Возвращаюсь к Кудряшу.

— Она жива, но слишком тяжёлая.

— У нас два варианта: либо мы оставляем её, либо Трея.

Мои глаза готовы вылезти из орбит.

— Я не оставлю Трея.

Кудряш начинает продвигаться к выходу.

— Тогда ты приняла решение. Я не могу вынести обоих одновременно.

— А мы можем вернуться, после того как вытащим Трея?

Кудряш колеблется.

— Если мы сможем вернуться и не умереть, то да.

Я склоняюсь на коленях рядом с Кейли и обещаю вернуться за ней. Она всё ещё без сознания и вряд ли слышит меня. Спешу по коридору за Кудряшом и едва не врезаюсь в его спину.

— Что такое?

Он оборачивается. Пот стекает по его насупленным бровям, попадая в глаза.

— Впереди обвал. Мы в ловушке.

— Есть ещё один выход, — вспоминаю тайную лестницу в шкафу для инвентаря.

Все сомнения отражаются на лице Кудряша, но он перехватывает Трея поудобнее и следует за мной по коридору тем же путём, каким мы пришли. Не доходя до комнаты Трея, где коридор поглощён пламенем, мы сворачиваем в другой проход. С этой кромешной тьмой и дымовой завесой всё выглядит одинаковым. Стирая пот со лба тыльной стороной ладони, я прохожу дверь за дверью, пытаясь вспомнить, где же был этот шкаф. Я нащупываю пальцами деревянный дверной проём, ведущий в комнату отдыха, и понимаю, что мы близко.

— Сиенна, — зовёт голос из коридора. Фонарик освещает пол передо мной, и я замечаю Трину, стоящую в дверях. У неё порез на лбу и ссадина на щеке, но в остальном она выглядит хорошо.

— Трина! — я бегу к ней, спотыкаюсь обо что-то и падаю ей в руки. Она стоит у шкафа со швабрами.

— Ты вспомнила, — говорит она, затаскивая меня в маленькое помещение. Её глаза замечают Кудряша, который несёт мужское тело на своём плече. — Это Трей?

Киваю, потому что ком в горле не даёт ничего сказать.

— Он… он в порядке?

Мои глаза наполняются слезами, я мотаю головой. Отвернувшись от её ошеломлённого лица, я натыкаюсь на Нэша.

На его лице так быстро сменяются эмоции, что я не успеваю их определить. Удивление становится смятением, затем также быстро превращается в злость, сверкающую в глазах, с едва заметной грустью. Он бьёт кулаком в стену и, к счастью, это гипсокартон, а не цемент.

— Надо выбираться отсюда, — пыхтит Кудряш. Его руки дрожат под тяжестью веса Трея.

— Давай, я возьму его, — Нэш подходит ближе, делает глубокий вдох и забирает Трея себе на плечо. — Что произошло?

— Его комната обвалилась. Мы нашли его под обломками, — отвечает Кудряш, разминая руки.

— Я пойду первой, — говорит Трина. — Идите за мной.

Нэш идёт следом, а за ним Кудряш, помогающий подняться по винтовой железной лестнице. Над собой я слышу, как тяжело дышит Нэш. Мои ноги как два мёртвых груза, я едва их переставляю со ступеньки на ступеньку. Сложно разглядеть, куда я ступаю, пока слёзы застилают глаза и стекают до подбородка. Стараюсь не думать о том, почему Нэшу тяжело подниматься по лестнице. Отказываюсь думать об этом. Если я не буду об этом вспоминать, может, оно перестанет быть правдой.

Я чувствую свежий воздух, а затем вижу ночное небо. В пустыне стоит прохлада, она освежает моё лицо и иссушает слёзы. Я вдыхаю воздух, пытаясь остудить жжение в горле. Когда я выбираюсь из скрытого люка рядом с горой, над головой раздаётся шум. Поднимаю глаза в небо. Несколько красных огоньков светятся в темноте, и моё сердце пропускает удар.

Дроны.

— Бежим, — орёт Нэш, и в ту же секунду я ощущаю прилив адреналина. Я ковыляю вдоль горы, спотыкаясь о камни и корешки. Впереди меня массивная фигура Нэша с телом Трея на плечах.

Я запинаюсь и падаю, ударяясь подбородком о жёсткую землю. Боль выстреливает в моё лицо, и я уверена, что у меня пошла кровь, но за мной поспевает Кудряш, помогая подняться на ноги и поддерживая меня весь остаток пути.

Огромный взрыв заставляет меня обернуться и посмотреть, хотя Кудряш и тянет вперёд, чтобы я не останавливалась. Я с ужасом втягиваю воздух, когда вижу, как дроны сбрасывают одну бомбу за другой на гору и наш подземный дом.

Крик срывает с моих губ, когда я вспоминаю о Кейли и её хвостике. У меня так и не было возможности вернуться за ней. А теперь уже слишком поздно.

— Не останавливаемся, — кричит Нэш, опережая меня уже на несколько метров.

Я разворачиваюсь спиной к дому, который уже успела полюбить, и к людям, ставшим моей семьёй.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Я опираюсь на землю, слёзы стекают по моим щекам и падают вниз. Вокруг меня звучат голоса. Девушка плачет, мужчина ругается, парень говорит устало и растерянно. Не могу разобрать ни слова, да и неважно. Я хочу покинуть это тело. Хочу избавиться от боли, от отчаяния, от разбитого сердца. Меня здесь нет. Я в объятиях Трея. Он целует мою шею, шепчет на ухо: «Не сдавайся. Никогда не сдавайся».

— Сиенна, нам надо идти, — кто-то встряхивает меня. Их голоса кажутся знакомыми, но среди них нет того, кого я хочу услышать. Нет хриплого голоса Трея.

— Сиенна! Они приближаются. Нам нужно спрятаться! — тихо говорит Кудряш прямо мне в ухо, и я поворачиваюсь к нему, дезориентированная.

— Кто?

— Ублюдки из правительства. Нам пора, сейчас же! — он помогает мне подняться на ноги и тащит за собой. Я едва различаю силуэты Нэша и Трины, уже бегущих к деревьям.

— Погоди! А что с Треем? — всхлипываю я. — Мы не можем просто бросить его там.

Вот теперь я их замечаю. Ряд правительственных машин едет за нами, их фары подрагивают от езды по пустынному бездорожью.

— Придётся, — говорит Кудряш, крепко сжимая мою руку. Наверное, чтобы я не пыталась сбежать от него. — Мы не можем бежать с ним так быстро. Заберём его тело, когда они уедут.

Успокоенная этой мыслью я бегу с ним, спотыкаясь о невысокий кактус посреди дороги. Мы прячемся среди коротколистных деревьев и выжидаем, пока машины подъезжают всё ближе, рёв их двигателей — единственное, что разрывает ночную тишину.

Они останавливаются всего в нескольких метрах от нас, и я задерживаю дыхание. Раздаётся хлопок дверей, и ещё несколько. В свете фар я вижу лицо Рэдклиффа, который явно стоит во главе их всех. Он приближается к основанию горы — или того, что от неё осталось, — к месту, где лежит мёртвый Трей. Рэдклифф склоняется над его телом. Кто-то что-то выкрикивает, и несколько человек подбегают туда. Они выглядят как врачи, и у них с собой носилки. Они погружают Трея в грузовик.

— Нет, — шепчу я. Слёзы горят на моих щеках. Я больше никогда его не увижу. Не поцелую его губ, не возьму его за руку, не почувствую, как он обнимает меня за талию. Жестокость судьбы давит мне на грудь, не давая дышать.

Я сдерживаю порыв броситься вперёд и выцарапать глаза Рэдклиффа голыми руками. Я и на двадцать метров к нему не подбегу, меня тут же застрелят.

Мне остаётся только наблюдать, как тело Трея исчезает в машине, и все они уезжают прочь. Горячие слёзы текут по лицу, попадают в рот. Я плачу. Кудряш ничего не говорит, но я вижу, как он украдкой вытирает глаза. Немного собравшись, я тру ладонями лицо и поворачиваюсь к Кудряшу.

— И что теперь? — мой голос звучит сильнее, чем я себя чувствую. Ну, по крайней мере, он не отражает то, в каком состоянии сейчас моё сердце — растерзано, расколото надвое, разбито на маленькие кусочки. Если я постараюсь не думать о Трее, то мне, возможно, удастся пережить остаток этой ночи.

Кудряш прочищает горло, перед тем как заговорить:

— Пойдём узнаем, что думает Нэш, — он запинается. — Теперь он главный.

Как будто мне нужно напоминание.

Мы тащимся по пустыне к другому участку деревьев, где спрятались Нэш и Трина. Они встают, когда замечают нас.

— Какой у нас план? — выкрикивает Кудряш, когда мы приближаемся.

— Я только что получил сообщение от других выживших «граневцев», — отвечает Нэш. — Оказывается, многие в западном крыле успели сбежать до того, как проход обвалился.

Эти новости слегка оживляют меня.