— Сколько сумели спастись? — спрашиваю его.

— Около сотни, я думаю.

А значит, другая сотня погибла.

— Муки совести? — язвит Нэш.

Сужаю глаза.

— С чего бы?

Нэш шагает ко мне, сжимая кулаки.

— Может, с того, что ты послала их сюда, подлая крыса.

— А откуда нам знать, что это не ты? Теперь, когда Трея нет, разве не ты возглавляешь «Грань»? Как удобно.

— Ребят, хватит, — обрывает Трина. — У нас есть проблемы поважнее, чем поиски предателя, которым ни один из вас не является.

— Да, командир, если вы возглавляете нас, то сейчас самое раздать указания, — добавляет Кудряш.

Нэш ругается себе под нос и выпрямляется во весь свой рост.

— Эти ублюдки так легко не отделаются. Они забрали наш дом и нашего лидера. Они убили наших друзей и нашу семью. Они за это заплатят. Давайте встретимся с остальными «граневцами» и решим, какое правительственное здание стоит взорвать. Средь бела дня.

Отмщение. Разумеется, в этом план Нэша. Но знаете что? Месть никогда ещё не была такой сладкой.

***

— Всё в порядке. Он свой, — говорит Кудряш, когда мы замечаем фары приближающегося грузовика. Мы уже прошли пешком некоторое время, придерживаясь пустых дорог и оглядываясь в поисках дронов. По указанию Нэша, мы разделяемся. Кудряш и я должны достать оружие и боеприпасы из одного места за пределами лагеря, в то время как Нэш и Трина встретятся с остальными членами «Грани» и подготовят бомбы.

Белый грузовик тормозит у обочины, и мы выходим ему навстречу. Мужчина в годах, с волосами, собранными в хвост, выходит из машины, нервно оглядываясь.

— Только вы двое? — говорит он, растягивая слова.

Кудряш кивает и подаёт знак мне, чтобы забралась на пассажирское сиденье. Я подхожу к человеку — одному из фермеров, как я понимаю, которые сотрудничают с «Гранью». Это заметно в свете фар по его джинсам на подтяжках и загорелому лицу.

— Что случилось? — спрашивает он резким голосом. Кудряш вздыхает:

— На лагерь напали с дронами.

— А что с поставками? С продуктами?

— Больше нет.

Мужчина, которому на вид я бы дала за шестьдесят, бьёт по рулю и матерится. Он переводит взгляд на меня:

— А ты кто такая?

Не успеваю ответить, как вмешивается Кудряш:

— Она была другом Трея.

— Была?

— Трей мёртв, — отвечает Кудряш с запинкой.

Мужчина издаёт рёв и отворачивается. Он опускает голову, и моё сердце разбивается от его реакции. Ужасно, что мне приходится терпеть собственную боль, но ещё хуже видеть, как скорбят другие.

Как только мужчина берёт себя в руки, он протягивает мозолистую руку:

— Рэй Джонс. Но ты можешь звать меня Джонс.

Я пожимаю руку. У него огрубевшая кожа человека, годами работавшего с землёй.

— Сиенна, — представляюсь я, мой голос едва ли громче шёпота.

Джонс кивает и возвращается к рулю.

На пути к месту, где хранится оружие, меня одолевает усталость. Наверное, даже шок. Странно, что у меня так мало эмоций. Тело тяжелеет. Хотела бы я заснуть, чтобы сбежать от этого кошмара. Слушая, как переговариваются Кудряш и Джонс, я закрываю глаза, откидывая голову на кожаное сиденье.

Я засыпаю и вижу сон. Мы с Треем плаваем в лагуне, смеёмся. Я догоняю его, но вместо того, чтобы коснуться меня, он исчезает под водой, как будто что-то его затащило. Ныряя, я пытаюсь разглядеть что-нибудь в мутной глубине, но его там нет. Я поднимаюсь на поверхность и зову его, но в ответ тишина. Я плаваю кругами в надежде, что это просто прикол, но он так и не всплывает. Слёзы текут по моим щекам, я выкрикиваю его имя. Крики превращаются в всхлипы. Но я слышу только собственное дыхание и гудение дрона вдалеке.

Я поднимаю глаза, но там оказывается не дрон, а красивый, разноцветный феникс. Его крылья распростёрты, он парит в небе. Феникс приземляется на противоположном краю лагуны и пристально смотрит на меня, наклоняя большую голову.

Кудряш трясёт меня, и я просыпаюсь.

— Мы на месте, — говорит он.

Я сажусь и оглядываюсь. Солнце взошло и светит на горизонте, окрашивая утро в нежные тона оранжевого и розового. Рассвет напоминает мне возрождение, и эта мысль отдаётся болью в груди.

На ферме Джонса на несколько миль растянулись один за другим ряды зеркальных теплиц. Они отражают розовый рассвет, и невозможно понять, где заканчивается небо и начинается земля. Он подъезжает к большому красному амбару — я такие видела только на старых фотографиях. На дверях висячий замок, который Джонс ловко открывает. Мы заходим за ним в амбар, который, на удивление, скорее похож на авиационный ангар, чем на сарай. В центре стоит древний самолёт-планер, крылья которого занимают большую часть пространства.

— Вы когда-нибудь летали на нём? — спрашиваю, проводя пальцами по запылившемуся пропеллеру. Удивлюсь, если да. С последнего воздушного нападения более пятидесяти лет назад, единственные разрешённые летательные аппараты — это правительственные дроны.

— Неа, канеш нет. Я держу его просто на случай, если правительство сунет сюда свой нос, — ухмыляется он. — Скажу им, что фанатею от древностей.

Он забирается под самолёт и открывает люк, скрытый среди дощатого пола. Оставаясь стоять рядом, он указывает нам, чтобы спускались.

— Здесь всё, что вам нужно. Годами запасался для Трея. Всё ваше.

Одно упоминание Трея вызывает ноющую боль в моём сердце. Я делаю несколько прерывистых вдохов, глядя как Кудряш ныряет под планер и спускается по деревянной лестнице. Я осторожно следую за ним. Запах сырости и плесени ударяет в нос, пока я спускаюсь всё ниже в подземный проход. Крутые деревянные ступеньки приводят нас в помещение, которое вдвое больше моей комнаты в лагере. Кудряш щёлкает по единственной электрической лампочке, свисающей на ниточке, и грязное помещение наполняется жёлтым светом. Тени прячутся в уголках, но даже в таком полумраке несложно разглядеть разные виды оружия, лежащие на простых столах по всей комнате. На грязном полу валяются спортивные сумки с винтовками. Кудряш присаживается у одной из них, рассматривая содержимое.

— Сюда, Сиенна. Помоги мне поднять их.

Киваю, потому что нет сил на слова. Тяжело подниматься по лестнице с большой сумкой, набитой оружием и боеприпасами, но как только пол ангара оказывается на уровне моих глаз, я вытаскиваю сумку на деревянные доски и толкаю к Джонсу. Буквально выдёргиваю себя из люка и по-пластунски вылезаю из-под самолёта.

Кудряш ещё пару раз спускается за оружием и необходимыми припасами, но уже не просит меня помочь. Может, понимает, что я сейчас бесполезна. Когда мы полностью загрузили грузовик, Джонс передаёт ключи Кудряшу.

— Берегите там себя.

— Ты не с нами? — спрашивает Кудряш.

— Не, не в этот раз. Стар я уже стал для такого.

Я залезаю в грузовик и жду Кудряша. Джонс смотрит, как мы отъезжаем, и я не могу не заметить грусть в его глазах. Может, его тело и стареет, но сердце у него всё ещё там, где надо.

Откинувшись на подголовник, я смотрю в окно и стараюсь не думать о Трее. Я не могу думать о его глубоком голосе, сильных руках, заразительной улыбке. Если я не переключусь, то никогда не смогу оправиться.

Моё тело немеет. Отключается. Мне требуются огромные усилия, чтобы вдыхать воздух. И мне приходит мысль, как всё было бы просто, если бы мы просто все перестали дышать. Но в глубине души я знаю, что я сильнее этого.

— Нэш выбрал место, — внезапно произносит Кудряш. Я смотрю на него. В одной руке он держит линк, в то время как другая всё ещё на руле, взгляд то на дорогу, то на мобильное устройство.

— Какое?

— Малое правительственное здание.

Нет. Я закрываю глаза и молюсь, чтобы я просто ослышалась. Когда я открываю их, то вижу пристальный взгляд Кудряша.

— Он не может взорвать это здание.

— Почему нет?

— Потому что там моя мать.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

— Я помогу тебе, — говорит Кудряш, не раздумывая.