама себе.

За годы учебы Кристи похорошела, похудела и стала гораздо увереннее в себе. Ее считали умной преподаватели, ценили работодатели и на нее засматривались мужчины. Ей больше не было смысла использовать одобрение отца как подпорку для своей неустойчивой самооценки. И все же нет-нет да ей приходило в голову, что она с замиранием сердца ждет его звонка, ждет, когда он снова даст ей зеленый свет.

Но когда звонок прозвучал два дня назад, она испытала легкое чувство тревоги. Он обычно писал по почте. Его сообщения ограничивались сухими вопросами о текущих делах и отстраненным предложением о помощи. Кристина вежливо, но непреклонно каждый раз предложения отклоняла. Поэтому когда звонок разбудил ее вчера с утра, она почувствовала, что произошло что-то действительно ужасное.

– Меланья погибла, – без долгих предисловий сказал отец.

– Как, как?! – язык запинался и не слушался. Сердце ухнуло вниз, по пути вызвал сильную тошноту.

– Убийство… малолетний подонок, с которым она встречалась последний год. Похороны послезавтра. Ты можешь приехать.

Это был не вопрос, а разрешение. Кристина повесила трубку. Она не могла дышать.

Меланья…

Хрупкая, маленькая девочка, которая надевала сразу по три Кристинины юбки “чтобы они все кружились” и вертелась как маленький чертенок перед зеркалом. Меланья, которая с грохотом врывалась в ее комнату и будила ее, пытаясь придавить подушкой. Меланья, которая немного смущаясь, попросила старшую сестру помочь с примеркой лифчика, когда ей исполнилось одиннадцать… и уже совершенно раскованно просвещала Кристину в вопросах секса спустя всего два года. Эти озорные зеленые глазищи с искорками смеха! Неужели у судьбы не было других планов, кроме как забрать это сокровище? Почему это произошло? Что за мерзавец это сделал?

Гнев овладел Кристиной. В этот день она ничего не ела, лишь выпила пять чашек кофе. Ее жутко тошнило. Выйдя с небольшим чемоданчиком в промозглый питерский вечер, она листала соцсеть. Обычно она останавливалась у бордюра на Василеостровской, где снимала квартиру последние два года. Она очень любила Питер, и обычно могла позволить себе потратить пару минут на то, чтобы подышать влажным воздухом с упоением глядя на Неву. Но не сейчас. Ей было важно читать каждую новость, связанную с убийством. В ней закипала злость. Подозреваемый Андрей Шорин. Что значит подозреваемый? Они что все еще не разобрались, кто убил ее младшую сестренку? Чем они занимаются в этом случае?

Она не плакала, слезы считала признаком слабости. Но гнев был ее естественной реакцией. Почему полиция до сих пор медлит? Почему этого упыря не поймали? Кристина сама с удовольствием усадила бы его на электрический стул. Такие уроды заслуживают самой мучительной…

– Ой, – она не заметила, как врезалась в какого-то степенного гражданина, потому что неслась на всех парусах в аэропорт. “Ох, уж эта меланхоличная медлительность!”, – с раздражением подумала девушка. Пять чашек кофе и голодный желудок превратили ее во вспыльчивого подростка. Ей не терпелось увидеть отца. Ей хотелось высказать ему все, что она о нем думает.

Это он не уследил за младшей дочерью. Он позволял ей якшаться с какими-то сомнительными личностями, зная, что Меланья лакомый кусочек для всяких психопатов и нарциссов. Только нездоровый психически человек убил бы девушку из ревности, только тот, кто считал ее красивым трофеем, а не личностью. И где был отец и его жизненный опыт, когда она начала встречаться с этим Шориным? Наверняка погряз в своих отчетах… Почему отец не проявил заинтересованности в том, кто встречается с Меланьей? Версия того, что это убийство было совершенно не из ревности не приходило в голову Кристине. Меланья бы и мухи не обидела. Да, она была иногда слегка агрессивна, но ее непринужденность и чувство юмора всегда спасали ситуацию. Хотя… последние годы Кристина почти с ней не общалась. Она не могла точно оценить ситуацию. Но как только она будет в Москве, она разберется. Она сама лично будет разговаривать с этим следователем…

Ее наполеоновским планам суждено было разбиться утром седьмого числа. Заехав в квартиру, которую купил ей отец (от мысли о том, что ей нужно вернуться в отчий дом, ее трясло), она не успела разложить свой скромный багаж, когда в дверь позвонили. Столкнувшись пару раз с мебелью (из-за непривычного расположения), она кинулась к двери. Когда она увидела полицейского из нее, будто пар выпустили. Именно в этот момент на Кристину действительно обрушилась страшная правда. Она почти не смотрела на Павла Киселева, который задавал вполне стандартные вопросы, отвечала односложно и выдохнула с облегчением, когда парень поднялся уйти.